Страница 111 из 252
-Ваше высочество, вы проведать сына?
Моргана, как зачарованная подошла к нему, не смогла сдержать улыбки, видя, как он барахтается на настоящей шёлковой, расшитой пелёнке и поняла, что никогда не сможет дать ему той заботы, в которой он нуждается, как бы не хотело этого её сердце. Фея, прекрасно управлявшая рыцарями, половиной королевства, жизнями людей, совсем не понимала, что делать с сыном, как заботиться о нём, как…
Маленькие ручки и ножки, тоненькие пальчики, слабое тельце, прикрытые глазки — кажется, его опасно на руки брать, так он хрупок! Что же ей, Моргане, с ним делать? Она почувствовала себя разбитой, ненужной и потерянной одновременно.
Она испугалась собственного ребёнка, подумав вдруг, в каком страшном грехе тот зачат. Подумав о многом.
Глаза защипало от слёз, которые стали какими-то колючими и злыми. Моргана поняла, что у неё нет шанса на нормальную жизнь, на счастье.
Леди Тамлин, снова оказавшая чудеса чуткости, кашлянула, привлекая к себе её внимание:
-Ваше высочество, ваш сын в надёжных руках, а вы хотели подняться в зал…
-Да, верно! — Моргана ухватилась за слова служанки и покинула детскую, уставленную богаче собственной её детской комнаты.
***
Ланселот спустился от Морганы, когда убедился, что она точно заснула. Из пиршественной залы доносились слова песен и пьяное подвывание «Славься», и рыцарь решил, что лучше пойдёт спать, чем вернётся туда.
Ему удалось забыться в своей прохладной и почти необжитой комнате на несколько часов тревожным сном, но выспаться не удалось и Ланселот, пробудившийся как от резкого толчка в грудь, пробудился.
Он чувствовал себя ещё хуже, чем до сна, но точно понимал, что заснуть, более не удастся. Рыцарь понимал, что ближайшее время, пока Моргана восстанавливается, а Артур пьёт от радости, особенных дел не будет и решил потратить освободившееся время на то, чтобы помочь Моргане с похоронами Уриена и Мерлина, чтобы провести время с Гвиневрой, да привести мысли в порядок — за последние дни свалилось слишком много.
Для начала рыцарь решил, что самое лучшее — увидеть тело Уриена Мори, перенесённое в погребальную залу, готовое к отправлению в земли де Горра. Артур обещал отправить тело графа куда угодно с глаз своих, но только если Моргана договорится об этом сама и займётся перевозкой трупа без его участия.
Ланселот спустился в Погребальную залу, где обычно лежали тела павших знатных воинов, и помимо удушливого холода, спасавшего тела от разложения, висел ещё и запах скорби. У единственного стража залы Ланселот узнал, что к закату тело графа заберут служители из церкви земель де Горра и увезут для погребения.
«Я вовремя пришёл», — с облегчением выдохнул Ланселот и приблизился к графу. Он лежал каменной фигурой — сильный и беспощадный в своей смерти, преданный в последние
минуты своей жизни. Лежал, скрестив руки на груди, с закрытыми и наверняка выражавшими презрением ко всему, глазами.
Ланселот встал на колени перед постаментом, отдавая последние почести, которых, кроме него, похоже, никто и не собирался отдавать, намекая на «трусость» графа и попытку к бегству из-под стражи короля.
Ланселот не любил Уриена как верного друга по полю битвы или вообще соратника. В некотором духе Уриен был воплощением всего того, что Ланселота отталкивало — буйство, интриги и порочность, но он был рыцарем! Храбрым и верным…
А ещё он любил Моргану и в этом была его вина перед Артуром. И в этом была причина его смерти.
-Прощай, граф…- Ланселот поднялся с колен и вдруг заметил, что под скрещенными руками Уриена не лежит меч. Это было традицией — класть на грудь, под скрещенные руки покойника, его оружие. Когда речь шла о похоронах знатного человека, это было делом чести!
Здесь же, издеваясь над поверженным врагом, Артур или Кей, не позволил уйти в посмертии честно. Это было уже выше сил!
Да, у Уриена хватало своих тайн и пороков. Да, было много, за что он мог гореть в аду, но и хорошего в жизни его было не так уж и мало, а что важнее — честь! Именно честь была высшим достоянием и сейчас…
Ланселот вытащил свой меч из ножен и аккуратно положил его под скрещенные руки графа Уриена Мори.
-Так будет правильно, — вздохнул стражник за его спиной. — А то не по-человечески это.
Ланселот молча постоял ещё над телом графа, разглядывая плохо прикрытые следы от удавки на шее, и вышел из залы.
Он шёл в свои покои, чтобы взять себе другой меч, дарованный ему Артуром в день посвящения, но дойти не смог — его внимание привлёк спор двух рыцарей — Голиарда и Никколаса. Оба были знатными рыцарями Камелота и обладали многочисленными правами и благами. Голиард был ещё и из графов потомственных, а вот Никколас получил свой титул только от Утера в награду за службу, за что и подвергался насмешкам от родовитых.
-Надо делать по закону! — спорил сэр Голиард, откидывая золотистую прядь волос с высоко лба, — слышишь?
-Надо делать не по закону, а по логике! — спорил Никколас, глядя снизу вверх на соперника. Сэр Никколас был ниже на две головы графа, и это раздражало его тоже.
-О, Ланселот! — обрадовался Голиард, замечая застывшего рыцаря, — иди сюда, помоги решить кое-что!
-Помогу, если смогу, — пообещал Ланселот, приближаясь. — Что случилось?
-Мы получили печальные известия из герцогства Кармелида, — сообщил Голиард, демонстрируя Ланселоту пергамент, исписанный мелким почерком, — там написано, что после отъезда
Леодогана с дочерью ко двору короля, у них вспыхнула какая-то болезнь. Четверть деревни его вымерла.
-Ужасно! — Ланселот настороженно взглянул на сэра Никколаса, — это ужасно! но я не понима…
-А вот что, — подхватил сэр Никколас, — кому сообщить? Король не соображает ничего. Пьёт как не в себя.
-По закону, следующая — Гвиневра! — сообщил рыцарь Голиард. — Она королева, пусть решает.
Ланселот поперхнулся.
-Вот-вот, — сочувственно закивал сэр Никколас. — Она вообще знать не знает, наверное, что происходит. Артур её не допускает к делам.
-Значит, по закону, следующая — Моргана! — подхватил Голиард, — но…
-Она явно не в состоянии, — закончил Никколас. — А дальше рыцари. А они решать не могут. И что делать?
Ланселот застыл, глядя попеременно на рыцарей, пытаясь найти выход. Те торжествовали — мрачно и яростно.
-Вот я говорю, что надо сообщить Артуру, и дальше его дело! — сообщил Голиард.
-А толку-то, толку! — накинулся на него Никколас. — Сам знаешь, что Артур не сможет решить. Мерлина не хватает, вот что!
-Не выдержал старик, — мрачно пошутил Голиард. — Так что делать-то?
-Вот что, — тяжело вздохнул Ланселот, — надо идти к Моргане. Артур не в состоянии. Гвиневра… Моргана — единственный вариант.
-Но она не в состоянии тоже! — возмутился Голиард. — Она только-только родила, потеряла Уриена и вообще…
-Но она хотя бы в сознании, — пожал плечами Никколас.
-Артур всё равно пойдёт к ней, — влез Ланселот. — Только он будет бестактнее нас. И ещё мы потеряем время. А эпидемия болезни, если это так, не терпит потери.
-Неудобно-то как, — поёжился сэр Никколас, — женщина несчастная, наверняка, разбитая горем и усталостью.
-Неудобно, — поддержал Голиард. — очень некрасиво. На её плечах и раньше много чего было, а сейчас…
-Мерлина не хватает, — вздохнул Никколас. — Очень не хватает. А ведь его ещё не похоронили даже! Эй, Ланселот, а с ним можно проститься?
-Можно, — уверенно кивнул Ланселот, шествуя по ступеням к комнате Морганы. Постучал, не дождался ответа и, озадаченный, робко толкнул дверь. Та поддалась.
-Так, а где эта женщина? — задал самый умный вопрос Голиард, просачиваясь в комнату. — Её здесь нет!