Пацифизм

Ллойд благодарил Эл и, может, кого-то свыше. Наверху был обрыв. Чтобы съехать в пустыню, надо развернуться, поехать вниз и обогнуть эту горку.

Зайчишка попался в клетку волчонка.

Наверху волчонка ждал сюрприз.

Машина встала поперёк площадки, и Ллойд сразу же заблокировал своим арендованным пикапом путь к отступлению. Схватил пистолет, дрожащими от наркоты пальцами снял с предохранителя, выскочил на улицу.

На улице удивительно свежо. Раньше так не казалось, на юге жарко всегда. Верещали поселившиеся на сухих кустах цикады. Тихо тарахтел заведённый мотор.

Он вышел.

Смотрелось красиво. Киношно и сюрреалистично, в свете одних лишь фар.

Он был похож на киборга из какого-то кино про будущее. Металлические пластины закрывали грудь, плечи, предплечья и ноги. Вместо ключиц шли две трубки, соединялись в одну и отходили куда-то под пластины на груди. Сплетены из блестящего волокна мышцы на животе, руках, ногах; они уходили под накладки и наверняка продолжались под ними. Некоторые части (бока, внутренняя часть бёдер, нижняя сторона рук) — из гладкого чёрного материала. Шея сидела в каркасе, похожем на тот, что надевали как гипс. Ллойд не мог как-то собрать воедино все мысли от увиденного. Мысли рассыпались, растворились в наркотическом угаре.

Визор разделён на две половины, сбоку похож на торчащие перья. Спереди, складываясь, образовывал подобие крыльев бабочки: половинки сдвинулись, будучи абсолютно чёрными, и на глазах Ллойда плавно рассыпались волной пикселей, становясь полупрозрачными. Рот закрылся пластиной, словно маской, и в итоге торчал лишь кончик носа.

Невероятно — всё, что мог думать Ллойд, но даже этим ёмким словом невозможно описать эмоции.

Со своей рукой Ллойд смачно отсасывал.

Отсасывал так, что никуда не успел метнуться — та же армейская подсечка, те же резкие движения.

Айзек. Ебаный, мать его, Айзек. Ллойд задохнулся от гнева и непонимания, а вовсе не из-за колена, надавившего на рёбра.

Было больно. Было страшно. Было горячо — в голове и теле.

Визор на лице Айзека вновь поплыл пикселями, стал непробиваемым.

Пистолет слился воедино с рукой, ощущался тяжёлым и совсем неподъёмным. Айзек достал меч из ножен, приставил к горлу. Кадык непроизвольно дёрнулся совсем рядом с лезвием.

— Пропускать звонки — нехорошо.

Ллойд решил, что это отчаянный шаг, направлять оружие друг на друга и пиздеть про звонки. Решил поздно, поэтому просто ждал.

— Ты, — прошипел Айзек как драная кошка, не выделяя интонации.

— Я.

— Какую цель ты преследуешь? Зачем ты здесь? Почему мы, блять, встречаемся?

Ллойд развёл бы ладони в саркастичном жесте, да был придавлен тяжеленным металлическим коленом.

— Очевидно, цели у нас одни.

— И почему мы продолжаем плеваться?

Не плеваться — харкать друг другу в морды презрительно, смачно.

— Мы не понимаем, чего ждать друг от друга. Это логично, чувак.

Айзек, словно уловив эти слова в точности как надо, и уловив какие-то внутренние страхи — свои и чужие — откинул меч под колёса собственной машины, а затем раскинул руки, будто ебаный ангел.

Всё вокруг напоминало херовый низкобюджетный боевик. Ллойд наконец-то расслабил руку с пистолетом, опустив её на землю.

Не можешь победить — возглавь. Простейший и рабочий сквозь века девиз.

— Я не буду его кидать, он заряжен, — Ллойд смотрел Айзеку в лицо, и смотрел всегда, пусть за визором его глаз не видно. — Просто встань, и я положу пушку в машину.

И не проебать бы Бриза, божества, не проебать бы, — думал, когда Айзек поднялся, освобождая путь. Он держал его на прицеле, спиной отступая к пикапу. Не сводил взгляда, опуская пушку в подстаканник на двери. Айзек стоял. Просто стоял, не двигаясь и ничего не говоря.

Он должен что-то говорить? Должен пользоваться промедлением, нападать? Невероятная по своему идиотизму ситуация.

На улице прохладно, но вся спина мокрая, будто облили водой.

— Что теперь? — севшим голосом спросил Ллойд. — Диалог? Дебаты?

Защита на лице Айзека раскрылась, уезжая обратно в пазы.

— Какова твоя цель? — он подошёл ближе, но не так близко, чтобы вызывать тревогу. Ллойд в любой момент мог прыгнуть в машину, сдать назад и свалиться с площадки в пустыню.

Где никто никогда никого не найдёт.

— Джейд Бриз. Это моя цель. И Курт Валентайн был моей целью. И ещё кто-нибудь станет моей целью, — говоря об этом, Ллойд быстро распалялся, покрываясь желчью. — Меня больше волнует, что ты делаешь на этом пути.

Он надавил на «ты».

— У меня есть конечная цель, у меня нет пути и маленьких пунктов.

— Я понимаю, что ты киборг, весь крутой и пиздатый, но можно без пафоса?

Как же Айзек раздражал — весь этот пафос, промедление, выяснение отношений — что в «Гранд-плаза», что в борделе, что посреди блядской горки.

У них тысячи шансов оставить друг от друга кровавое месиво: тогда и сейчас.

Почему-то у Ллойда не возникало сомнений, что в «Гранд-плаза» наведался Айзек. Он хотел бы поразмышлять на трезвую голову, но эти возможности уже проебал, и оставалось крепко возмущаться под таблетками.

— Джонни Кольт. Так лучше? — прыснул Айзек; Ллойд необъяснимо обрадовался, что удалось развести его на эмоции.

— Да. Просто заебись — какое шикарное совпадение!

Ллойд не отвечал ни за себя, ни за ураган в башке: он сорвался, вновь выхватывая пистолет, и вдарил Айзеку рукоятью по голове. Голова сверху никак не защищена — проёб или осознанное допущение.

Он даже не мог понять, почему напал. Просто злость, мимолётный импульс.

Не мог понять, почему они яростно стукались лбами, почему Айзек не сложил свой ебучий визор. Всё быстро превратилось в обидный собачий замес, где преимущество имел Айзек и не скупился на удары по морде.

По ебалу стекало что-то, похожее на яркий арбузный сок. Ллойд потерялся. Просто держался за шею, холодную и неживую, и пытался задушить — как нелепо — пока его не уронили.

Айзек вдавливал в пыль, нажимая на плечи до неприятного хруста.

Он мог легко переломать все кости, отрубить башку и скинуть тело в море.

— Успокойся, блять, — вместо этого крикнул, встряхнув Ллойда, — ты обдолбан, сука!

— Если только самую малость.

«Почему?» — мигало в мозгах, пищало, как парктроник. Почему бы тебе просто не добить меня?

Какой была твоя конечная цель?

Кольт — или бессмысленная война?

Ради чего? Месть, деньги, собственное благополучие?

Ллойд обессиленно выдохнул и уронил голову в песок.

— Всё? — твердо спросил Айзек, вновь прижимая к земле коленом.

Во рту неприятный привкус грязи и солёной крови. Болела челюсть, немели дёсна. Нужно срочно добавить вторую таблетку. Он не ответил.

— Послушай, Бриз приедет сюда с минуты на минуту, — но Айзеку, похоже, ответ и не нужен. — Если мы будем меситься в грязи, то оба получим нихуя.

— А какой тебе минус? Что тебе с того? Ну убьёт кто-то из нас этого ебаната, а дальше что? Хули в твоей картине мира перестроится?

— Ты серьёзно собрался идти на него с пукалкой? В жопу обдолбанный?

— Не забирай у меня работу.

— Я предлагаю её поделить.

Не самое приятное предложение о сотрудничестве. Ллойд повернул голову набок, и кровь из разбитой щеки потекла на переносицу, щекоча и капая затем вниз. Он посвятил всё свободное время беготне за Айзеком, чтобы встретиться с ним на самой ответственной точке, моменте возгорания, и просто проебать?

Остаться в живых — о, его явно убили бы ещё в «Гранд-плаза», если бы оно играло роль — чтобы вновь нихуя не получить?

Человеку свойственно ошибаться, быть слабым и проигрывать.

Его приключение наконец загорелось, взорвалось, как заправка на невыносимой жаре.

И горело ярко — то, чего Ллойд ждал.

— Где Бриз? — спросил он вместо всех соглашений.

Айзек поднялся, визор его сомкнулся на переносице.

— Едет, — кратко ответил.

Затем мирно повернулся спиной, отошёл к машине. Ллойд сел, опираясь на правую руку (примороженный к пальцам пистолет до сих пор при нём). Левая дрожала и хреново слушалась, все мышцы напряглись звенящей леской. Он провёл пальцами по лицу, собирая кровь с грязью, и брезгливо отряхнулся.