Птичка

– Но я совсем не хотела… – начала лепетать она, подыскивая слова.

– Вы неблагодарная девчонка! – взвился Скарятин, тут же перебив ее. Испепеляя ее злыми ледяными глазами, он процедил. – Как Вы посмели это сделать?! Именно я привез Вас из захолустья! Именно я оказал Вам честь простой девке, быть рядом со мной! Именно я купил Вам все эти наряды! Вы жили как дворянка в моем доме. И чем же Вы отплатили мне за мою щедрость? Черной неблагодарностью! Убирайтесь из моего дома, змея! Уже поздно, но завтра же Вы покинете мой дом. Я так решил. А теперь пойдите прочь с моих глаз!

Он вновь отвернулся, всем своим видом показывая, что более не намерен с ней разговаривать. Глаша горестно смотрела на него и чувствовала, что ее сердце сейчас разорвется от боли. Неужели она была совсем не нужна ему? И единственный ее опрометчивый поступок, навсегда закрыл его расположение к ней. Она понимала, что Дмитрий совсем не любит ее, ибо даже не захотел выслушать ее доводов. Он как будто обиженный ребенок, гнал ее прочь, даже не понимая, что своей холодностью и безразличием причинял ей боль. Осторожно ступая, Глаша медленно покинула кабинет, чувствуя, что к горлу подкатил комок.

Дождавшись когда, она уйдет, Дмитрий обернул голову к двери, желая удостовериться, что Глаши уже нет. Дверь была приоткрыта, и девушка исчезла. Недовольно поморщившись, Скарятин злобно оскалился, ощущая в своем сердце злость.

– Как она посмела? – прошептал он сам себе. – Нахалка! И без нее обойдусь. Наконец, найду себе другую девицу. Она всегда была слишком сложна и чувствительна для меня. Все эти ее страстные взгляды, эта ее безропотная покорность, и постоянные слезы утомили. Может быть, все и к лучшему.

Он вдруг вспомнил про подарок, который купил Аглае и, достав из кармана бархатную коробочку, раскрыл ее. Умелым движением он извлек оттуда золотой кулон с голубым топазом овальной формы, который был инкрустирован несколькими мелкими бриллиантами. Взяв в ладонь эту тонкую, кокетливую вещицу, Дмитрий поморщился, словно ему было неприятно держать ее. Не думая ни секунды он со злостью кинул драгоценность в огонь. Затем взяв кочергу, он поворошил поленья, так что золотой кулон исчез среди многочисленных мелких дровишек. Удовлетворенно хмыкнув, он направился в свою комнату, решив принять ванну, переодеться и отправиться на один из балов, которые давались в этот вечер в Петербурге. На какой именно он пока не знал. Однако это было не так важно. Главное, что он развлечется и позабудет об этой неприятной истории и этой неблагодарной девице, которая решила обвести его вокруг пальца.

Глаша устремилась в свою спальню, дабы спрятаться от посторонних глаз. Едва она захлопнула за собой дверь, как стремительно упала на кровать и разрыдалась. Она понимала, что все кончено. Что Дмитрий не только не сможет простить ее, но видимо решил навсегда порвать с ней. Боль от его холодности была невыносима. Она понимала, что безразлична ему, что он лишь из жалости держал ее в своем доме. И теперь она должна уйти и покинуть этот дом, в котором был он. Его слова жестокие и неприятные прокручивались и повторялись в ее возбужденных думах, и она пыталась найти в его обидных фразах, хоть немного тепла по отношению к себе. Но Глаша не находила ничего. Конечно же, Дмитрию было все равно, будет она рядом или нет. Он всегда лишь пользовался ею. Она терпела все его измены, равнодушие, холодность, лишь потому, что безоглядно любила его, и надеялась, что когда-нибудь он тоже сможет полюбить ее. Однако все закончилось так скверно. Она плакала и плакала, пока около девяти вечера в ее комнату осторожно не постучались.

– Аглая Михайловна, – ласковый голос Николая Петровича, вывел ее из слезной дымки. Глаша медленно села на кровати и вновь услышала из-за двери его приятный тенор. – Могу я поговорить с Вами?

Его просящий голос за дверью, только сильнее опечалил Глашу. Зачем она поддалась искушению, и позволила ему себя поцеловать? Думала горестно девушка. Если бы не этот поцелуй, Дмитрий так бы не разгневался, и все было хорошо. А теперь все кончено. Николай вновь попросил ее о разговоре. Но Глаша несчастно смотрела на дверь, и не отвечала. Она совсем не хотела видеть Николая. Через какое-то время она услышала удаляющиеся шаги, и поняла, что молодой человек ушел. Аглая вновь упала на подушку, и долго смотрела сквозь влажные глаза в потолок. Что ей было делать дальше?

Она понимала, что не может вернуться к отцу. Он ее все равно не примет. Ведь она была опорочена. Единственный кто мог помочь ей и приютить ее на время это ее старшая сестра Наташа, которая жила в Москве, и с которой Глаша уже не виделась почти три года. Глаша знала, что Наташа живет очень скромно. Однако Глаша надеялась, что Наташа примет ее теперь, а затем она выправит нудные документы и уедет за границу.

Остановившись на этих мыслях, Глаша устало прикрыла воспаленные глаза, и заснула тревожным сном с мыслью о том, что она всегда знала, что у них с Дмитрием не могло ничего получиться, ибо они были из разных слоев общества. Он был дворянином, она бедной купеческой дочкой. И с ее стороны было глупо надеяться, что Скарятин когда-нибудь женится на ней.

Скучающим тревожным взором Дмитрий провел по бальной зале, выискивая наиболее привлекательную девушку.

В начале вечера он был настроен весьма оптимистично, и даже браво, считая, что быстро найдет замену этой неблагодарной девчонке. Скарятин прекрасно осознавал, что красив, умен, статен, наконец, богат. И любая из девушек в этой зале приняла бы за честь его ухаживания. Но вновь и вновь проводя глазами по зале, Дмитрий отмечал, что барышни явно не дотягивали до его планки. Естественно сначала он выбирал женщин по внешности, а потом начинал с ними говорить, и узнавать их внутреннюю сущность. Барышни в зале были или чересчур полными, или слишком плоскими, и не имели нужных выпуклостей. Те же, которые, имели стройную талию, округлые ягодицы и довольно высокую грудь, были страшны на лицо.

Лишь со второго изучающего обзора он заметил, напротив, среди нарядных гостей, темноволосую стройную девушку. Юная красавица была одета в белоснежное легкое платье, и Дмитрий как знаток сразу же отметил, как совершенны черты ее соблазнительного тела. Она стояла рядом с дворянами Лачиновыми, и вероятно была их родственницей. Скарятин покинул свой наблюдательный пост, и медленным шагом направился к заинтересовавшей его девице. Приблизившись, Дмитрий вежливо поклонился старой матроне и ее мужу и представился:

– О, мы очень рады, что Вы подошли к нам Дмитрий Петрович, – заметила жеманно стареющая Лачинова и представила темноволосую девушку. – Эта моя старшая дочь Полина.

Дмитрий галантно поклонился девушке, и легко поцеловал ее протянутую ручку.

Вблизи Полина оказалась еще привлекательнее. У нее были красивые голубые глаза, тонкое вытянутое лицо, и темные густые локоны, собранные в изысканную прическу. На вид ей было не более восемнадцати лет.

Полина кокетливо улыбнулась, и ответила согласием на приглашение Дмитрия о танце. Тут же испросив разрешения у старшей Лачиновой, Скарятин повел девушку в центр бальной залы, где как раз раздались первые звуки полонеза. Чем более Дмитрий смотрел на Полину, тем более она нравилась ему. Ее взгляд холодноватый красивый то и дело подолгу останавливался на его лице, и Дмитрий ощущал, что девушка явно расположена к нему.

Почти полвечера Дмитрий провел в обществе Лачиновых. Он говорил с родителями девушки о моде и Париже. Полина все время молчала. Дмитрий пару раз во время танцев пытался разговорить девушку, но та лишь односложно отвечала, и улыбалась через силу. Ближе к двенадцати, Дмитрий, отчего-то был уже не в восторге от своего выбора, осознав, что Полина одна из тех изысканных светских девиц, которые невозможно красивы, но холодны как лед. Что бы растопить их сердце, надобно было много времени. Однако времени у него было в обрез. Надо было немедленно заполнить пустоту, которая образовалась, после измены Глаши. После третьего танца, Дмитрий предложил Полине прогуляться по саду. Она испуганно заметила, что это весьма неудобно, ведь они знакомы всего несколько часов. Сдержавшись от кислой мины, Дмитрий предложил девушке выйти на балкон. Едва они оказались на пустынной веранде, Скарятин тут же придвинулся к Полине и, обхватив девушку рукой за тонкую талию, приблизил свое лицо к ее губкам. Он уже хотел поцеловать ее, но она ловко вывернулась из его рук, и отошла от молодого человека на несколько шагов.