Страница 205 из 252
Зарисовка - 57
-Если тебе интересно, большая часть моей прислуги считает тебя сумасшедшей, — Мелеагант заговорил без предупреждений и каких-то намеков на свое появление за спиной Морганы. Но она не испугалась, лишь лениво повела обнаженным плечом, но не убрала руки от витражного стекла, холодившего пылающую кожу.
-Хотя, думаю, тебе неинтересно, — подвел итог Мелеагант, подошел к девушке с небольшим серебряным подносом, на котором покачивались два тонких кубка на длинной ножке, — мне тут привезли фландрийского вина, считаю, что тебе понравится.
-Мне все равно, — Моргана повела снова плечом, пытаясь не то стряхнуть с кожи что-то, не то…
-Крыльев у тебя все равно нет, — ядовито напомнил Мелеагант, — теперь уже и не будет. Ты ведь предала их, бежала, убив…скольких?
-Мерлин сказал, что пятерых, — отозвалась она, удивляя принца, ведь он был уверен, что она не ответит ему. — Они мучали меня, обещали силу, а я к такой силе не гожусь, они терзали…
-Я знаю, — мягко заметил принц де Горр, расчетливо касаясь спины павшей феи как раз в тех местах, где оставались шрамы от очередного «урока». — Я всё знаю. Я видел.
Моргана не стала уточнять, что именно он имеет в виду: шрамы или то, как ее терзали, совсем не желая знать ответ. Сейчас Мелеагант, возможно, превосходит её по мощности, во всяком случае, как маг — точно.
-Выпей, — предложил Мелеагант, сглаживая острый край не приводящего ни к чему разговора, наливая кроваво-красную жидкость в ее кубок, подвигая к ней поближе. — Выпей, Моргана.
Она послушалась. Странное дело, ей — вечной сопротивляющейся силе, бунтующему духу, так легко слушаться и покоряться. Проблема в том лишь, что не всем под силу сладить с нею, не всем можно заслужить её покорность. Мелеаганту удалось — она признала его, пусть ненадолго и вынужденно, пусть лишь нуждаясь в убежище, а ещё больше — обманувшись иллюзорным чувством, но признала!
Моргана берет кубок почти неживыми пальцами, кубок слегка дрожит в ее руке, но она смело подносит его к губам, приоткрывает рот — она не охотница до вина, ей больше нравится эль, но сегодня, в эту самую минуту, она прощается с ещё позицией прошлого. Вино обжигает — непривычно и горько, Моргану передергивает, и странная сладость блаженства от этой горечи попадает в горло…
Мелеагант наблюдает за нею с интересом, присущим настоящему фанатику, безумцу! Он смотрит, склонив голову набок, смотрит за её чувствами и скрепляет её пробу фландрийского своим поцелуем, запечатывая вкус горящей горечи холодноватой и стальной властью.
Моргана не сопротивляется, не имеет возможности и даже мысли об этом не допускает, подавленная и пойманная в его сети, она бессильна, как кролик перед удавом. И это ей непривычно, ведь обычно — удавом считают её и это чувство беспомощности неожиданно пьянит ещё крепче и к сознанию подступает кровавая муть, но почти сразу отступает, проясняя сознание, очищая его…
-Фландрийское вино — вино горечи, — Мелеагант усмехнулся, выпуская Моргану и позволяя ей вернуться в привычное состояние. — Это вино, которое пьют несчастные победители, гордые побежденные, счастливо умирающие и горько любящие.
-Всё-то в твоей земле не так! — в легком смущении отозвалась Моргана, поправляя упавшую с плеча ткань рукава. — Всё у тебя не так, как должно быть! Порядок…беспорядочный!
-Сразу видно, что ты мало где была, — Мелеагант не обиделся, совсем. Казалось, его даже развеселило смущение Морганы.
-Дух путешествий — не мой дух! — в ярости напомнила Моргана, отходя от окна и садясь в кресло у камина, пытаясь согреться, не понимая, почему в замке Мелеаганта ей всегда так холодно. Холод этот идет словно бы изнутри, колет и давит на сердце, мешает дышать.
-И не мой, — легко согласился Мелеагант, — это дух безумцев, вроде Мерлина. К слову, о чем он тебя предупреждал на этот раз?
Моргана выдала себя быстрым взглядом…слишком быстрым. Не сумела сдержать досады — как он хорошо её, все-таки, знает!
-Хочет, чтобы я вернулась в Камелот…
-А что, разве Утер умер? — деланно удивился Мелеагант, но Моргана поняла, что он уже предвидел её ответ до того, как спросил. — Если я помню правильно, он опозорил твою мать, лишил тебя титула и земель и выслал прочь. Впрочем, я могу ошибиться?
-Не можешь! — Моргана скрипнула зубами. — Но он за это заплатит. Ответит! За каждый день…за каждую ночь!
-Вот как…- негромко откликнулся Мелеагант, пригубив свой кубок.
-Да! — бешено продолжала Моргана. — Он заплатит и ты это знаешь. За каждый кошмар, приходящий в ночи, за каждую минуту моего ожидания и заточения на Острове фей, за каждую слезу, пролитую мною, за каждую частичку страха и за каждый удар плети, за боль…
-Давай начистоту, — призвал Мелеагант, — на Остров Фей ты сбежала сама. Утер должен заплатить за позор твоей матери, её смерть от этого самого позора и твое сиротство, но то, что ты бежала к феям не его вина.
Но Моргана не услышала. Не захотела, потому что знала, что он прав. Но так удобно и так легко обвинять другого! Так легко свалить, не деля, все грехи, на одного человека! Так легко возненавидеть его, чтобы не думать о том, что это её мать решила не бороться за жизнь и осиротила её, лишила матери и Артура… так легко не думать, что и она, Моргана, уже натворила кучу всего дурного, и теперь, даже, пошла на убийство себе подобных.
-И тогда…
-Тогда пострадают многие невинные, — оборвал Мелеагант, присаживаясь на колени у её кресла. — Мерлин говорил, что первыми в любой войне умирают подлые и трусливые, но я скажу, что Мерлин не знает войны! Первыми умирают храбрецы. Те, кому мы дороги — страдают первыми. Верные нам люди, наши братья, наша опора платит за наши просчеты. Кто заплатит за твою войну, Моргана?
Моргана не поняла, как и в какой момент, перепугавшись и обессилев в один миг, потеряла сознание. Не помнила она и того, как оказалась в одной маленькой комнатке с королевой, леди Тамлин, леди Вивьен и своим сыном…
-Я же…убийца! — до леди Тамлин дошло то, что она совершила, и бедная девушка от испуга дернулась так сильно, что едва не запнулась об единственную кровать в комнате, на которой лежала полубессознательная Моргана.
Леди Вивьен, которая обрабатывала рану фее, оказавшись задетой служанкой, не распрямляясь, строго отозвалась:
-Вы спасли жизнь сестре короля! Я уверена, король вас наградит за это. Я передам ему ваш подвиг, когда мой муж прогонит проклятых бунтовщиков!
Гвиневра покраснела, молча переглянулась с Тамлин и отвернулась. Она пыталась привести себя в чувство и сохранить лицо, не выдать того, что сама способствовала заговору…да, помощи от нее не было особенно, но она знала и предала Артура! Предала мужа, не рассказала о заговоре.
Леди Тамлин, по-видимому, переживала те же эмоции. Она ещё успела подумать о том, что, скорее всего, муж леди Тамлин мертв, потому что слышала своими ушами, как кто-то из рыцарей небрежно бросил, что «кончился цепной пес Артура», кандидатов на эту должность было немного, но леди Тамлин блестяще умела держать язык за зубами…
Обе девушки были слишком молоды и не в той степени побиты жизнью и плетью судьбы, как Моргана и не обладали таким опытом. Как леди Вивьен и потому полагали, и полагали совершенно напрасно, что она не знает об их участии в заговоре и о том, что Артуру остаются минуты как королю, и хорошо, если только как королю.
Конечно, он знала это! Леди Вивьен знала это и предвидела, но гнала прочь мысли, оказавшись вновь на распутье. Она должна была сберечь королеву, полагая, что Мелеагант убьет её или, что хуже, обесчестит, а о том, что будет с сестрой короля и Мордредом, было страшно и думать. Леди Вивьен убеждала себя, что они невиновны и это было последней опорой её от помешательства, от осознания собственного предательства и того, что все кончено. Леди Вивьен не любила мужа, но уважала его и считала своим другом и, конечно, она понимала, что Гавейн, скорее всего, уже умер, но мужественно она держала себя…