Птичка

После последних его слов взгляд Глаши дрогнул, и она уткнула личико в ладони.

– Как же мне жить без него? – прошептала она тихо, как бы сама себе.

– Николая не вернуть, Вы должны жить дальше, Глаша, – произнес Дмитрий, пытаясь осторожно начать тему, которая волновала его в данный момент.

Она бросила на него острый взгляд и нахмурилась.

– Николай любил меня, и я любила его всем сердцем, – произнесла горько Аглая. – Но Вам этого не понять.

– Отчего же не понять? – с горечью заметил Дмитрий и помрачнел. Она внимательно трагично посмотрела на него.

– Когда то я любила Вас…, – она замолчала и прикрыла уставшие глаза. Дмитрий с надеждой смотрел на нее, пытаясь прочесть по взволнованным чертам ее лица, о чем она думает. – Но теперь это все в прошлом…

– Если бы Вы захотели, мы могли бы все вернуть, – с горячностью воскликнул Дмитрий, схватив в порыве ее тонкие ладони в свои широкие ладони. Она открыла глаза и внимательно посмотрела в его потемневшие взволнованные голубые глаза.

– Прошлого не вернуть. Мой Николаша, он ушел. Теперь мне незачем жить. Он так любил меня… – повторила она словно безумная. Она резко высвободила свои ручки из его ладоней, и встала с кресла, не понимая, отчего этот гнусный невозможный человек, сидит рядом с ней и как будто пытается ее утешить. Она чуть отошла от него к окну, повернувшись к нему спиной.

Дмитрий стремительно вскочил на ноги и, приблизившись к Аглае сзади, кусая губы, прошептал:

– Глашенька, мы могли бы снова быть вместе, – он порывисто обхватил ладонями ее плечи и сжал их. В следующий миг она резко высвободилась из его рук и обернулась к нему.

– Что Вам надо от меня? Вы хотите снова заставить меня страдать? – прошептала Глаша, испепеляя его взглядом.

– Нет, совсем нет, Я лишь… – он замотал головой, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить свои чувства, которые испытывал к ней в этот момент. Дмитрий хотел сказать, что она нужна ему. Но его предательская холодная натура, тут же завопила внутри него: ”Давай унижайся перед этой девчонкой, скажи еще, что влюблен в нее. И она рассмеется тебе в лицо”. Оттого Дмитрий уклончиво произнес. – Вы нужны мне Аглая… Вечером я уезжаю… Поедемте со мной в Севастополь. Война окончится и, после мы сможем быть вместе. Вы забудете Николая, я обещаю Вам. Вы снова будете счастливы… Мы будем счастливы…

– С Вами? – спросила она нервно и смерила его холодным диким взглядом. – Пойдите от меня! Только с ним я была счастлива!

Скарятин опешил, и отшатнулся от ее яростного злого взгляда. Опустив глаза, он глухо произнес:

– Глаша, Вы не справедливы ко мне…

– Не справедлива к Вам, Дмитрий Петрович? – воскликнула она в сердцах. – Разве не Вы соблазнили меня, и вынудили к позорной связи? Разве не Вы разбили мне сердце своим безразличием, когда умер наш малыш? Разве не Вы пытались оклеветать меня перед этим чистым человеком, моим Николашей? Разве не Вы лишили меня радости материнства, когда я упала с качелей, и потеряла его ребенка? И теперь разве не Вы принесли весть о его смерти? – Каждое ее слово, врезалось сильными занозами в сердце Дмитрия, и он лишь сильнее мрачнел и бледнел, понимая, что все, что она говорит правда. Повышая голос, она продолжила. – И теперь Вы говорите со мной о счастии? Вы гнусный холодный, злопамятный человек! Ваша жена умерла всего три месяца назад! Как Вы можете думать лишь о своих желаниях?! Пойдите от меня! Я не желаю больше слушать Ваши ядовитые речи! Они меня губят! Уходите! – Она указала ему на дверь и вновь повторила. – Уходите! Я хочу остаться одна, с моим мужем!

Она подошла к креслу и вновь села в него. Взяв в руки сверток, Аглая приникла щекой к ткани, в которой лежала награда и все вещи покойного Николая, и как будто забыла о Дмитрии.

Скарятин, чувствовал, что от горечи у него сперло в горле. Он несчастно смотрел на молодую женщину и понимал, что Аглая совсем не намерена никуда ехать с ним. Как он ошибся думая, что она до сих пор неравнодушна к нему. Нет, перед ним была совсем другая девица. Холодная надменная и безразличная по отношению к нему. Именно такая, каким он раньше был по отношению к ней. Однако эта холодная безразличная красавица, нравилась Дмитрию сейчас гораздо больше, нежели та страдающая, покорная девушка, с которой он познакомился год назад. Отчего-то в это миг он осознал, что никогда ни одна женщина не могла вызвать в нем таких противоречивых чувств, как вызывала сейчас Аглая в его существе. Но она гнала его и, похоже, совсем не собиралась понимать его доводов, о том, что они должны быть вместе. Дмитрий собрался с духом и заставил себя произнести:

– Я предлагаю Вам Аглая Михайловна, вновь стать моей. Подумайте, не отвечайте категорично. Я смогу…

Она подняла на него лицо и рассмеялась глухим неприятным голосом. Рассмеялась таким же смехом как когда-то давно, когда он произнес слова о том, что мог бы простить ее. Он замолчал, и ощутил, что его сердце сжалось от неприятного чувства. Она резко остановила смех и глухо, словно приговор произнесла:

– Если бы Вы знали, как я ждала от Вас этих слов когда-то! Но сейчас поздно, слишком поздно. После того прошло много времени. Я переменилась. И теперь я вижу Вас насквозь. Вы жестокое ледяное существо, которое не достойно моей любви. И теперь я ненавижу Вас! О, как же я Вас ненавижу! Сколько боли Вы причинили мне и моему Николя!

– Да он мертв, Ваш Николя! – прохрипел Дмитрий в исступлении. – А я жив!

– Вот и подтверждение моим словам! Вы не способны никого любить, – прошептала она, с гневом глядя на него. – Вы словно рады его смерти! А ведь он был Вашим братом!

От ее слов, что-то надорвалось в душе Дмитрия и он в три прыжка, приблизившись к Глаше, схватил ее за плечи и начал трясти ее.

– Да! Я рад его смерти! Рад! – прокричал он в бледное нервное лицо Глаши, наклоняясь над ней. – Это он украл Вас у меня! Именно я был первым Вашим мужчиной! Именно мне Вы принадлежали когда-то! Именно он коварно соблазнил Вас своими сладкими речами, и увел Вас! Если бы не он…

– Чудовище! – выдохнула Аглая диким тоном. Она вновь вырвалась из его рук и, вскочив с кресла, отошла от него. – И как Вы могли подумать, что я забуду о нем, и стану Вашей! Этого никогда не будет! Убирайтесь, хватит мучить меня!

Он чуть поддался в ее сторону, но увидев ее темный полный ненависти взгляд, замер.

– Вы еще пожалеете, что не поехали со мной, – прошипел Дмитрий.

– Я жалею лишь об одном, что тогда на берегу моря, спасла Вам жизнь… – выплюнула она.

После этих слов Скарятин замер, и ощутил, что его сердце забилось глухими болезненными ударами. Как она могла так говорить? Значит все, что было между ними, для нее было ошибкой и теперь вызывало лишь сожаление? Это было просто жутким откровением для него. Не в силах более выносить ее холодность Дмитрий ринулся прочь из ее спальни, понимая, что надо немедленно бежать из этого дома, и от этой девицы к которой он так стремился и, которая теперь гнала его так жестоко.

Глава V. Слава “Меркурия”

Акватория Черного моря, близ берегов Турции,

1829 год, 14 мая

Утро выдалось на редкость безоблачное и теплое. Дмитрий стоял на палубе в носовой части корабля недалеко от борта и с удовольствием вдыхал морской воздух. Его глаза с интересом следили за двумя русскими кораблями, которые следовали впереди, и как будто указывали путь. Фрегат “Штандарт” и бриг “Орфей”, словно два прекрасных лебедя, плавно скользили по водной глади моря и их гордые стройные силуэты казались Скарятину воистину прекрасными. Всего лишь три зрелища могли восхитить и заворожить Дмитрия: бескрайность морской пучины, величавость корабля и красота женского тела. Вот и сейчас с благоговением он следил, как ветер играет надутыми белоснежными парусами “Орфея”, что шел чуть впереди их Меркурия. И в этот миг в голубом небе в дымке облаков, ему почудилась совершенно другая картина. Нежный изгиб женского тела, с совершенными формами. Скарятин напрягся, отчетливо осознав, что пленительный образ совершенного женского тела похож на прелести Аглаи.