Да, я паук, и что?

Часть 5

Примечание к части

**Работа написана на бусти: https://boosty.to/bandileros**

**И я теперь работаю в основном через бусти. Согласитесь, лучше и намного честнее платить непосредственно тому, кто для вас пишет 130р(1 шаурма) в месяц, чем кормить фикбук просмотром рекламы и донатом, а они потом разжирев и охренев от шальных денег, ваших любимых авторов поливают дерьмом, ставят им рамки и плёткой охаживают, чтобы не зазнавались и работали как негры...**

И всё же, как-то иначе я себе представлял Мстителей. Ну знаете, когда выходишь по утрам из дома, и засунув руки в карманы идёшь по улице, создаётся впечатление, что что-то тут не так. Это в фильме все друг друга мочили, а если есть супергерой – то на каждом углу грабят прохожих и угоняют тачки, чтобы наш суперсправедливый суперчеловек мог наводить порядок… Реальность, как говорил один синявчик, полна разочарований. Вот я и шёл. По улице. Пим снова отправил меня в отпуск – на этот раз он решил всерьёз взяться за реализацию моего образца двигателя. Патент мы поделили пополам – потому что частицы, положенные в основу технологии – его, а сама конструкция двигателя, материалы и многое другое – мои. Между патентованием концептуального изобретения и патентованием действующего образца – есть большая разница. Последнее даёт менее абстрактную защиту собственности. Патент тут действителен в течении восьмидесяти лет, вне зависимости от того, жив ли его обладатель. Для любого разработчика патенты – это страшнейшая головная боль. Вот скажем, захотели вы создать какую-нибудь фигню – а всё запатентовано. Сделали микросхему – уже есть патент, сделали ещё что-то – уже есть патент такой. Правда, если так посудить – каждый образчик техники должен был бы стоить целое состояние, потому что сумма патентованных изобретений внутри – была бы слишком большой… Более того, если мы возьмём десять уже запатентованных идей и соберём из них что-то интересное – то мы получим что? Правильно, патент на действующий образец. Составные его части совсем необязательно изобретать. Тут было ещё много нюансов – мир «мстителей» на них очень щедр.

Вообще, срач между Пимом и ЩИТом со Старком – был как раз вокруг патентного права на частицы пима. Изобрёл их и создал первые образцы Хэнк ещё в бытность свою учёным в институте – это я ещё в фильме видел. Однако, после он ушёл на работу в ЩИТ и продолжил работать над своим изобретением, из-за чего ЩИТ и предъявил ему – мол, мы тебя финансировали, мы тебя кормили, ты изобрёл это всё под нашим крылышком, а теперь отдавай. Пим свалял грандиозного дурака в том, что сразу не оформил своё изобретение и никому про него не рассказывал. Ну, почти никому. А корень зла крылся в том, что ЩИТ прекрасно знал, что Пим изобрёл это всё до трудоустройства к ним. И просто захотели завладеть патентом, надавив на Пима тем, что он подписал контракт. В фильме это показано так, словно всё случилось в одночасье – но это срач с привлечением адвокатов и окружного прокурора, патентного бюро, свидетелей и многих других.

Пим всё же держал в курсе многих своих коллег относительно темы своей работы – и поэтому сначала ЩИТ запатентовал частицы Пима, потом Хэнк подал на них в суд, предоставив доказательства и свидетельства того, что работа была произведена ещё до того, как он устроился работать на правительство. Патент аннулировали, поскольку по закону нельзя запатентовать чужую идею – как минимум нужно предоставить свидетельство разработок и первенства – то есть что ЩИТ работал над частицами до Хэнка или что Хэнк не работал над ними до работы в ЩИТе. В итоге суд вынес решение в пользу Хэнка и патент ЩИТа аннулировали, оформив его на Хэнка. Ещё больший срач был когда ЩИТовцы пошли в суд и захотели чтобы патент выписали… задним числом. С простым расчётом – если работа велась в шестиедсятых, то окончится срок патентования в сороковых годах двадцать первого века. Но и это у них не вышло – по закону изобретатель не имеет обязательств перед патентным бюро. И зарегистрировали патент в восемьдесят седьмом году – то есть тридцать лет назад. И впереди у нас ещё полвека монополии на это изобретение.

Здесь очень строго относились к подобным вещам и если где-то ЩИТ использует подобное и об этом станет известно Пиму, тот может содрать с них колоссальные суммы. Такие, что лучше сразу не рисковать и обойтись.

Засунув руки в карманы, я спокойно шёл по улице. Теперь мой «квартал» это не Квинс – криминальное гетто Нью-Йорка, а очень даже престижное место. Недвижимость здесь дороже, а это очень многое значит в Нью-Йорке – здесь и полиция ведёт себя иначе, и в целом на улицах чисто и уютно, условно уютно, конечно же. В этом городе всё иначе – он состоит не из привычных мне районов и кварталов, а из так называемых боро. Боро – это такой город в городе. Ну или составные части города – они хорошо отделены друг от друга, как культурно, так и на карте, и разница между ними довольно существенна. Самым престижным считался Манхэттен. Манхэттен – вытянутый такой остров, большой, частично застроенный небоскрёбами. Такая географическая граница как у острова, послужила отличной причиной стать Манхэттену более самобытным – он не имеет сухопутных границ. Всегда чётко понятно – где ещё манхэттен, а где уже нет. Это финансовый и деловой центр города. Именно там спускают большие бабки, именно Манхэттен – сердце Нью-Йорка. Район Трайбека – один из престижных даже по меркам Манхэттена, а жил я теперь на улице Франклин Плейс. С одной стороны большого дома – Франклин Плейс, с другой – знаменитый Бродвей. Улицы здесь неширокие, гулять довольно приятно. И до чайнатауна – местного анклава китайцев, рукой подать. После нападения на Нью-Йорк цены на недвижимость здесь сильно упали, что мне на руку.

Пока шёл, увидел очень и очень симпатично выглядящий китайский ресторанчик. Надеюсь, тут хотя бы они не потравят – а то о китайцах я очень и очень плохого мнения. Те ещё… отравители, причём чем больше еда гадость, тем больше у них слюни текут. Гастроизвращенцы. Но я всё-таки срулил в место, отмеченное как «royalseafood». Я думаю, им определённо не помешало бы сменить название на более адекватное. Королевскийморееда – такое себе.

Внутри было обставлено всё ну очень и очень… обычно. Вообще, в чайнатауне проживает процентов девяносто всех китайцев Нью-Йорка, то есть тут вообще как будто в китай переехал – вывески на китайском, меню на китайском, и живут одни китайцы. Хотя на меня особо внимания не обращали, девушка, кстати, слишком на мой взгляд молодая для работы, по крайней мере, если вспомнить о законах, подбежала:

– Чего желаете, господин?

– Покушать желаю. И много, меню у вас есть? – я сел за столик, разглядывая окружающий декор в стиле аля-китайская-забегаловка.

– Конечно, – она тут же выдала меню.

Заказал утку по-пекински – целых две штуки, и ещё с дюжину блюд. Девушка с сомнением на меня посмотрела.

– Сэр, а вы всё это здесь съедите, или вам упаковать?

– Здесь.

Говорила она со смешным китайским акцентом.

– Хорошо.

За тем, как я ел, наблюдал, по-моему, весь персонал – потому что в одну харю стрескать две большие, жирные утки и дюжину различных больших порций… это я вам скажу серьёзно.

Где-то на середине моей трапезы случилось непредвиденное. Сижу, значит, ем, а тут вдруг дверь распахивается и влетают несколько мудаков в костюмах, китайцы, по английски не бельмеса, и начинают кричать что-то на местного владельца забегаловки… или директора, или управляющего, или кто он тут. Короче, поднялся шум, гам, крики, посетители разбежались в разные стороны, остался один я. Какой-то китаец из прибывших подошёл ко мне и грубо на ломаном английском сказал: