Страница 160 из 252
Теперь всё перепутано. Уриен заклеймён предателем, Мерлина нет, Лею гонят из замка, сохраняя ей жизнь за то, что она напала на короля, пытаясь спасти самое ненавистное для себя существо — Моргану. Моргану, которую обожал Уриен, и которая сама обожает короля…сложно. Ланселот едва ли не доверенное лицо номер один при фее, Гвиневра больше не повод для её издевательств и насмешек. А интриги исходят от Кея…
На каком моменте Лея сошла с ума? Когда она спятила? Когда на Гвиневру напал их общий отец, хоть Гвиневра о том и не знает? Когда Гвиневра потеряла ребёнка, о котором тоже не знала? Когда умер Уриен или, когда Лея поняла, что Моргана не любила его и променяла на Артура? Или когда граф оказался, похоронен под именем труса для жителей Камелота? Когда, когда она спятила? Когда всё так запуталось?
-Лея, нам пора, — мягко напомнил о себе Гавейн, мрачно глядя на девушку и жалея её за потерянный вид и разъеденную душу. Душу, где не было больше ни одного луча надежды, где последние частицы радости ушли на Гвиневру, по причине, неведомой самой Гвиневре.
Гавейн подал руку девушке, помогая ей сойти со ступеней и Лея, прежде не спотыкавшаяся так глупо, чуть дважды не упала, сходя. В результате — Гавейн её почти снёс вниз и усадил в повозку.
-Земли графа Мори? — уточнил он аккуратно.
-Да, Уриен ждёт меня, — тенью отозвалась Лея и закрыла глаза, чтобы текущие из глаз слёзы не могли проникнуть в её сердце, чтобы она могла не видеть исчезающих стен замка, в одном из окон которого стоит Гвиневра, провожая взглядом верную свою служанку и тоже плача.
Боль в руке… Лея с удивлением открыла глаза и увидела браслет, врученный леди Вивьен, впившийся ей в руку.
Какая благодетель! Какой подарок. Зачем?!
-Ты отправишься к Мелеаганту? — спросил напрямик Гавейн, поворачивая голову. Лея, сидевшая в некрытой повозке под плащом, кивнула, не скрываясь.
-К нему.
-Вы…- Гавейн закашлялся. — Я не идиот, Лея. Я за одни такие речи могу тебя утопить в ближайшем болоте.
-Топи, — равнодушно отозвалась служанка и закрыла глаза, покоряясь судьбе. — Уриен ждёт меня.
-Я ведь понимаю, — Гавейн никак не мог заставить себя сказать заветное и запрещённое, — вы собрались покуситься на…невозможно. Как мне быть?
-Идти с нами или умирать, — холодно сообщила Лея и упала на сундук грудью, обнимая его…
***
-А также, друзья, — Артур, с сияющим видом поднялся из-за вечернего пиршественного стола и привлёк к себе внимание, больше, чем обычно. — Позвольте, я поздравлю с днём Ангела моего верного рыцаря — Ланселота.
-Ну, господи прости! — с нарочитой небрежностью перекрестилась Моргана, но её глаза сияли радостью. Она заметила Ланселота в толпе рыцарей, обомлевшего и ошеломлённого и показала ему язык, дразня. Тот в отместку показал ей кулак, но улыбнулся.
Гвиневра, сидевшая по левую руку от Артура (Моргана занимала место — по правую), с удивлением воззрилась на мужа, затем на любовника. Она не знала, что у Ланселота сегодня праздник. Стыд залил ей щеки.
-И я решил одарить своего слугу и рыцаря, — широко улыбнулся Артур, продолжая, когда шум понемногу стих и плечо Ланселота уже горело от постоянных похлопываний. — Титул! Герцога Корнуэла!
Моргана снова показала язык. В наступившей тишине кто-то неуверенно звякнул вилкой…
-А? — Ланселот чуть не упал в тарелку от изумления. — Ваше вели…
-Идея была от «высочества», — благодушно признал Артур, кивая в сторону Морганы. — Герцогиня Корнуэл заявила, что для неё земли Корнуэл — проклятье, и она готова отдать их вместе с титулом Ланселоту…
«Ты спятила!» — возмущённо смотрел Ланселот на Моргану.
«Почему для тебя это новость?» — насмешливо отвечала она взглядом. Мысли рыцаря путались, кто-то кричал, поздравляя его, славили Моргану…и немного Артура, но король, радостный от того, что сестра сегодня так мила к нему, не заметил, как сразу же возрос авторитет Ланселота и Морганы среди рыцарей. Как алчно глаза сверкнули…как быстро вокруг Ланселота оказалась толпа, готовая слушать, внимать. Моргана выпила за здравие Ланселота, причём сделала это очень искренне и прошептала одними губами: «поздравляю».
«При-ду-шу», — одними губами отозвался Ланселот, постепенно начиная понимать замысел феи.
Гвиневра воспользовалась ситуацией и быстро дошла до рыцаря, обняла его как бы, между прочим, и сообщила, что ждёт его у себя после вечера.
За это время, на место Гвиневры скользнул недовольный Кей. Но ещё более недоволен был Артур — ещё бы — Моргана потеряла сознание, под наветами молочного брата!
-А где мой титул? — громко спросил юродивый шут.
-Главный дурак! — захохотал Артур, — вот твой титул! Кей, я зол, очень и очень зол.
-Хорошенькое дело, — злобно блеснул глазками Кей.
-А то, — хмельно улыбнулся Артур, по-хозяйски гладя руку Морганы, — ты чуть было не рассорил меня с нею!
Кей секунду смотрел на спокойную Моргану, ласково улыбающуюся Артуру, затем в сердцах выругался и вышел из-за стола, готовый кого-нибудь уничтожить.
-Он никогда не скажет о тебе дурного, — Артур проводил Кея взглядом и поцеловал Моргану в щеку, — иначе я казню его! надоел!
Моргана только усмехнулась.
Леди Тамлин же в этот вечер отчаянно повезло. Выйди она на полминуты позже с пиршественного зала, задержись, завязывая шнурок, как Кей, готовый в ярости своей кого-нибудь уничтожить, причинить боль, столкнулся бы с нею, и размазал бы по стене, вспомнив всё, что было плохого.
Но леди Тамлин не задержалась на пиру и успела скользнуть в спасительную темноту прежде, чем судьба встретила свою жертву.
Но прежде её встретил Ланселот. Он на пиру сумел выловить леди Эллен, чтобы успеть перед нею сердечно извиниться и заявить, что при всём своём уважении к её персоне, в благодарности к ней, он не сможет составить ей компанию в ночной прогулке. Леди Эллен сделала вид, что не расстроилась, но выпила больше обычного…и снова выпила, заметив, куда обращён взгляд Ланселота.
-Ненавижу! — прошипела она, чувствуя, как злые слёзы подступают к её глазам.
Если бы леди Вивьен не давила своим этикетом на придворных дам, Эллен осталась бы в зале и не произошло ничего. Но она боялась, что Вивьен увидит её заплаканной и потому выскользнула из залы.
В объятия смерти и судьбы.
Кей, в ярости, не разбирая, где и кто, зажал ей рот рукой, перехватывая за талию, и втолкнул в тёмную каморку для заржавевших доспехов, каких-то тряпок и обмоток. Леди Эллен не успела сопротивляться, сначала ей показалось, что всё шутка, но когда она больно ударила локоть о какую-то острую железку, провонявшую ржавчиной, страх окутал девушку ядом.
Если бы Артур не был уже хмелён, а музыканты не стремились бы так ему угодить, возможно, кто-то услышал бы звуки борьбы, или вскрик. Но этого не случилось.
Леди Эллен вырывалась, билась, как могла, не понимая, кто перед нею, и лишь угадывая силуэт мужчины в темноте. Зато он прекрасно видел, что перед ним молодая, манящая жемчужной белизной тела девушка.
Тонкий писк жертвы, зловещий смешок хищника, громкий раскат баллады, восхваление Камелоту и всё кончено. Как просто, как легко и как жутко!
Леди Эллен не могла сопротивляться, Кей лишил её сознания и жестоко истерзал её тело, не устояв перед красотой девушки. Затем методично, не дожидаясь её возвращения в мир реальный, задушил её сильными узловатыми пальцами, сдавливая нежные черты так, что превратил их в кашу.
И если бы кто-то заметил на пиру пропажу леди Эллен и Кея, если бы кто-то сопоставил два этих факта, но этого не случилось. Леди Эллен, поруганная, обесчещенная юродивым братцем короля Артура осталась лежать в каморке, заботливо прикрытая какими-то грязными и пыльными, пропахшими потом обмотками и кусками покрывал, в которых переносили мертвые тела.