Отзвуки

По крайней мере ему в Западной Гавани рады, ополчение чуть ли не на руках носит и просит совета. Поговорить решительно не с кем да и не о чем. Бивил больше похож на бесхребетного слизня, чем на взрослого человека, и холодность в письмах достигает пика при личной встрече. Лина в своей форменной мантии выглядит чужой, даже себе она кажется надменной. Что сказать, мечты сбылись.

У Кормика вошло в привычку мягко касаться её плеча и таинственно улыбаться. «Он чувствует то же самое», — понимает она.

— Дело не в том, что вы теперь разные, — говорит он на обратном пути. — Дело в общих корнях. Жители Западной Гавани отличаются стойкостью и бесстрашием, те же качества есть и в тебе. Мы все должны держаться вместе.

Почти что комплимент. Повтори он то же самое, но громко и с чувством, Лина не удивилась бы вспыхнувшему патриотическому чувству. Теперь ей ясно, почему у Кормика образовался такой огромный клуб фанатов, но ей совсем не хочется злиться — то ли сил больше нет, то ли сама невольно им очаровалась. Последняя мысль заставляет щёки пылать, и Лина стремится сменить тему.

Форт Локке забит плачем и мольбами беженцев, слушать их невыносимо. Кормик вздыхает и предлагает Лине ехать дальше без него, что внезапно вызывает в душе всплеск возмущения, но делать нечего.

— Увидимся в Невервинтере. Только ни с кем не говори по дороге, ясно? — от неуместной заботы на душе тошно. Для него она будто несмышлёное дитя, раз учится в Академии. — И обязательно расскажи, что узнаешь об осколке, — добавляет он шёпотом перед тем, как уйти с каким-то неприятным типом из стражи.

Насколько она может понять, в гарнизоне творится бардак: капитан исчез вместе с лучшим отрядом, торговцев обирают до нитки, а тюрьма в подземелье настолько ломится от задержанных, что самых невинных отпускают после воспитательной беседы. Дворф и тифлинг явно из тех: оба стоят за воротами, яростно жестикулируют и не стесняются в выражениях.

Келгара упекли за драку в трактире, Нишку же, по её словам, подставили стражники. Лина лишь усмехается и не верит ни капли. Конечно, из вредности она подбивается в попутчики странной парочке, и, как оказалось, не напрасно: те же странные твари, что по описанию напали на Западную Гавань, зачем-то решили и её достать. Следует стукнуть Кормика по лбу, когда появится шанс.

Первым делом по возвращении в Невервинтер она идёт к Дункану и рассказывает, что случилось в Западной Гавани; хоть Дейгуна и не застала, она абсолютно уверена, что он в порядке. Временные попутчики, оценив «Утонувшую Флягу» по достоинству, решают остаться на ночь. Только друидка, Элани, липнет к ней и проклятому осколку так, что Лине едва удаётся уйти.

Никто и не заметил её исчезновения, в Академии и без того достаточно смертей из-за Квары. Лина собственным ушам не верит, но две разобранные кровати в общежитии говорят куда убедительней; теперь у неё всего одна соседка. Несколько преподавателей покинули свои посты — говорят, в том числе постарался отец Квары.

Лине всё равно, кто стал настоящей жертвой — пусть Кормик со своей стражей разбирается, — ноги несут её в кабинет, где они обучались трансмутации, и застаёт мастера Сэнда за сбором вещей. С губ срывается разочарованный вздох.

— Если вас это беспокоит, Фарлонг, я не пропаду, — говорит он равнодушным тоном, даже не не глядя на неё.

— Вы можете помочь?..

…В последний раз. Она протягивает осколок, и уже бывший преподаватель хмурится.

— Значит, вы с Дунканом не однофамильцы. А я так надеялся.

Как же тесен мир! Однако ликование сменяется очередным разочарованием: пусть осколок и правда изменился за двадцать лет, Сэнд его природу определить не в силах. Это тупик.

6.

Она вновь повторяет свой любимый маршрут, но ощущения не те: три месяца теперь кажутся целой пропастью, хотя, если приглядеться, ничего в пейзаже кардинально не поменялось. Набережная, дома, даже небо над головой всё те же — только краски поблекли, стали серыми, будто на мир глядит собака, а не солнечный эльф. Осень содрала все листья с деревьев, будто вместе с жизнью, облачила прохожих в тёмные одежды, и Лина чувствует себя преданной. Тело сводит судорогой от обиды: воспоминания о весне и лете не могут же оказаться иллюзией! Нет же?..

Привычное серое небо накрывает город апатией, точно пледом — теперь этот унылый вид останется с ними на ближайшие полгода, до весны. Редкие прохожие не задерживаются на одном месте, поэтому Лина кажется какой-то потерянной. Она отлучается ненадолго: новый учебный год едва начался, а неприятностей уже выше крыши. История с Кварой и не думала заканчиваться, в Академии ввели комендантский час, а саму колдунью давно никто не видел, однако Лина, конечно, в курсе всех событий в городе.

Кормик сам не рад, что посадил её за решётку — как сказал, для профилактики, — теперь же расплачивается сгоревшим зданием.

— Пусть Лорд Нашер её судьбу решает, — в его голосе, к удивлению Лины, не смотря ни на что сквозит смех. — Я зарёкся уже связываться с магами. Думал, если отобрать у них посох, то и дело с концом…

— А это её только разозлило, — констатирует она, хоть свидетелем и не была. Он кивает.

— Сама чуть не померла, дурная. За решёткой же сидела! Мы с парнями едва успели её вытащить, так она ещё брыкалась и вопила, пока сознание не потеряла от удушья.

— Ну просто рыцарь, — хмыкнула Лина, не пряча раздражение. — Не оставит даму в беде!

Она знает, что ему такие речи не нравятся — поэтому и подкалывает. Идеализировать — удел обывателей. Лина же знает, что он — обычный сын фермера из Западной Гавани, «деревенщина» с глухими корнями, который трудится, как она, днём и ночью, чтобы остаться на плаву. Под его глазами залегли тени от недостатка сна.

«Идеальные» люди больше напоминают стекло: малейшие оплошности создают сколы и трещины на гладкой поверхности, однажды каждый из них вдребезги разбивается, как, например, Арибет де Тильмаранд, о которой Кормик может спорить до хрипоты. Порой он так увлечён ею, что Лина теряется в чувствах — от неуместной ревности до откровенного ужаса.

— Честно говоря, если бы не ты, я представлял бы магов такими как эта Квара — с прибабахом и огненными шарами.

Колкость на колкость. Лина растягивает губы в улыбке, встречая хитрый взгляд маршала Кормика.

— А я бы тогда поверила в стражника-полубога, истинного рыцаря без страха и упрёка, который летает по воздуху и укрощает одним словом служителей Бэйна.

— О, было бы замечательно с таким познакомиться!

Они вместе хохочут и продолжают путь, чтобы не замёрзнуть. Под серостью города и неба оба кажутся ненастоящими, лишними. Прохожие с осуждением косятся, будто смех — нечто постыдное, и Кормику явно нравится всех злить. Он берёт её под руку с такой лёгкостью, будто делает так всю жизнь, а не впервые. Лина старается не лопнуть от самодовольства при виде завистливых женских взглядов, но в душе понимает — это лишь забота о корнях, плата за тот случай, когда он её бросил.

Ну и пусть — ей ли не жить иллюзиями?

========== (Не)обычное ограбление (м!ГГ и спутники; кроссовер с сэттингом Shadowrun; киберпанк, городское фэнтези) ==========

Маленькое отделение дочерней компании было идеальным лакомым куском: минимум охраны по периметру бывшего завода электроники говорил лишь о том, что к зданию кто-то очень не хотел привлекать лишнее внимание, но они-то знали о секретном, неучтённом фонде — считай, средствах, украденных у корпорации Невервинтер. Шумихи не будет. Зджаэв уже подключалась к системе.

Фарлонг в предвкушении потёр руки и машинально нажал на маленький динамик, поправляя его в ухе, когда раздался голос их декера:

— Знай же, зелёный коридор продержится девять минут и сорок восемь секунд. Могу начинать?

— Опять она говорит, как задрот, — фыркнул Бишоп через динамик. — Может, хоть раз не обдолбаешься в щи перед работой, дорогуша?