Вспоминая...

***

-Это правда? – Сен-Жюст вбежал к Робеспьеру, задыхаясь от быстрой ходьбы и некоторого бега, который ему пришлось предпринять в последнем проулке.

В комнате Робеспьера было полумрачно, как и обычно – свечи хоть и стояли по столу, но не давил хорошего освещения. Да и Максимилиан был не один – он был в компании Камиля Демулена (что немного смутило Сен-Жюста, так как он недолюбливал этого романтичного и, как он считал, слабовольного представителя Революции), и со своим младшим братом – Огюстеном(10), который был знаменит тем, что носил ту же фамилию, что и старший брат и своим теневым положением рядом с Максимилианом.

Сен-Жюст постоянно удивлялся тому, что Огюстен хоть и походил на брата и во взглядах, и внешностью, все же…отличался от него разительно. Огюстен был в вечной тени блистательного возвышения Максимилиана, и иногда Луи казалось, что единственная его задача – беспрекословное выполнение поручений старшего брата. А еще, складывалось у Сен-Жюста такое странное впечатление, что Огюстен служит некой обузой для Максимилиана.

Нет, между братьями царило уважение и мир, никаких ссор и вспышек ярости не было ни с одной, ни с другой стороны, но Робеспьер-старший по природе своей был человеком одиноким и лишний, даже самый преданный человек, родственник, иногда мешал ему…

Даже сидели они по-разному. Робеспьер в своем кресле сидел совершенно свободно и спокойно – это было его кресло, его место. Огюстен же, сидел ближе к Камилю и на самом краешке.

-Здравствуй, Луи, - Максимилиан редко повышал голос, но и в спокойном его тоне всегда было что-то угрожающее, - о какой правде или неправде речь?

-Марат мертв? – свистящим шепотом спросил Луи, приводя себя в нормальное состояние, только голос выдавал: как так? Как это возможно?

-Боюсь, что это так, - Максимилиан скорбно склонил голову.

-Но как?- Луи отказывался понимать это.

-Присядь, - предложил Камиль. Он чувствовал себя в доме Робеспьера свободнее, может быть, это от того, что знал его хозяина куда лучше? Или, может быть, от того, что Робеспьер приглашал его чаще…

Луи Антуан отличался ядовитостью в словах, но сейчас он странно растерял насмешки свои и покорно опустился в кресло.

-Некая Корде Шарлотта, дворянка, двадцати четырех лет отроду, - Робеспьер-старший сохранял ледяное спокойствие и хладнокровие в своем голосе, - прибыла в фиакре на улицу Кордельеров, 30, и попросила аудиенции у Марата…

И как наяву перед Сен-Жюстом предстала картина – фиакр, потрепанная и потрескавшаяся краска на двери дома номер тридцать по улице Кордельеров, где обитал Марат…

-Но Симона(11), - также ровно продолжал Макисмилиан, словно бы пересказывал скучные новости из газеты, - не пустила ее на порог, сославшись на то, что Жан в дурном состоянии здоровья.

И это было правдой. Последние недели Марат не появялсля на улицах – страшная экзема, преследовавшая его уже длительное время, изводила его и не давала возможности нормально работать. Некоторое облегчение приходило к нему в ванной, где он и принимал посетителей, в редком, самом редком и особенном случае.

-Однако, сия настырная дрянь не сдалась, - продолжил Камиль, в его тоне была странная веселость, слишком уже не подходящая по случаю, - гражданка Корде прибыла к вечеру в дом Марата и сообщила, что у нее есть сведения о заговоре. А Жан любит слушать о заговорах…

-И очень любит всё знать, - заметил Максимилиан также спокойно и холодно. – Она прошла в ванную, где Марат ждал ее. Должно быть, она что-то начала ему говорить, а, приблизившись, ударила его в грудь ножом два раза…

Сен-Жюст не сдержал судорожного вздоха. Чтобы спрятать свое смущение, он взглянул на молчавшего до сих пор Огюстена и увидел, что и на нем нет лица.

-Я слышал, что ударов было не то семь, не то девять, - сказал Луи просто для того, чтобы сказать хоть что-то.

-Два, - возразил Огюстен, с благодарностью ухватившись за его фразу.

-Да, - подтвердил Максимилиан, - удара было два. Я сам видел тело.

-Что с девчонкой? – спросил Луи, пытаясь представить ее. Какая она – Шарлотта Корде? Красива? Она младше его всего на пару лет… должно быть, она перепугана и плачет?

-Взята под стражу, - коротко сообщил Робеспьер-старший.

-Ее едва не порвали в клочья, - добавил Камиль Демулен, - держится, она, к слову, весьма достойно. Более того, это создание успевает глумиться над стражей, над нами.

-Ее ждет эшафот? – вопрос был лишний. То, что шарлота уже мертва, Луи не сомневался.

-Да, - спокойно отозвался Максимилиан.

-Не лучше ли отдать ее толпе? – предложил вдруг Огюстен и Луи, как не был он озадачен внезапный происшествием, увидел вдруг в глазах старшего Робеспьера, которое и казалось ему порою – брат был обузой. Он явно не разделял точку зрения старшего своего родственника.

-Нет, - жестко отозвался Максимилиан. – Мы не варвары. Мы совершим правосудие. Народ должен видеть, что бывает с теми, кто творит беззаконие. И как Революция обходится с теми, кто убивает своих вождей. Марат был героем. Его смерть вошла в историю этим вечером.

-Народ готов глотку ей разорвать, - Сен-Жюст поежился, вспоминая, как грохотала толпа, как выкрикивала проклятия и оскорбления. Ему вдруг захотелось увидеть эту Шарлотту Корде…занятная, должно быть, личность!

-На вопрос «кто внушил ей такую ненависть к Марату», - Максимилиан заговорил так, словно продолжал какую-то мысль, прерванную появлением Сен-Жюста, - она ответила, что никто и ей было достаточно своего чувства, однако…

Он обвел взглядом своих собеседников, как бы предлагая им продолжить понятную лишь ему одному игру.

-Жиронда? – предположил Камиль. – Кто-то из них помог, подсказал…

-Наверняка, - согласился с Демуленом Огюстен. Он чувствовал себя неловко.

-Тогда мы имеем все основания начать их уничтожение, - Максимилиан, кажется, был доволен тем, что нашел понимание. – Смерть Марата – это скорбная для нас доля, и толпа еще не скоро утихнет, что нам на руку. Мы можем уничтожить наших врагов, пользуясь этим моментом. Или они уничтожат нас.

И Робеспьер-старший взглянул на Сен-Жюста, взглядом спрашивая его мнение. Луи это польстило!

-Да, - сказал он твердо, хотя мысли его все еще путались, - да, казнь этой дворянской девки должна пойти на пользу Республики. Мы не должны позволить ей уйти от гильотины и предадим ее смерти, как…

Окончания фразы он не нашел, потому что случайно взглянул в глаза Камилю и нехорошее чувство резануло ему душу. Камиль Демулен, кажется, едва заметно усмехнулся.

А может быть, то была только тень неровного освещения комнаты…

Примечание:

(1) Марат - Жан-Поль Марат, политический деятель эпохи Великой французской революции, врач, радикальный журналист, один из лидеров якобинцев. Известен под прозвищем «Друг народа», в честь газеты, которую он издавал с сентября 1789 года. Убит 13 июля 1793 года в возрасте 50 лет.

(2) Ее - Мари Анна Шарлотта Корде д’Армон более известная как Шарлотта— французская дворянка, убийца Жана Поля Марата. Казнена якобинцами 17 июля 1793 года в возрасте 24-х лет.

(3) Робеспьер - Максимилиан Мари Изидор де Робеспьер - французский революционер, один из наиболее известных и влиятельных политических деятелей Великой французской революции. Гильотинирован 28 июля 1794 года в возрасте 36 лет.

(4) Демулен - Люси Семплис Камиль Бенуа Демулен - французский адвокат, журналист и революционер. Инициатор похода на Бастилию 14 июля 1789 года, положившего начало Великой французской революции. Гильотинирован 5 апреля 1794 года в возрасте 34-х лет.

(5) Дантон - Жорж Жак Дантон - французский революционер, видный политический деятель и трибун, один из отцов-основателей Первой французской республики. Гильотинирован 5 апреля 1794 года в возрасте 34-х лет.