Страница 214 из 252
Зарисовка - 60
Сено горькое, очень горькое на вкус, но Артур задумчиво продолжает жевать стебелек засушенной травы, глядя в безбрежное голубое небо. Он смотрит на плывущие мимо облака причудливой формы и пытается угадать, где в этих облаках есть его путь.
Он никому не говорит о той мысли, что преследует его не первую ночь, не первый год жизни и сбивает с толку — он совершенно не чувствует себя родным сыном рыцаря Антора, братом Кею и не чувствует никаких родственных связей с землёй, в которой живет. Его не покидает ощущение, что он не нужен в этом месте, что он лишний… «не тот», ненужный.
А по ночам, когда отступает бессонница, немного сдаёт свои позиции, Артур видит копну роскошных чёрных, как уголь, волос и растянутые в зловещей усмешке губы женщины. Эта женщина…она зовёт Артура, её глаза горят диковатым огоньком страсти, но Артур уверен, что прежде не встречал её.
Иначе бы запомнил. Узнал бы в ту же минуту!
Но нигде в целой деревне, в поместье отца, нет такой женщины. Нет даже близко похожей на неё… кто она?! Такая прекрасная в своей ярости, в этих огоньках дьявольской страсти…
-Артур! Артур! — знакомый голос выбивает его из размышлений.
Артур выдыхает, приподнимается на расползающемся под его руками сене. Кей старше его, но Артуру приходится заботиться о старшем брате, потому что Кей слаб разумом, странно напуган, вечный мальчишка!
-Артур! — Кей снова зовёт в голосе плаксивые нотки. Артур приподнимается на локте:
-Я здесь, Кей!
Кей торопливо забегает к сенному привалу Артура, плача, прибегает к нему и порывисто обнимает его.
-Ну что? — недовольно отзывается Артур. Его Кей не то, чтобы особенно тяготит, но чаще всего его проблемы не стоят настоящей проблемы, они какие-то диковато-смешные, мальчишеские…
-Гарсон опять дразнил меня! Я не идиот! — Кей плачет, обхватывая собственные колени грязными, перемазанными вареньем и земле руками. Его плечи трясутся от всхлипываний, и Артур неуклюже подвигается к нему, испытывая приступ острой жалости:
-Бедный мой брат…
-Правда? — Кей поднимает голову так доверчиво, так мягко и так осторожно, вглядывается в пронзительно яркие глаза Артура и определяет для себя всё в это мгновение.
-Правда, — Артур не понимает, что именно в эту минуту происходит определение не только его собственной судьбы. Он решает уточнить кое-что:
-Кей, я люблю тебя. Я стану тебя защищать. Я всегда буду твоим братом…
«Оруженосцем» — ядовито замечает сознание Артура, но он гонит эту мысль прочь. Он согласен быть оруженосцем у Кея, даже не чувствуя привязки кровных уз, но чувствуя нечто большее…
-Братом, — зачарованно повторяет Кей, обнимая Артура повторно.
И в эту минуту Кей решает, что больше никто не сделает Артура несчастным, что даже если тот будет неправ, Кей будет единственным, кто защитит его от всего.
-А Гарсону я начищу рожу! — невпопад обещает Артур и похлопывает Кея по плечу.
Кей вскоре счастливо убегает, оставляя Артура валяться посреди засушенного сена, но проблема в том, что валяться-то больше не хочется. Хочется действовать, наконец, нужно найти Гарсона и выполнить обещание, данное Кею.
Артур легко поднимается с земли, отряхивает камзол, носком сапога отодвигает сено, выползшее от его тела, подальше к сенной куче, и, отряхиваясь на ходу, идет в деревню. Навстречу — молодые крестьянки, Артур проявляет чудеса галантности и помогает им поднести ведра, полные чистой колодезной воды. Уже по привычке он смотрит в их лица, отмечает юные, но обыденные черты, желание понравиться ему, замечает светлые волосы и досадует…
Тоже по привычке.
Напившись из одного ведра колодезной воды, Артур с привычной уже шуткой, оставляет крестьянок шушукаться и бежит к своему дому, решая расправиться с Гарсоном когда-нибудь завтра. Антор с неодобрением коситься на перепачканную пылью куртку сына, качает головой, но молчит за холодным ужином.
Ужин скромен — картофель и холодное жёсткое мясо, разрезая которое ножом для Кея, Артур думает, что если выбьется вдруг когда-нибудь в люди, не станет экономить на ужинах и будет питаться так сытно, как сможет.
-Артур, — зовёт Антор, вырывая Артура из очередной сладкой и странной грёзы.
-Да, отец? — покорно отзывается он, досадуя и на себя, и на Кея, и на это чертово жёсткое мясо.
-Завтра объявлен турнир, — быстро взглянув в сторону Кея, сообщает Антор, — рыцарский. Победитель удостоится великой чести — вытащить меч Утера Пендрагона из Священного Камня и стать королём Камелота.
Как сладко звучит! Меч короля…королём Камелота. Турнир…в сознании Артура плывут дивные образы: бешеные кони роют копытами землю, готовые сорваться в бой, звенит высококлассная сталь мечей, гремят доспехи рыцарей…
Если бы он, Артур, был рыцарем! Он бы тогда тоже мог драться за меч короля Утера Пендрагона. Если бы кто-то посвятил его в рыцари, избавив от позорной участи быть оруженосцем юродивого Кея.
Как сказочно… стать королём Камелота, победив в турнире. Да и просто — сразиться на турнире, испытать свою храбрость, покрасоваться перед дамами и, быть может, там будет ОНА…
Странная женщина, являющаяся ему во снах.
Странная женщина… странное чувство от услышанного «Утер Пендрагон».
-Артур! — раздраженно зовет Антор, и Артур трусливо оглядывается на него…
Как это можно, столько раз за день прогневить отца? Он умудряется его постоянно обижать и заставлять стыдиться. Больше этого не повторится. Никогда.
-Да, отец? — Артур рассеянно смотрит, оглядывается на Кея, тот уже ложкой совершает какие-то выпады, воображая, видимо, себя рыцарем и уже, быть может, даже королём.
-Завтра Кей будет драться от имени нашего дома. Кей, честь — это драться до последнего. Артур, ты его оруженосец, ты должен будешь помочь собраться ему и принести к месту турнира его доспехи…
Доспехи…и у него могли быть доспехи, если бы он был рыцарем!
-И, самое главное, меч, не забудь меч, Артур!
Вытащить меч из камня и стать королём Камелота — сколько бы он отдал за эту возможность!
Меньший венец людского счастья, а здесь — стать королём! Боже, есть ли на земле высшее счастье?!
***
Мелеагант оглядел свой будущий трон. Вообще — трон уже принадлежал ему, но формальности…как жадно до них человечество! Оно желает видеть то, как на Мелеаганта совет возложит корону и наденет королевскую мантию, что же… пусть!
И кто бы мог подумать, что это действительно случится? В час, когда Артур вытащил меч Утера Пендрагона, в минуту, когда Гвиневра предпочла выбрать другого мужчину, он не мог поверить, что однажды вернет с лихвой все долги. Да, он был уничтожен и раздавлен и сейчас, не желая того, Мелеагант причинял боль другим.
Мелеагант понимал, что назначив Моргану на роль несостоявшейся жены Уриена Мори, своего названного брата, он причинил ей много боли. Не только уязвил своего врага — Артура, заставив того скрываться в графстве возлюбленного своей сестры, но и заставил страдать её.
Моргана была несчастна. Мелеагант пытался её уберечь от боли, пытался спасти, как можно спасти друга, как можно спасти из милосердства и человеколюбия, а не из каких-то не совсем поэтических смыслов…
Ему было искренне её жаль, но Мелеагант понимал, что обречет её в вечную игру, в вечные прятки, чтобы она пряталась с Мордредом и уходила, лгала, предавала. Моргане хватило этого, Моргане хватило всего в жизни и теперь она заслуживала хоть немного покоя.
-Если этот ублюдок тронет её, обидит хоть чем-то…- Мелеагант остался совсем один в этот час, и только собственные его слова разносились по зале.
Он убьет Артура, если Артур тронет Моргану. Моргана — единственное, что его спасает от смерти и даже для Артура будет глупо так потерять последнюю нить, соединяющую его никчемную жизнь с этим миром.