Страница 50 из 66
Нет, он не мог такое сказать. Ублюдок этого не говорил. Чувствуя, как в ушах стучит пульс, Бенедикт снова кинулся на Кливдена, но Аппертон снова помешал ему.
— Клянусь богом, я убью его прямо сейчас, — прорычал Бенедикт.
Аппертон крепче стиснул друга.
— Предоставь это мне.
Из-под очков Сент-Клера соскользнула струйка пота.
— Моя дочь правильно сделала, что сбежала от вас, если вы позволяете себе проявлять такое неуважение.
— Увидимся во Флитской тюрьме.
— Нет, поступим лучше. — Сент-Клер расправил плечи и, палец за пальцем стянув с руки перчатку, ударил ею по лицу негодяя. — За оскорбление моей дочери встретимся на заре.
Кливден несколько секунд потрясенно смотрел на него, а затем безумное подобие улыбки исказило его окровавленное лицо.
— И кто будет вашим секундантом? Кто-нибудь из кредиторов?
— Я. — Бенедикт отшвырнул руки Аппертона. — И если мистер Сент-Клер не справится сам, моим величайшим удовольствием будет отправить вас прямиком в преисподнюю.
Глаза Кливдена подозрительно заблестели.
— Мой секундант свяжется с вами. Пистолеты, я полагаю?
— Естественно, — ответил Сент-Клер.
Новоиспеченный граф кивнул, не отводя взгляда от Бенедикта. Если вообще возможно вместить всю ненависть в один-единственный взгляд, то Кливден в этом преуспел. Через секунду-другую он вышел из коттеджа.
— Папа! — Крик Джулии прервал поток мысленных ругательств и проклятий Бенедикта.
Бенедикт обернулся и увидел, что ее щеки пылали жаром куда сильнее, чем можно было объяснить их недавними занятиями. Но Бенедикт заметил предательский румянец на плечах и шее.
Джулия сердито смотрела на отца, одновременно закусив губу, и на лице ее отражалась странная смесь раздражения и смущения. Не очень похоже на портрет женщины, наслаждающейся приятными воспоминаниями. Будь проклят чертов идиот Кливден, испортивший самый лучший момент его жизни.
— Папа, ты не можешь драться на дуэли из-за этого. Я такого не допущу!
— Еще как могу, — последовал ответ. — Я не намерен мириться с человеком, сказавшим о тебе такое. В особенности потому, что ты имеешь полное право возложить всю вину на меня.
Лицо Джулии исказилось, она шагнула к отцу, но на пути оказалась кровать.
— Я не хотела таких последствий.
— Одевайтесь. Оба. — Голос Сент-Клера стал суровее, когда он обратился к Бенедикту. — Все разговоры подождут до возвращения в город.
Сент-Клер вышел из спальни, Аппертон последовал за ним. Джулия дождалась, когда закроется дверь, и только тогда заговорила.
— Ты должен что-нибудь сделать, нужно это остановить.
Бенедикт подошел к комоду и потянулся за своей одеждой.
— Нравится тебе это или нет, а дуэль будет неизбежным окончанием произошедшего. Я думал, он вызовет меня.
Джулия всхлипнула, но тут же замолчала.
— Ты же не ожидала, что Кливден просто постоит в стороне и пожелает нам всего наилучшего? Только не когда... — Он резко замолчал. Проклятие, едва не проговорился! В надежде загладить неловкий момент Бенедикт начал натягивать брюки.
— Только не когда что?
Заправляя за пояс рубашку, он продолжал молчать.
— Не важно. Я хочу знать, почему ты это ему сказала.
Джулия перестала встряхивать несколько ярдов бледно-голубого муслина и замерла.
— Сказала что?
— Когда Кливден назвал тебя... — От ярости сковало горло. Боже, он даже повторить этого не может! — Когда Кливден назвал тебя шлюхой. Я бы задушил его только за это, а ты с ним согласилась и обвинила отца?
— Папа продал меня, чтобы не платить долг. Похоже, моя цена — пять тысяч фунтов.
— Пять тысяч? — Точная сумма пари. Мысли в голове бешено закрутились. Может, Кливден подозревал, что Сент-Клер не сможет вернуть ему деньги, и решил возместить потерю при помощи пари в клубе «Уайтс»? Такая самонадеянность, убежденность, и уверенность! — Пять тысяч?
— Я знаю, что это смехотворно.
— Пять тысяч. — Бенедикт просто не мог этого постичь. — Столько же, сколько... — Черт возьми, он снова оговорился. Будь проклят он сам и его поганый язык.
— Столько же, сколько?..
— Это ерунда.
— Нет, не ерунда. — Она резко взмахнула рукой. — Это не может быть ерундой. Я хочу знать, почему из всех подходящих для замужества леди он выбрал меня. Ты что-то знаешь, и скрывать это нечестно.
— Разве Кливден сам не ответил на твой вопрос, когда делал тебе предложение?
Бенедикт упорно смотрел на нее, мысленно умоляя не заставлять его повторять то гадкое предложение. В любом случае оно задержалось в ее памяти, ведь она была частью происходящего.
— Тут явно скрывается что-то еще. Почему Кливден вел себя так непреклонно? Он же мог получить любую девушку без малейших усилий. Ради всего святого, хоть бы и мою сестру!
Бенедикт неуклюже пытался завязать галстук. Чертова штука. Никогда не понимал, как это делается, обязательно нужна помощь.
— Думаю, Кливден позиционировал тебя как вызов. Как ты заметила, он мог бы получить любую девушку, но это же могут и все остальные светские джентльмены. Мне кажется, Кливден хотел доказать, что может жениться на той единственной, которую всем прочим заполучить не удалось.
— Упрямые болваны, вот вы кто! — Джулия поджала губы и шагнула в очередные оборочки Генриетты Аппертон. Затем молча повернулась к нему спиной, придерживая волосы на макушке.
После недолгого замешательства Бенедикт понял, что должен помочь с пуговицами. Пальцы его дрожали, когда он стягивал лиф и застегивал одну крохотную пуговку за другой. Костяшки задевали кожу, тепло от которой проникало сквозь гонкую ткань сорочки. От воспоминаний о нежности этой кожи по нему пробегали мурашки.
Бенедикт стиснул зубы и отогнал все эти мысли прочь. Больше всего на свете ему хотелось сорвать с нее это платье и снова оказаться в постели, но не сейчас — за дверью ждут ее отец и его лучший друг.
— Знаешь, — проговорила Джулия, когда он проталкивал последнюю пуговку в крохотную петлю, — мне кажется, ты так и не рассказал мне, откуда ты вообще узнал, что этот идиот намеревается преследовать меня.
Бенедикт отошел назад.
— Я уверен, что рассказал. — Наглая ложь. Он совсем не хочет, чтобы она узнала о пари в клубе «Уайтс».
— Нет, не рассказывал. — Джулия повернулась к нему. — Я отчетливо помню, как ты говорил, что Кливден положил на меня глаз, но не сказал ни слова о том, откуда у тебя такие сведения.
В комнате повисло гнетущее молчание. Бенедикт моргнул, Джулия тоже моргнула и скрестила на груди руки. Что-то буркнув, он провел рукой по волосам. «Думай, болван». Но в голову не приходило ни единого приемлемого объяснения.
Ну ладно же.
— Кливден заключил на тебя пари. На пять тысяч фунтов.
— Что?!
Бенедикт кивнул.
— Пять тысяч фунтов на то, что ты станешь следующей графиней Кливден. Я окончательно понял, в чем дело, только когда он сказал, что титул достанется ему.
Джулия так сжала губы, что они полностью исчезли, — угрожающий признак.
— Я очень-очень надеюсь, что тебе хватило приличий не подписываться под этим пари.
— Конечно, я не подписывался. За кого ты меня принимаешь?
— За человека, который везде болтается с типами вроде Джорджа Аппертона.
Шею сзади обдало жаром, и Бенедикт с трудом удержался, чтобы не подергать галстук. Слава богу, он так и не сумел его завязать.
— Аппертон... гм... пожалуй, мог бы подписаться под этим пари.
Джулия зажала рот ладонью. Затем глубоко вздохнула, и оборочки на лифе опасно затрещали.
Бенедикт выставил перед собой руку в надежде, что сумеет остановить надвигающийся взрыв или хотя бы помешает ей выскочить в соседнюю комнату и наброситься на Аппертона.
— Я сказал «пожалуй, мог бы». Но подтверждения этому собственными глазами не видел, а просто предположил, исходя из некоторых его слов.
— Мне кажется, подобные подозрения требуют обязательного подтверждения, — ледяным тоном проговорила Джулия.