Страница 27 из 252
Зарисовка - 10
Очень часто, шествуя по коридорам королевского замка, огибая коварные лестницы-ловушки, в которых регулярно застревал сумасшедший братец короля, Уриен Мори вспоминал свой родной дом.
Что-то было общее между королевским замком и домом его отца, не в строении, нет! В духе, в самом духе комнат и коридоров, в переходах и отблесках свечей, освещающих тёмные залы, мимо которых быстрым шагом проходил граф.
Что-то общее между королевским замком и его собственным домом…вернее, тем, во что превратился его дом шестнадцать лет назад.
Уриен Мори рос в счастливой любящей семье. Мать — тихая женщина, преданная своей семье, кроткая и богобоязненная, обожающая вышивать гобелены с семейным гербом и древесные узоры, которые, казалось, вот-вот оживут, которых, кажется, можно коснуться рукой и ощутить тепло древесины. Отец — храбрый смельчак, воин и рыцарь Утера Пендрагона, балагур в пронзительно ярких одеяниях, человек с мелкой сеткой морщин вокруг глаз от частых улыбок…
А потом пришла беда. Уриену Мори было шестнадцать лет, когда его отец не вернулся с поля битвы. Отправленный с отрядом новобранцев расчищать границу Южного перевала от саксонских наёмников, он попал в ловушку.
Мать билась в истериках, каких-то тихих, каких-то дрожащих. А Уриен Мори был вынужден вовлечься в дела своих земель. С удивлением он выяснил, что его мать понятия не имеет о положении дел в подвластных Мори территориях. Уриен вызвал к себе управляющих, углубился в документы и понял две вещи: он не знает, как взять власть в свои руки и навести порядок, и воровство в этой земле процветает.
Страшные недосчёты, нехватка ресурсов, исчезновения целых кладовых зерна. Куда там было юноше справиться?
Уриен отправился к Утеру, тот поскорбел вместе с ним немного и, выяснив цель приезда наследника знатной фамилии, велел взять себя в руки, не позорить имя отца, стать мужчиной и навести порядок в своих землях.
Уриен вернулся домой и пытался справиться. Он лично пересчитывал добытое и проданное, но всё равно что-то вечно не сходилось, не получалось и неизвестно, чем кончилось бы дело, если не появился бы Багдамаг де Горр — давний друг отца Уриена.
Он приехал к осени, когда вовсю шёл сбор урожая и Уриен носился по всем деревням, пытаясь за всем уследить и помочь. Понаблюдав за действиями юноши, Багдамаг сам принялся наводить порядок железной рукой. Приведя дела в приемлемый вид, он отправил к Уриену своего управляющего и постепенно дела графства пошли на лад.
-Я благодарен вам, принц де Горр, — Уриен склонился в поклоне перед Багдамагом в вечер прощания. — Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, я не задумываясь сделаю для вас и вашей семьи всё, что будет в моих силах.
Багдамаг, удивительно чуткий к чужому горю, и удивительно чёрствый по отношению ку горю собственного сына, приветливо улыбнулся и похлопал Уриена по плечу:
-Твой отец поступил бы также и с моим…сыном. Жаль только, что мне достался славный юноша, а ему — дурной и безнадёжный мальчишка!
Уриен смутился. Он непонимающе всмотрелся в лицо своего благодетеля и попробовал сгладить ситуацию:
-Я уверен, ваш сын достоин своего отца.
-Мальчишка убил своим появлением на свет мать, — презрительно отозвался Багдамаг. — Чего ещё от него можно ждать, кроме ничтожества? Иногда я думаю, что он и не мой сын.
Уриен позже много думал об этом разговоре. Вспоминал, бывая в землях де Горра, и натыкаясь на Мелеаганта — мальчика девяти лет, который отличался страстью к книгам. Когда Мори увидел Мелеганта в первый раз, то поразился тому, как легко тот переходит с языка на язык в беседе со своим учителем философии. Сама философия никогда Уриену не давалась, ровно как всеобщая история, ораторское искусство, словесность и поэзия. Он продирался с трудом сквозь заросли путанных и изобилующих символизмами строк, через образность, а Мелеганту это давалось легко.
-Сколько ты знаешь языков? — не выдержал Уриен, пока прогуливался по саду с девятилетним мальчиком в ожидании Багдамага.
Мелегант на мгновение задумался и спросил:
-Родной язык считать тоже?
-Да, — кивнул Уриен, чувствуя, что ответ его совсем не устроит.
-Родной, греческий, латинский, немного читаю на валлийском, начал учить лепонтийское наречие. А Мерлин обещал выучить разговорному друидскому.
-Зачем тебе столько языков? — удивился Уриен, обалдевая. Сам он знал только «торговые» наречия, несколько фраз из языков купцов, не более семи-восьми с каждого.
-Я люблю читать, — просто отвтеил Мелегант, серьёзно, не по-детски серьёзно глядя в глаза Уриену. — А на нашем родном языке написано не так много.
-Я думаю, ты будешь хорошим продолжателем дела отца, — искренне вдруг сказал граф, давая себе мысленную клятву помочь ему в будущем. Стать союзником.
-Не приведи боги! — Мелегант расхохотался. И ответил на изумление Уриена. — Мой отец — плохой тактик. Его методы неоправданные и решения, нередко, абсурдные.
-Ты ещё мал, — напомнил Уриен, который был о деяниях Багдамага достаточно высокого мнения.
-Это значит, что я не имею слуха и зрения? — усмехнулся, как-то слишком темно и жутко Мелегант, что-то странное, похожее на страх, проскользнуло в душе Уриена и он успел подумать, что Мерлин –советник Утера Пендрагона, друид и хитрец всея Камелота не стал бы учить наследного принца де Горра просто так…
-Мой отец, — продолжал Мелегант спокойно, — не имеет представления о том, что его жизнь конечна. Он заключил на одном себе весь процесс контроля над землями. Случись что — земли ещё по запущенному процессу проживут около месяца, но что дальше? Он поставил себя во главу угла, во главе правления. Но он не объяснил своему народу, что им нужно самим, не дал им ничего, кроме труда.
-Ты о чём говоришь? — Уриен не понимал, откровенно не понимал мальчика, сидящего теперь с ним рядом на скамейке в садовой аллее.
-Смотри, — терпеливо объяснил Мелегант, — все процессы истории, все процессы мира осуществляются тремя основными путями: природой, страхом и идеей. Понимаешь?
-Нет, — честно признал Мори, поймав себя на том, что сидит с открытым ртом, глядя на Мелеганта. Граф поспешно привел себя в нормальный вид, но Мелегант не заметил реакции своего единственного друга.
-Хорошо! — Мелегант даже как-то обрадовался возможности поговорить с кем-то столь искренне и яростно. — Силы природы — это природные явления и внешние факторы. Например, болезнь, война или ураганный ветер. То есть, если вспыхнет эпидемия чумы, то, что случится?
-Смерти людей, — тупо глядя перед собой отозвался Уриен.
-Верно. Численность населения сократится, некому станет обрабатывать поле, придётся менять пропитание и так далее…сейчас мне неинтересно об этом рассказывать. Остаётся два метода запуска процесса — страх и идея. Страх — это когда за неявку на обработку поля тебя повесят. Крестьянин явится на работу, будет работать, но будет работать хуже. Потому что кроме страха им не движет ничего. Но страхом держать долго нельзя. Страх быстро становится тленом. Значит, нужно дать народу идею. Нужно объяснить им, что всё, что они делают сейчас — благотворно отразится на их потомках и тогда они будут выполнять свою работу много лучше. Они будут жить ожиданием. Вот, что нужно создавать — ожидание! Люди пресыщаются удовольствием, люди бегут от страха, а ожиданием они готовы жить, они рады предвкушать…
Уриен жалобно простонал что-то, не понимая, как ему реагировать в данной ситуации.
-Вот, например, яблоко висит, — Мелегант ткнул пальцем в раскидистые ветви яблони над скамейкой. — Видишь?
-Вижу, — Уриен совсем потерялся и неожиданно увлёкся словами. — Вижу, да.