Страница 304 из 344
— Четвертым был мой спутник. Много лет я делила с ним дорогу и постель. Не сосчитать, сколько раз мы спасали друг друга от смерти. Только ему я доверяла полностью. Но однажды он решил, что вправе ревновать меня, а ревность всегда скачет в одной упряжке с подлостью. Спутник привел врага в замок, который я защищала. Если б не счастливая случайность, я и все воины замка легли бы в пыль.
— Больно, — сказала Аланис. — Сочувствую тебе. Надеюсь, он расплатился сполна.
— Не знаю. Он бежал без следа… — Чара встряхнула головой. — Кто твой четвертый?
— Ты знаешь: император Адриан. Он осудил отца и отверг меня из-за ничтожного пустяка. Объявил нас преступниками, хотя мы всю жизнь были ему верны! Зато он получил по заслугам. Попал в засаду, устроенную мной, и выжил, но потерял все. Проиграл войну, лишился трона, канул в безвестность. Палата лордов нарекла его еретиком и отняла титул владыки. Я думаю: даже лучше, что он жив. Пускай ощутит свое падение!
Чара изменилась в лице. Смешанные чувства изуродовали черты, она отвернулась, чтобы скрыть смятение.
— Пятого имени я не назову… поскольку мне стыдно. Этот человек обманул меня, но я сама согласилась быть обманутой. Знала, что нельзя доверять, но доверилась. Нарушила древнейшее из правил: не ешь то, что жрет шакал, не езди с тем, кого не знаешь.
Аланис ответила:
— Я тоже не скажу пятого имени — мне оно неизвестно. Сам он зовет себя Кукловодом. Это он первым начал говорить с Предметами. Он послал колдуна убить мою семью. Он затеял ту игру, из-за которой я лишилась всего. Придет время — и я его встречу.
Затем милю или две герцогиня и лучница молча ехали бок о бок. Шаваны любят это слово: спутники. До сего дня Аланис не вполне понимала, что оно значит.
А позже Пауль подозвал их обеих:
— Хочу знать содержание вашей беседы.
Аланис пожала плечами:
— Пустая женская болтовня. Ничего ценного.
Пауль взвесил ее слова. Придержал коня, склонил голову, внимательно глядя на Аланис:
— Много лишних пальцев на руках?
Как и всегда под взглядом Пауля, страх сжал ей горло. Однако она подняла здоровую ладонь:
— Их достаточно, чтобы сосчитать численность вашей армии. Не пора ли начать ценить людей? Пока у вас еще остались люди.
Пауль повернулся к Чаре:
— Я думаю: кого из вас пристрелить первой?
Чара не утратила и капли спокойствия, даже улыбнулась:
— Колдунское племя. Вам страх — что мухам навоз: любимая сладость… Мы говорили о Моране Степном Огне.
— Что именно?
— Я рассказала про наши с ним счеты. Моран поступил подло, мы со спутником хотели его убить. Покалечили обе ноги, теперь он нас ненавидит.
— Если ты придешь в его ставку, он тебя прикончит?
— Ставку?..
— В штаб… в шатер.
— Да, убьет.
— Потому ты не можешь отвести нас к нему?
— Не могу.
Пауль подмигнул Чаре:
— Хочешь расправиться с Мораном?
— Он заслужил.
— Могу помочь.
Чара покрутила головой, будто высматривая: не спрятались ли за спинами Кнута и Мухи другие воины.
— Нас пятеро. У Морана — двадцать тысяч всадников.
Пауль сказал:
— Пятеро — это даже много. Мне хватит вас двоих. Втроем придем к Морану — и положим в пыль.
Шаванка издала смешок. Но вдруг заметила: ни Кнут, ни Муха, ни даже Аланис — никто не усомнился в словах командира.
— Он сможет? — спросила Чара у герцогини.
— Не знаю, — ответила Аланис. В ее голосе звучало больше «да», чем «нет».
— Что ты хочешь взамен, колдун?
— Отдашь мне свой лук.
— Лысые хвосты! Этого не будет.
— Отдашь мне лук, — повторил Пауль, — и получишь настоящее оружие.
Если измерять город числом жителей, а жителями считать людей, то Рей-Рой будет значительно меньше Фаунтерры и Алеридана, и даже Флисса. Вот только отнюдь не люди составляют большинство населения степной столицы.
Рей-Рой дал о себе знать задолго до того, как показался на горизонте. Трава стала ниже ростом и зеленее, будто недавно скошенная и выросшая заново. Тут и там показались проплешины голой земли — чем дальше, тем больше размером. Аромат цветения слабел, крепчал запах коровьих лепешек и конских яблок. То слева, то справа показывались стада коров: сотня голов, две, три.
— Много их, — сказала Аланис. Чара только хмыкнула в ответ.
Они перешли быструю речушку Брокку, окруженную пастбищами, и тогда герцогиня заметила звук. Негромкий низкий гул давно уже висел в воздухе, Аланис принимала его за жужжание многих насекомых. Лишь теперь осознала: пчелы гудят совсем иначе. В этих стадах, проходящих мимо, редкая корова подавала голос. Но вокруг Рей-Роя паслось такое множество скота, что даже редкое мычание сливалось в непрерывный рев, слышимый на мили.
— Сотня тысяч?.. — поразилась Аланис.
— Может, больше. Никто не знает, кроме Юхана Рейса. Это его стада.
— Юхан Рейс — сын графа Дамира?
— И хозяин Рей-Роя. Он богаче всех в этих краях. Но молод и неопытен, как воин, потому шаваны зовут вождем не его, а Морана.
— Что думает об этом Рейс?
— Не протестует. Он тоже считает Морана лучшим вождем.
Первые шатры показались вдали, пучки разноцветных лент болтались над ними вместо флагов. Каменный замок Рей-Рой был только центром огромного поселения. Его окружали лагеря множества гант с их шаванами, семьями, слугами, невольниками — и стадами скота, разумеется.
Увидев на своем пути первый крупный лагерь, Пауль остановил отряд. Кнут и Муха проверили амуницию, надели каждый по два Перста Вильгельма, и еще кое-какие Предметы. А Пауль скинул рубаху и вынул из сумки Предмет, весьма скучный на вид: простой черный шар с белесыми прожилками. Пауль шепнул что-то, и шар начал таять в его ладони, будто снег. Командир с размаху ляпнул этим снегом себе в грудь. Черная жидкость растеклась по телу, окрасив весь торс.
— Что это, командир? — спросил Кнут.
Судя по лицам, ни он, ни Муха прежде не видели подобного.
— Вечность, — ответил Пауль и надел рубаху. Лишь две черные кляксы виднелись на его шее выше ворота. — Чего уставились? По коням, вперед!