Отпускаю

— Д-да будь оно… проклято-о…

И опрокинулась в черную, оглушающую тишиной пустоту.

Я, не помня себя от охвативших разум страха и счастья, держал в руках свою жизнь.

Я нашел ее, я поймал ее, я прижимал ее к себе. Я больше никогда не выпущу ее из своих рук.

Я, нещадно запинаясь и едва не заикаясь, говорил-говорил-говорил ей все, о чем сейчас кричало мое сердце, я с трудом сдерживал наворачивающиеся слезы, я не мог оторвать губ от ее волос…

Этой минуты, этих ощущений, этой боли и этого счастья я ждал год… Сколько раз во сне я искал ее? Сколько раз я прижимал ее к себе и рассказывал о своей беде, о своей любви?

И сейчас я не мог поверить, что не сплю.

Я не сплю…

Я держу ее, заходящуюся в горьких рыданиях, в своих руках. И мне не нужен был целый мир. Весь свой мир я  держал сейчас в своих окаменевших от напряжения руках.

Она отстранилась, и я поймал такой пронзительный, такой яркий, полный самой жертвенной любви взгляд, что и без того готовое разорваться на куски сердце вовсе остановилось, от головы отлила кровь, я едва устоял на подгибающихся ногах.

Ее глаза говорили обо всем сразу: она прощает меня; она принимает меня; она отдает мне себя…

Когда ее рука невесомо, нежно коснулась моей скулы, я попросту забыл, как дышать.

— Я ведь люблю… что ж… так… глупо…  — едва слышно прошептала она. Побелела, как смерть, жестом попросила ослабить объятия. — Подожди меня… з-здесь… я с-сейчас…

Выскользнула из моих рук. И только сейчас я увидел, что Марго едва стоит на ногах, что халат на спине насквозь вымок, что руки ее, дрожащие, жутко белые, ищут для опоры стену.

— Маргарита!

Я рванулся следом.

— Маргарита!!! Маргарита!!! — подхватил ее у самого пола на руки. — Помогите!!!

Заполненный даже в этот поздний час холл больницы притих, люди снова уставились на меня, показывая пальцами. Мне на секунду показалось, что я попал в какой-то дикий, нелепый голливудский фильм…

— Помогите!!! — диким голосом заорал я, подхватил девушку и рванулся назад, оглядываясь по сторонам, стараясь не попасть взглядом на безжизненно откинутую голову девушки. — Маргарита!!!

На мои крики выбежал высокий седовласый мужчина. Застыл, как вкопанный, на моем пути.

Едва соображая от страха, я признал в нем того самого Сергеича из телефона Марго.

Очнувшись, он ругнулся и бросился ко мне:

— Что стряслось, твою мать?! — врач побледнел и ухватил руками лицо Маргариты, коснулся шеи. — Что, говорю, ты сделал?!

— Она потеряла сознание!!! — меня начало колотить, я едва удерживал в трясущихся руках ее тело. — Мы разговаривали, и она просто едва не рухнула на пол!

— Бегом! За мной! — Сергеич грубо выпустил ее голову и побежал по коридору. — Быстрее!!! — он уже умудрился и набрать кого-то в сотовом. — Михалыч, хватай кардиолога, и в кабинет неотложки!!! Маргарита помирает!

Мы понеслись назад, я уже ничего не видел кругом, кроме смертельно бледного лица Маргариты и ее распахнутые, мертвецки бледные губы… В голове шумело, перед глазами поплыли круги…

Сергеич толкнул плечом дверь, и мы оказались в каком-то жалком подобии реанимации или операционной:

— Бросай на стол!

Спотыкаясь на онемелых, дрожащих от страха глазах, я метнулся ко столу. Бережно уложил безвольное тело на указанное место и замер, не в силах пошевелиться. Я видел, видел — она не дышала.

Реаниматолог, что-то кратко сделав над телом, отбросил фонендоскоп, рванул на Марго халат и с силой ударил кулаком по грудине.

— Что Вы… Что Вы делаете?! — заорал я не своим голосом.

— Поди прочь! — не оборачиваясь на меня, кинул врач. — Вон! Выйди из реанимации!

— Я не могу… Я не могу!!! Прошу, помогите! Что с нею?! — я сам не понимал, что говорю, ухватился ходящими ходуном руками за волосы. — Помогите-е…

Сергеич уже не слушал, он оставил меня в покое… Будто я выпал из его мира в эту секунду.

У него, я сейчас, только сейчас понимаю, не было ни сил, ни времени на угрозы и уговоры…

Он не обращал на меня никакого внимания. Казалось, что прошло не больше секунды, как врач откинул ее голову назад, переразогнул в шее. Сложив руки, принялся качать сердце. Как-то жутко, «больно», совсем не так, как я видел раньше, в кино, на курсах…

— Рита! Давай, Рита!!!

С грохотом распахнулась дверь, и в реанимацию влетело двое насмерть испуганных мужчин:

— Что, бл*ть, случилось?!! — заорал один, метнувшись к Маргарите, другой на секунду замер в дверях, но затем быстро рванулся к шкафчику за каким-то набором. Технично, без лишних слов, сменились руки мужчин над грудью Марго.

Подскочив к шкафу, Сергеич быстро набрал в шприцы какие-то лекарства, схватил странного вида чемоданчик и бросился к девушке.

— Асистолия, апноэ! — орал Сергеич. — Добилась, сучка, своего, тромбануло ее, по ходу! Руки убрали!

Противно взвыл дефибриллятор.

— Она недавно просила, если что-то случится, не реанимировать… — первый мужчина, снова «качая» Марго, поднял мрачно-тяжелый взгляд на коллегу. — Она и в паспорте запись сделала…

Второй давно схватил руку девушки, пытался попасть в спавшуюся вену.

— Пошла она на*уй!!! — заорал бледный Сергеич. — Срать я хотел на ее писульки! Дура она! — он уже ввел в рот Маргариты трубку, насаживал на пластиковый наконечник мешок. — Мы, слава Богу, не в цивилизованной, демократической Европе, а в варварской России!!! Я здесь решать буду, жить ей или нет!!! Дыши! Я вену поймаю! Меняй! — сменившись с коллегами, склонился над упавшей рукой. — Всё! Льем!

Я неосознанно, медленно пятился назад, пока не уперся спиною в холодную кафельную стену. Тихо сполз по ней на пол, не в силах оторвать взгляда от стола и склонившихся над ним мужчин. Я совсем не понимал, что они делают. Я не понимал ничего… Но я верил, верил этому седовласому мужчине, который едва не плакал над нею, я верил, верил, что он сможет ей помочь, он должен был помочь… Это же Сергеич… Она же доверяла ему… Он же… Ну как…