Пацифизм

Так странно всё это.

К нему что, приварены такие же новейшие протезы?

И к позвоночнику прикручена пластина?

Он тот самый киборг? Это гражданское тело?

Вопросы эти лучше оставлять без ответа.

Сансет роуд не так далеко, как почему-то Ллойду представлялось. Айзек не стал заезжать во дворы или на магазинные парковки, а остановился на одноимённой остановке.

— Я Айзек, кстати.

Он представился второй раз, но сам этого не знал. Ллойд замер с телефоном в руке и механическим движением нажал на кнопку блокировки: на экране горело «03:49».

Что, в принципе, заметно и так. Светало. Воздух совсем остыл, стал свеж и будто бы осязаем. Мимо неслись ночные гонщики. Скоро утро. То самое утро, понятное для каждого человека. Будильник, быстрый завтрак и дорога до работы.

— Угости сигареткой ещё раз, Айзек.

Айзек бесцеремонно вынул из подстаканника ту самую пачку, проверил на наличие сигарет и протянул Ллойду.

— Забирай.

Ллойд сам отщёлкнул замок на двери и быстро вышел. Прохладный воздух прошёлся по коже.

Но — да — его опять остановили. Тогда, когда надо бежать (не оглядываясь).

— Так кто ты, таинственный незнакомец? — Айзек нагнулся над рулём, чтобы со своего места увидеть Ллойда, и устало улыбался.

Ллойдов в Империи много. Ллойд — имя популярное. И он даже не соврёт, если сократит имя до «Эл». Его куратор вполне могла оказаться какой-нибудь Ллойд.

Кто-то спал на лавке за спиной, свесив ногу. По крайней полосе, объезжая машину Айзека, проползла автоцистерна. Мигала аварийка. Ллойд стоял с закинутой на дверь рукой — был готов дверью хлопнуть и не встречаться с Айзеком никогда больше.

Удивительно красивое утро.

— Я Ллойд.

И он с чистой совестью захлопнул дверь, оставляя Айзека думать что угодно.

Айзек, видимо, не стал долго думать: едва Ллойд обогнул спящего на остановке бомжа, за спиной послышалось шуршание колёс и рёв разгоняющегося двигателя.

Обернувшись, можно было увидеть, как чёрная спортивная тачка вмешивалась в разноцветный поток.

========== Ист-сайд 2/4 ==========

Эл выглядела выспавшейся и отдохнувшей, чего нельзя сказать о Ллойде. Он стоял перед ней собранный, с сумкой на плече, футляром в руке — и смотрелся, в общем, как простой уезжающий турист, заехавший в кафешку перед самолётом.

Эта франшизная кофейня — почти единственное место в центре, работающее с шести утра. Эл сидела здесь с семи, Ллойд опоздал на пятнадцать минут. Людей проходило не так много, все в основном покупали кофе и уматывали. Тесный душный зал в пресном коричневом стиле, маленькие столики, студенты-баристы — охуенное место для переговоров двух наёмников, просто супер.

Возмущения эти стоило оставлять при себе, переключаясь на выдуманную легенду. Сегодня они уезжающие туристы — и обмана здесь лишь доля, Ллойд действительно съезжал с одного места на другое.

Он затолкнул сумку и футляр под столик. Сел, кивнул подошедшей официантке на первое попавшееся блюдо, что шло с чашкой кофе.

— Выглядишь плохо, — не упрёк, а констатация факта, шершавая, как кошкин язык.

Эл не собиралась вытягивать доклад из Ллойда — Ллойд это понимал, но не знал, с чего начать. Что умолчать, а что выложить. Рассказать про Айзека в борделе или Айзека в баре, или, может, совместить.

Он спал несколько часов; даже не спал, беспокойно дремал, прежде чем проснуться по будильнику и собрать манатки. Сонные мозги работали хреново. Непонятные дурацкие чувства не давали сказать самое важное.

А если придётся всё сворачивать?

А если это ловушка?

А если Эл сама прогорит?

А если на Дэвона также кто-то охотился?

Если-если-если. Об этом полезно задуматься, но не сейчас и не ему.

— Ну, Курт Валентайн больше не с нами, — Эл напротив ела какое-то чересчур сладкое, залитое сиропом пирожное. Ллойд старался не смотреть в лицо. — В остальном… Штатно. За исключением момента.

Она не ответила, замерев с ложкой во рту, только кивнула. Ллойд поёжился. «Да» или «нет». Правда, полуправда, ложь.

— На меня напали.

— Охрана?

— Полагаю, да.

Если не вслушиваться в диалог и ничего не надумывать, реально поверить, будто Ллойд очень буйный посетитель баров. Принесли присыпанное какао белое суфле и чашечку кофе.

— Тебя видели?

— Нет.

— Его видел?

— Нет.

— Хреново.

Почему хреново, знала только Эл.

— И что?

Кофе по вкусу больше похож на жжёный асфальт. Эл в неопределённом жесте пожала плечами, но сохранила приевшееся гробовое спокойствие:

— Трубят о смерти Валентайна, а не о тебе. С кем бы ты там ни дрался, это никто не обсуждал.

— И почему хреново?

— Да я тебя поддержать пытаюсь, — улыбалась Эл редко, — будь всё действительно хреново, мы бы здесь не сидели.

Айзек — это личный конфликт Ллойда. Он должен вести его сам.

Айзек не был просто человеком из бара или просто охранником. Такой же приехавший на заработки; Ллойд отчаянно пытался найти родственные души в случайных людях, но совпадение нашлось лишь в человеке из темноты.

Возможно, они преследовали одну цель. Возможно, Курт Валентайн не нравился не одному единственному Дэвону Файку.

Он даже мог работать на Кольта — ликвидировать крысу-адвоката.

Но это было бы слишком просто. И Эл не сидела бы в кафешке, уничтожая килограммы сахара.

— Как ты сам? — внезапно спросила она. Протокольных допросов хватит, понял Ллойд.

Хуже, что никакой ответ не находился. Хотелось спать, пожалуй. За окном светало, работнички в костюмах или студенты один за другим заходили за стаканчиком кофе. Вспоминался Пёсий Яр, как одно из воспоминаний, которое Ллойд поклялся бережно хранить. Центр Ист-сайда не напоминал центр Пёсьего Яра никак — здесь не было ни торгашей в палатках, ни узких, непроходимых улиц, ни грязи, ни свободы — лишь стерильный вакуум относительно молодого прогрессивного города.

Ллойд понимал, как ошибался. Ист-сайд его ослепил, подобно сотням таких же мечтателей.

Дышалось не легче, чем в загрязнённом Пёсьем Яре. Только парень из Кудака, бродивший по плохим районам, чувствовал себя в своей тарелке.

— Как на войне, — ляпнул Ллойд, не совсем понимая, что хотел бы донести.

Потом отломил суфле и кромсал его на маленькие кусочки. Есть совершенно не хотелось.

— Понимаю. Мой муж военный, — оговорилась Эл. Она замерла на секунды, осознавая ошибку, но продолжила: — Но наш бизнес война, и бизнес идёт хорошо.

Война за власть, жестокая и кровавая, шла на востоке, в автономных государствах. Каждый в Империи мог найти место, где сплясать на костях; Ллойд понимал, что мужа Эл, возможно, уже видел по телеку. Один из высоких накачанных мужчин в цветастом кителе, с красным беретиком на глаза и злой мордой.

Значение в эту фразу можно вложить любое.

Война — понятие широкое. Люди в форме это прекрасно осознавали, пользуясь различными предлогами. Как муж Эл. Как сама Эл. Ллойд нисколько не хотел знать, кто она на самом деле. Бывший или действующий агент правительства, кукла Дэвона или ничейное наёмное лицо.

У Эл проступали сухие мышцы на руках, а ладони узловатые, с блестящими шрамами на костяшках, и никак в его представлении не складывались в знак «мир».

— И как ты сама понимаешь это?

— Трактуй как хочешь, — Эл пожала плечами, её любимый жест, — мы все здесь на войне. Стреляй, принцесса, и ни о чём не жалей.

Ллойд поймал себя на том, что просто размазывал кусочки суфле по блюдцу.

— У меня нет волыны.

— Тебе нужна волына?

Огнестрельное оружие среди рядовых чуханчиков редкое явление. Дорогое в производстве, поставлялось оно только в армию, поставки эти строго контролировались, данные учитывались, а достать такую игрушку непросто. Эл же говорила так, будто готова вынуть пушку из-за пазухи и вручить Ллойду прямо в руки.

Ну, раз её муж военный, он умел стравливать серийные номера на огнестрелах и передавать кому надо.