Экстрасенс разбушевался

— Ты о гусанос[2]? — наморщила она носик. — Их немного. На Кубе их презирают. Не хотят работать и учиться, но желают жить богато. Думают, что Америка поможет.

Совсем как наши «свядомые». Попросить бы их назвать хоть одну страну, которой Америка помогла. Ирак? Афганистан? Или, может, Украина? Не смешно…

— А вот я богатый, — сказал с иронией. — Это плохо?

— Нет, конечно! — возмутилась Исабель. — Ты совсем другое дело. Лечишь нас бесплатно, не жалеешь денег для детей. Настоящий человек. В СССР таких много. Вы хорошие люди. Я мечтала выти замуж за русского. Только на филфаке парней мало, да и те какие-то… — она смутилась. — Им не нравилось, что я мулатка. Не ожидала, что у вас есть расисты.

Да еще какие! И один сейчас перед тобой. Я нормально отношусь к неграм — в смысле фиолетово. Но взять в жены «уголек!.. Повидал их в туристических поездках. Жирные и наглые. У приятеля дочка в начале нулевых ездила в США по программе «Work and Travel». Работала горничной в отеле — вместе с негритянками. Те жили на пособие, но на несколько месяцев в году шли трудиться, иначе им перекрывали кран. Работницы из них были еще те — ленивые и наглые. Постоянно пытались переложить свои обязанности на белорусскую студентку. Дочь приятеля возвратилась в Минск законченной расисткой.

— У меня просьба, Мигель.

Я насторожился. Надеюсь, не взять замуж?

— Попроси Алонсо выбрать мне автомобиль.

Что?

— У тебя есть деньги?

— Нам посольство выделило премию, ну, за то, что взяли у бандитов. Ребята решили не делить на всех — слишком мало выйдет для автомобиля. Бросили жребий, выпал мне. Хочу подарить папе машину. Он о ней всю жизнь мечтал.

— А водить умеет?

— Он шофер в кооперативе, — улыбнулась Исабель. — Возит сахарный тростник.

— Сколько у тебя денег?

— Две тысячи долларов.

За такую сумму купишь угребище. Хотя на Кубе это норма. Там и в 21 веке катаются машины, собранные в 50-х.

— Поговорю, — пообещал я.

Исабель, довольная, убежала. Я вернулся в дом, открыл сейф и отсчитал три тысячи долларов. Надо будет предупредить бухгалтера, а то обнаружит недостачу и подымет шум. Алонсо я нашел в гараже. Объяснил задачу и отдал деньги.

— Исабель — ни слова, — наказал строго.

— Не скажу, — пообещал водитель. — Она уже подходила ко мне. Но найти что-то приличное за две тысячи долларов… Пять — другое дело. Неплохие машины делают в Бразилии — американских и европейских марок. Они устаревшие, но простые и надежные. Например, «Крайслер Лебарон». Если большая семья, то советую микроавтобус «Фольксваген», он на девять мест. Лет пяти-шести, но вполне крепкий. Или…

— Съездите и выберите, — поспешил сказать я. Алонсо сел на любимого конька — автомобили он любит беззаветно. Может говорить о них часами. — Рассчитаешься сам. Объясни, что тебе продавец даст скидку, а вот ей — нет. Женщины не понимают в машинах, обмануть их просто.

— Си, сеньор! — кивнул водитель.

Через пару дней к поместью подкатил «Крайслер», за рулем которого гордо восседала Исабель. Алонсо на микроавтобусе ехал следом. Высыпавшие из дома кубинцы окружили покупку, осмотрели и ощупали ее всю — от переднего до заднего бампера. При этом цокали языками. Исабель светилась радостью и благодарила Алонсо, сторговавшего замечательную машину. Да еще так дешево! Лишь Луис что-то понял. Глянул на меня, подмигнул и тайком показал большой палец. На Кубу «Крайслер» повезут на палубе «Изумрудного берега» — Исабель воспользовалась оказией. Нужные документы ей оформят в посольстве. Представляю, как папаша Исабель въедет в свой поселок на большом «американце». Народу набежит. И седой негр важно объявит: «Дочка подарила. Она у меня умница, в СССР училась. Работает с русскими…» И никто не скажет: «насосала». Почему? Высшее образование в Латинской Америке — это «вау». Ценится любой диплом, а уж Московского университета… Исабель с ее тремя иностранными языками, включая русский, без проблем найдет работу в Аргентине. И не только здесь. У нас же в 90-е выпускницы вузов будут мечтать о карьере валютной проститутки. У-у-у, сволочь меченая! Чтоб ты сдох!

Карлос не ошибся — процесс исцеления у деток шел вовсю. Причем, у пациентов, получивших инъекции, быстрее. На мгновенье я почувствовал обиду. Мы тут, понимаешь ли пыхтим и пыжимся, прогоняя через себя энергию, а этим укололи и пошло. Хотя все понятно. Я ломился к опухоли сквозь ткани тела, тратя силу на преодоление препятствия, здесь же поработала кровь, донеся активированную воду к пораженному органу. И те сразу принялись за работу.

— Какую дозу им влили? — спросил у Карлоса.

— По сто миллилитров, — ответил врач.

Самый минимум. Карлос опасался навредить. Но сработало.

— Так и продолжайте, — сказал я. — Моего участия не требуется. Буду только контролировать процесс.

— Нам не хватит раствора, — поспешил мулат. — Даже если использовать одну емкость для нескольких пациентов.

— Привезут еще, — успокоил я. — Подготовлю.

М-да, дожил. Как Чумак заряжаю воду. Утешает, что в отличие от «чумной», моя помогает. Научиться бы еще заряжать воду через телевизор. Посидел перед камерой, пошевелил губами — получите штабель. И не нужно оваций — я человек скромный. Эх, мечты, мечты…

Чтоб не ездить дважды, исцелил на судне десяток незрячих. Кубинские врачи захотели посмотреть на процесс, я не возражал. Пациентов собрали в столовой. Я вошел в нее, как профессор в клинике, в сопровождении ассистентов. Что, интересно, они хотели увидеть? Молнии или свечение рук? Зрелище не эффектное нисколько. Здоровенный мужик подходит к ребенку, накрывает его глазницы ладонью, несколько минут — и незрячий начинает вертеть головой и восторженно вопить. И еще тыкать во всех пальчиком. Я-то к этому привык, а вот у кубинцев глаза были по пятаку. Правильней сказать, как у героев аниме. Одна маленькая негритянка, обретя зрение, подбежала к кубинскому врачу и, дергая того, за халат, затарахтела по-испански.