Страница 187 из 252
***
Гавейн, немного побродив по замку, поразившись каким-то активным действиям, не мог понять, почему на сердце его такая тревога. Вроде бы всё в порядке — казначей считает, министры что-то тоже вытворяют, прислуга разносит пищу, повара готовят, рыцари обходят замок, а всё-таки, что-то не то.
Прислушавшись к себе, Гавейн понял, что не так: слишком тихо. Нет, замок не был местом постоянной битвы ораторского искусства и разносом всей мебели, нет. Но что-то всё равно происходило! То рыцари хохотали громко, то придворные дамы кокетничали и спорили, то Моргана орала…да всё равно на кого, благо, выбор был всегда.
А здесь пустота.
Смерть Эллен выпила жизнь рыцаря, она состарила его, пригнула к земле, но опыт и какая-то удивительная преданность не позволили Гавейну, которому теперь на вид можно было дать за пятьдесят лет, присмотреться к обитателям и выловить…
Он не понимал, что ищет во взглядах, блуждающих и бегающих, нервных рыцарей и простых солдат, что пытается услышать в плачах и всхлипах, в лязгах…
Но факт оставался фактом — Артур болен, хорошо, то есть, плохо, но как факт для принятия, хорошо. Где Гвиневра? Где Голиард? Где его жена? Вчера её отправили в лазарет, сегодня сказали, что она ушла куда-то с придворными дамами, а дамы и знать не знают… где, в конце концов, Ланселот и Моргана? С недавнего времени Гавейн перестал их разделять, какая разница? Эти двое, похоже, спелись так, что не развязать этот дуэт. Ланселот — любовник королевы, Моргана сестра короля и мать наследника престола, какая судьба соединила их пути? Умная и жестокая фея в компании с рыцарем благородства? Бред и абсурд!
Рыцари переставали шептаться при виде Гавейна. Он появлялся медленно — не мог быстро ходить от горя, которое каким-то образом лишило его силы, он шёл, переваливаясь, держась за стены. И рыцари успевали замолчать до того, как Гавейн появлялся…
-Кто-нибудь видел Моргану? — тихо спрашивал Гавейн, обращаясь к кому-то, пару дней назад он бы без труда вспомнил его имя, но сейчас не мог даже разглядеть лица.
-Не видел, ничего не знаю, — торопливо, слишком торопливо, ответил молодой юноша, совсем мальчик…
И от этого ответа тоже тяжесть легла на плечи. В замке что-то происходило — определенно и это Гавейну не нравилось. Стражи стало больше, а вот привычного шума меньше. Стража раньше всегда перешучивалась, обменивалась новостями, шепталась, а здесь — словно бы находилась в тени…в чьей-то тени.
-Гавейн, мой друг, вам лучше отправиться в лазарет! — Голиард вынырнул из пустоты. Гавейн огляделся и понял, что случайная звезда ведет его к покоям короля. Он не дошёл до комнаты Артура буквально пары коридоров, как наткнулся на Голиарда и ещё пару рыцарей.
-Благодарю, — с достоинством отозвался Гавейн, держась за стену, — но я хочу проведать короля.
Он сделал шаг, и Голиард вырос прямо перед его носом, удивительно плавно переместившись к нему.
-Сожалею, — спокойно и ласково продолжил Голиард, — вам не удастся этого сделать. Король не здоров и нуждается в отдыхе.
Гавейн остановился, глядя на Голиарда. Рука рыцаря оторвалась от стены и скользнула к поясу, он еще не понимал мозгом, но душа уже кричала.
-Тогда её величество королеву! — настаивал Гавейн.
-Сожалею, — ещё очаровательнее улыбнулся Голиард, — но ваша жена сейчас под заботой королевы. Мешать им смысла нет, не находите? К чему тревоги, вам уже достаточно много выпало. Послушайте совета, друг…
-Мы с тобой не друзья! — пророкотал Гавейн, и его рука сжала рукоять меча, но не потянула, всё-таки, он не мог…без доказательств.
-И, слава богу, — притворно выдохнул Голиард, — ступайте в лазарет, Гавейн! Немедленно!
-Пропустите меня, немедленно! — потребовал ответно Гавейн, толкнув Голиарда в грудь. Два его спутника — рыцаря запротестовали, но рыцарь миролюбиво поднял ладонь:
-Гавейн, угомонитесь, вы напрасно так тревожитесь, вам ли, в вашем положении…
-Пропусти меня немедленно ты, отродье…- прошипел Гавейн и медленно потянул меч из-за пояса, — что у вас тут творится?! Где Моргана? Где Ланселот?
-Видит небо, я не хотел! — Голиард опустил ладонь, в упор глядя на Гавейна, — вы не оставляете мне выбора. Стоять!
Гавейн дернулся с мечом на шевельнувшегося в его сторону рыцаря из сопровождения Голиарда, но рыцарь отшатнулся в сторону от приказа Голиарда.
-Изменник! — прошептал Гавейн, не веря себе. — Подлец, предатель, мерзавец, да я тебя…
Первый раз за долгие часы отступила боль за Эллен, он вообще о ней забыл. Рука наливалась былой силой, его тело возвращалось в былую форму… Артур в опасности, предательство! Измена!
Гавейн рубанул воздух мечом, предупреждая шаг Голиарда, и попятился в коридор, оглянулся назад, чтобы убедиться, что за его спиной никого нет.
-Измена! Спасайте короля! Измена! Предательство! — заверещал Гавейн, бросаясь в коридор, держа всё ещё меч перед собой, готовый защититься.
Кто-то выскользнул в коридор, где-то хлопнула дверь, где-то прошелестело перепуганное: «что? Что он сказал?»
И в ответ издевательское:
-Ну и что?
А затем Гавейн почувствовал, как в воздухе зарябило от движения стали, он увернулся в последний миг от уверенного броска Голиарда, сталь блеснула в темноте.
-Измена! Измена! — кричал Гавейн, но натыкался взглядом лишь на сухое равнодушие и леность лиц. Все. Кто был в коридоре, готовились встречать нового короля, половина хотела смерти Артура, треть из них — смерти Моргане, Артуру, Гвиневре и Мордреду…
-Измена! — задыхался Гавейн под потоком этого ослепляющего сознания. Неужели никто…неужели все предали, все, все?
Все предали. Все предали, все предали…
Уворот, словно во сне, быстрый отброс руки с кинжалом. Все предали! Все предали, все предали!
Все! Все смеются, глядя на сражающегося рыцаря…
Никто не смеялся, да и человек было в коридоре не больше пяти, но Гавейну казалось, что их не меньше пятидесяти — разноцветных, издевательских, смеющихся лиц. Все предатели, все!
Удар, ещё удар.
Сталь прорезала воздух так резко, что никто не успел и вздохнуть, как она уже впилась в плоть. Голиард умел и знал, как бить кинжалом, чтобы оставить шанс на спасение, он ударил не прямо в сердце, а чуть скользнул в сторону — кровь потекла в большем количестве, но при должном уходе, при быстрой реакции — есть шанс.
Шанс, которого у самого Голиарда не было.
Гавейн еще пытался взмахнуть мечом в сторону Голиарда. Когда меч выпал из ослабевающих рук, пытался дотянуться руками, пачкая пол и задыхаясь от боли и слёз — осознания бессилия, что было куда страшнее для Гавейна, чем само ранение.
-Вот так умирают рыцари, — усмехнулся Голиард, переворачивая носком ботинка ещё трепыхающееся тело рыцаря. — Унесите его и уберите здесь! Не надо нам короля пугать…что мы, варвары?
***
-А я часто хотела, чтобы ты умер, — без предисловия сказала Моргана. Артур поднял голову. Понимая, что сказано это было к нему.
-У тебя был миллион возможностей убить меня при дворе, — холодно отозвался он.
Ланселот даже не шевельнулся в своём кресле. Он прикрыл глаза, пытаясь прогнать из мыслей головную боль, что растекалась соленым озером горечи по его сознанию.
-Нет, в детстве, — покачала головой Моргана. — В детстве я часто хотела, чтобы ты умер.
-Почему не убила? — холодный голос, но дрогнувший. Артур любит Моргану и ему тяжело знать, что она с детства мечтала о его смерти.
-Сначала не понимала, — отозвалась фея, — потом ты спал много, а я не знала, как жить, как чувствовать… а потом мама умерла. Почти сразу за твоим рождением. Мы остались под опекой её сестры, хорошая женщина была…