Страница 20 из 21
И ничего удивительного, что с такими завихрениями в мозгах и воспитанием парень вдруг надумал меня жёстко покалечить, после того, как я уработал чародейку из его команды. Или вообще подругу! Вот правда, я подобной безжалостностью не страдал, даже если сам хотел наказать этих говнюков со старших курсов за то, как они измордовали наших! А потому, зная силу удара, приправленного «Выстрелом», целился всё же ему в грудь, причём на всякий случай подальше от сердца. А не в уже и без того отшибленную голову или тем более шею. Всё же помнил, что это в первую очередь просто высокомерные идиоты, а не враги, которых нужно уничтожить!
Топтыгин ухнул и, отлетев от удара метров на десять, уже не поднялся, и именно в этот момент распорядитель объявил о смене противника, а от оставшейся у стены тройки медленно отделился тот самый парень, которого ранее уже сумела победить Машка. Он шёл на меня осторожным, крадущимся шагом, слегка виляя змейкой, что, если я не ошибаюсь, было признаком базового рукопашного стиля, преподававшегося дополнительным уроком в нашей академии тем студентам, которые не имели семейных или клановых знаний в данной области.
Причём можно было предположить, что он, как и я, учился в нашей Тимирязевской Школе, перед тем как стать студентом, и был довольно выдающимся учеником, раз добрался до финального курса. К тому же эти мысли подтверждало то, что с Сердцезаровой он дрался в совершенно другом, более агрессивном стиле, а сейчас, видя меня, перешёл на вроде бы простой и «стандартный», что только заставляло насторожиться. Тем более что тамги у парня на форме не было, а это значило, что он бесклановый…
Я не обучался ни дня по стандартной программе «Ивы», потому как Мак’Прохор, который вроде уже должен был вернуться из своего отпуска, сразу же выбрал для меня некий таинственный шао-ляо. Которому и обучал, несмотря на возмущение Ольги Васильевны. Но все же я был далёк от того, чтобы недооценивать базовый рукопашный стиль нашей академии. В конце концов, его на заре становления нашего учебного заведения придумывали далеко не глупые люди и, скорее всего, не для того, чтобы показать через адептов общую ущербность своей программы обучения. Ведь те же Морозовы, с чьим учебным заведением мы уже которое столетие соревнуемся, не делая особого секрета, учат своих студентов собственной клановой, чуть упрощённой «Льдинке», которой очень гордятся. Даже при учёте того, что наша «Ива» ей не уступает.
Это был гибкий и хлёсткий стиль, позволяющий пользователю в любой момент буквально взорваться сериями комбинаций приёмов или мощных чар, а также удобный для пользователей почти любого аспектного эго. Он мог стать очень опасным, если недооценивать владеющего им противника. И тем более мне нужно было действовать аккуратнее, потому как в практикуемом мною бажовском «Малахите» я всё ещё был практически новичком и не дотягивал до стандартов клана для моего возраста. Всё же я в своей практике до посещения Тайного Посада куда больше полагался на мощные смертоносные чары вроде «Мисахики» или бомбардировки противника «Огненными шарами», а по-настоящему обучаться клановому бою стал только с Гаврилой.
А учитывая, что нас предупредили, особенно меня, что калечить противников запрещено, и, если что, будут последствия… У меня вообще сложилось впечатление, что «Посвящение», которое, по словам Ефимовой, было не более чем студенческой традицией — по какой-то причине целенаправленно поддерживается администрацией академии.
Встретил своего противника я, смещаясь в бок по дуге от его одногруппника, которого споро укладывали на носилки дежурные чаровники. Первая стычка явно была пробной. Он атаковал меня, не вкладываясь в удары, стремясь разбить защиту, связки искусно обходящих ее ударов следовали одна за другой, меня же от быстрого проигрыша спасало, в первую очередь, эго, буквально кипящее вокруг протуберанцами обжигающего пламени, куда сильнее мешающее противнику, нежели мои не шибко-то эффективные атаки руками и ногами.
«Подтягивать надо рукопашный бой…» — мысленно отметил я сам для себя, выдернув «Рывком» своё тело из-под мощного удара ногой, а потом потянув его в обратную сторону, прямиком на противника.
Это обмануло старшекурсника, парень явно подумал, что сейчас, я атакую его тем же приёмом, которым вырубил его товарища, и постарался увернуться, из-за чего, собственно, открылся, и я, вновь обретя под ногами твёрдую землю, этим воспользовался. Вообще, обычно «борьба», считается уделом простецов, а не чародейским искусством и очень редко используется на поле боя. Это сделано и из-за чародейских скоростей и разнообразных чар, и в связи с общей крепостью и силой наших напитанных живицей тел.
Какой смысл в удушающем приёме или выходе на травмирующий болевой, если ты не сможешь провести его быстро и эффективно, в то время как у противника будет множество возможностей провести разрушающую атаку, пока ты борешься в партере. Да и вообще, одно дело, уронить простого человека головой на землю, отчего он может и сознание потерять, и совсем другое — проделать то же самое с чародеем, который от подобных повреждений и не почешется…
И всё же тот же Гаврила считал, что многие элементы из этого «вроде как не искусства» сильно недооцениваются, а потому учил меня тому, что в тот момент, когда противник не даёт себя ударить, его вполне можно и схватить. Ну а подножки, подсечки и даже некоторые броски вроде того же «Через бедро» вообще издревле входили в бажовский рукопашный стиль.
Так что, оказавшись подле неверно отреагировавшего на моё быстрое приближение противника, я одним сильным ударом вышиб землю из-под его ног и в то время, как он был ещё в воздухе и не успел отреагировать, резко крутанулся и сильно «лягнул» его прямо в живот. Не ожидавший подобного парень от силы этого удара отлетел прочь, но отпускать его просто так я не собирался.