Страница 45 из 50
На шестом месяце беременности все уже поняли, что со мной происходит, причина была налицо. Я опасалась, что шеф теперь сживёт меня со свету, ведь при устройстве на работу я скрыла сей факт, но к моему будущему материнству он, на удивление, отнесся лояльно. Оказалось, у него есть двое детей – близняшки трёх лет. А ещё я познакомилась с его женой, и мы сдружились на почве общих интересов. Наталья оказалась старше меня на пять лет и никаких «Вы» категорически не принимала:
Мама сперва тревожилась, что я сильно переживаю по поводу расставания с мужем и этого штампа «мать-одиночка», но вскоре убедилась в обратном – ничуть не бывало! Я была счастлива, и о бывшем муже не вспоминала. Почти… Не прилюдно.
Однажды Наталья позвонила мне и спросила о планах на вечер. Я честно ответила, что делать этим вечером, как и в остальные дни, мне особенно нечего, поэтому заранее согласна на любое предложение.
Наталья всегда была на позитиве. Вот и теперь – поздоровалась с каждым, подошла и ко мне:
- С нами всё хорошо, - улыбнулась я, ответив на приветствие и сгорая от нетерпения узнать, что же такого придумала моя новая знакомая.
На столе лежали билеты. «Сергей Арсеньев. Сольная программа».
- Ну что?
- Хорошие места, - прокашливаясь, выдавила я.
- Не знаю, - пробормотала я.
- Да я как-то… равнодушна к нему.
- Нет-нет, ну что ты! Я с удовольствием схожу с тобой. Главное ведь, хорошая компания!
- А то забудешь ещё! Встретимся в половину седьмого у входа.
Но вариантов не было, и в назначенное время я оказалась у входа. Наталью ждать не пришлось, а потому мы сразу же отправились внутрь. На дворе было лето, что усложнило мою задачу зашифроваться и быть неузнанной. Но я постаралась на славу. Надела платье свободного кроя, чтобы скрыть живот, и сверху – размахайку вроде плаща. К счастью, день был дождливым, и я не выглядела слишком уж странно. Волосы разбросала по плечам, чтоб уж, если увидит, увидел во всей красе. Глаза аккуратно подкрасила карандашом, а ресницы коснулась тушью. Особенно заморачиваться не стала, не на дискотеку ведь иду. Но, в целом, получилось неплохо.
На сцену вышел он, и моё сердце затрепетало. Блин! Блин! Блин! Что я здесь делаю?! Надо убираться! Я же сама делаю себе больно! А не признаться в том, что мне больно видеть его, означает солгать. Себе не солжёшь.
Публика откликнулась зашкаливающими воплями, и Арсеньев довольно улыбнулся. Концерт начался.
После одной из песен Серёжа приставил ладонь ко лбу, вглядываясь в зал, и честно признался, что из-за софитов ему очень плохо нас видно.
Наталья сидела с улыбкой на лице и иногда подпевала. Оказывается, и она знает что-то из его творчества! Хотя почему «и она»? Она ведь не старше его самого!
Мне уже изрядно надоело слушать вопли самоотверженных девушек, готовых на всё, лишь бы угодить артисту. Если не был в их шкуре – вряд ли удастся понять. Я и не понимала.
Но расходиться никто не спешил, все скандировали его фамилию, растягивая её по слогам - до тех пор, пока голос за сценой не объявил, что через сорок минут артист сможет дать автографы. Желающих оказалось достаточно, и Наталья тотчас вцепилась в мой рукав:
- Хорошо, - удивлённо отозвалась я. Но быстро об этом пожалела.
А Наталья с азартом произнесла:
Я судорожно сглотнула, пытаясь придумать отмазку. Но, как назло, в голову ничего не приходило.
- Хорошо, - откликнулась я, и всё время до нового появления Арсеньева сидела как на иголках.