Страница 30 из 30
( Встает во весь рост, превозмогая боль, солнечный свет освещает его силуэт. Он стоит, склонив голову набок, глядя в окно)
На меня возложили ответственность за всё: Шарлотту Корде, жирондистских депутатов, Марию-Антуанетту, Филиппа Эгалите, Шометта, Дантона, Жака Ру, Люсиль Демулен, сотни казненных…все это записано на один мой счёт. Но я ступал в кровь и кровь меня не марала. Никогда!
(Отворачивается от окна, теперь он стоит к нему спиной)
Да здравствует Республика! Мне не о чем жалеть! Это говорю вам я — Максимилиан Робеспьер, революционер тридцати шести лет, проживающий последние минуты в своей жизни и отдающей Республике и Революции все, что когда-либо имел. Да здравствует Республика! Я всегда верил в то, о чем говорю. Да здравствует Республика, да здравствует Франция! Свобода, равенство…
(морщится от боли)
братство!
(Солнечный свет полностью заливает камеру, скрывает всякую возможность разглядеть залитый кровью оливковый фрак Робеспьера и его фигуру, когда свет отступает, проходит самый сильный луч по камере — камера пуста, остается продырявленный соломенный тюфяк, подобие стола и шелковый платок, залитый кровью на каменных плитах)