Страница 12 из 252
-Передай моё ответное письмо, — сказал принц, щёлкнул пальцами и перед ним возник пустой пергамент, подсвеченный тёмным контуром…
На нём прыгали строки — рвано и быстро, но Лилиан стояла далеко, чтобы видеть. Она не лезла в дела принца, но Моргана вызывала в ней острую ревность. Лилиан знала, что Моргана и Мелегант что-то затевали, что Моргана дала силу и армию теней, которых в тайне даже от прислуги дрессировал Мелегант в Восточной башне (Лилиан узнала об этом случайно); также девушка подозревала, что союзничество Морганы идёт от её чувств к Мелеганту.
Как ей хотелось заглянуть в это письмо! Но Лилиан знала, что не посмеет. Не посмеет ни за что.
Мелегант снова пересёк залу, протянул ей письмо, и Лилиан взяла, но…пальцы принца неожиданно не выпустили его. Лилиан неуверенно потянула, не понимая, что происходит — и вздрогнула, увидев как во тьме залы, прямо перед нею, полыхнули красноватым огоньком глаза Мелеганта.
Девушка дёрнулась было, но тут же отругала себя, списывая всё на бурную фантазию.
-Бедная девушка, — Мелегант сжал её руки, вытаскивая своё же письмо из них. Зашуршал пергамент.
«Убрал в карман», — подумала Лилиан, уже путаясь в собственных чувствах. Почему-то было обидно, что она так и не узнает, что он написал Моргане.
-Вы так замёрзли, — руки Мелеганта сжали тонкие пальцы Лилиан, она ощутила на своей коже его горячее дыхание и томительная дрожь снова обвила её. — Иди сюда.
Он привлёк её к себе, и она покорилась — безмолвно и бесконечно, падая в глубину своих чувств, позволила оказаться рядом. В следующее мгновение Мелегант укрыл Лилиан своим плащом, осторожно и аккуратно.
-Ваше вели…- прошептала девушка, понимая, что совершает что-то не то, что должна идти.
И она не закончила.
И она не ушла.
Они стояли вдвоём у окна. Мелегант за спиной Лилиан, слегка придерживая тонкие плечи. Лилиан смотрела в немоту неба, в котором медленно гасли пустые давно уже звёзды, продавшие и проклявшие свою участь людям. Она пыталась угадать, о чём думает он.
И принц, словно вновь услышал её мысль.
-Когда я был маленьким, — тихо сказал Мелегант и его шёпот снова отразился от бархатной кожи девушки и обжёг её душу, — у меня была няня…
Он немного замолчал, вспоминая или борясь с собою. Лилиан знала, что мать Мелегант умерла в родах, а отец после этого отдалился. Единственным близким человеком его была действительно няня.
-Её звали Луиза. Она не была из этих мест. Она была пленницей после похода на восток, — продолжал Мелегант, справившись с памятью. — Луиза знала много сказок. И песен. Я помню несколько строчек из одной, той, что она пела чаще всего…
Мелегант сделал паузу и тихо, чтобы не услышал лишние уши, глубоким, хорошо поставленным голосом, запел:
-Седые берега ненавидят слабость,
И я презираю слабость тоже.
Но тогда мне ничего не осталось,
Кроме принятия печати на кожу!
Лилиан судорожно вздохнула. Она прекрасно знала эту песню. Эта баллада о девушке, что была отправлена Седыми берегами в мир людей, чтобы найти источник зла, но не нашедшая его и отошедшая от своего назначения, звучавшая исповедью от лица поверженной героини, звучала для Лилиан не первый раз. Её часто пел Мерлин, забывшийся в работе, пока она, маленькая Лилиан — его ученица, усиленно разламывала из чистого любопытства какой-нибудь серебряный прибор.
Что-то оборвалось тяжёлой пустотой в её груди. И что-то помимо воли сорвалось с её губ, облеклось словами, и она вспомнила несколько строк из этой же баллады, но другого места:
-Седые берега дрожат от гнева:
Я не нашла источника зла.
И больше того — сама разозлела.
Седые берега, простите! Не та!
Мелегант круто развернул её за плечи лицом к себе. В полумраке звёздного света, он виделся теперь девушке совсем другим.
-Ты знаешь…- прошептал он, не веря себе. — Ты?
Лилиан опустила голову, словно была повинна в чём-то. Принц хотел что-то добавить ещё, но в дверь постучали и Мелегант вернул себе прежний облик.
Но эта сцена навсегда осталась в его душе. Как и в душе Лилиан оставалось каждое его движение, слово и нечаянный жест.
***
-Мне кажется, Гвиневра отдаляется от меня, — пожаловался Артур, заходя в Цветочную беседку, облюбованную им ещё давно для встреч с очередными любовницами-танцовщицами. Моргана скривилась, но зашла и села, с трудом удержавшись от того, чтобы заявить, что Артуру не кажется. Вместо этого фея сказала:
-Ты часто изменяешь ей…братец.
Братец…она всё ещё могла оскорбить его, одним словом.
-Это не измены, это увлечение, — отмахнулся Артур. — Я люблю её, но она стала холодна ко мне. Вот и приходится…
-Лучше не продолжай, — попросила Моргана, — иначе я включу женскую солидарность. У меня на поясе висит кинжал, если ты не заметил и если продолжишь…
-Да почему я должен страдать? — не выдержал Артур, поднимаясь. Он быстро заходил по беседке взад-перёд, — Почему? Я молод, мне нужна ласка. А ей…что ей надо? У неё есть шёлк и бархат, цветы и сласти, всё, что хочет! Пусть живёт и радуется! И я перестану изменять, если она хоть изредка станет улыбаться мне.
«А Уриен был неплохим вариантом», — мрачно подумала Моргана и вслух сказала:
-Ты потерпи. Она боится за отца, ей может быть и скучно…
-Скучно! — передразнил Артур. — А что ей делать? Пусть шьёт, танцует и радуется жизни! я хочу видеть рядом с собою счастливую женщину!
-По-твоему, счастье в том, чтобы шить и танцевать? — ледяным тоном осведомилась фея. — Я больше реализуюсь в политике…
-Не спорю, — смутился Артур, — но ей-то чего надо?! Я король! Она — королева. У неё есть всё! И она мрачна и холодна со мной. За что? Про измены мои не знает, не думай — да и нет ей, похоже дела до меня. Каждое слово ей будто бы трудом даётся.
«Не умеет девочка прикидываться!» — с горьким восхищением подумала Моргана и сказала, конечно же, другое:
-Ты, знаешь что, братец? Не бери в голову этого. Я к ней зайду и поговорю по возвращению от Монтгомери, ладно? Посмотрю, может быть к делу, какому её приобщу.
-Спасибо, — буркнул Артур и тут же спросил странно дрогнувшим голосом, — Моргана, как думаешь, а не поторопился ли я с женитьбой?
Фея удивлённо воззрилась на ссутулившегося у входа брата и неожиданно усмехнулась. Мальчишка!
-Ну что ты…- змеёй Моргана скользнула к нему, коснулась губами его лба, совсем кротко, но Артур вздрогнул. — Ну что, братец…
Артур взглянул Моргане в лицо, затем на её живот — его не было видно под корсетами и заклятиями феи. Кроме Мерлина, Артура, Морганы и Мелеганта никто и ни за что не догадается о беременности феи.
-Я уеду, когда придёт время разрешиться от бремени, — пожала плечами Моргана, — отдам сына Учителю. И вернусь. Если захочешь.
-Захочу…- отозвался Артур, ненавидя самого себя. И в этой же ненависти он схватил Моргану за волосы, заставляя её голову отклониться назад, и впился со злостью в её кроваво-красные губы поцелуем. Моргана попыталась вырваться и не смогла, руки Артура перехватили её.
Ловким движением души она, наконец, взяла себя в руки и укусила в поцелуе короля. Он отшатнулся, сбитый столку. Растерянный, испуганный. Мальчишка!
-Прости…я не знаю, что нашло на меня, — Артура трясло.
-Ничего, — мрачно отозвалась Моргана, поправляя волосы и вдруг захихикала, — благо, нас Мерлин не видел. У него кончился бы словарный запас!
***
-Моя королева, я отбываю на рассвете с феей Морганой, — прошептал Ланселот, отпуская с явным сожалением от себя Гвиневру.
-Когда вы вернётесь? — она едва могла говорить, задыхаясь от душивших её терзаний. Корона Гвиневры лежала на земле и теперь, укоряла её…