Экстрасенс разбушевался

— Передайте команданте мою благодарность, — сказал я. — Он мудрый человек. А теперь идемте, покажу ваши комнаты.

Кубинцы разместились в мансардном этаже. Комнаты выбирали сами. Исабель нашлась спаленка на втором, судя по всему, бывшая детская. Мулатка только цокнула языком, рассмотрев комнату и мебель.

— Никогда не жила в такой роскоши, — произнесла с восторгом.

— Вы того заслуживаете, — сказал я, едва удержавшись от комплимента. Черт, что со мной? Запал на шоколадку? Только этого не хватало! У меня жена есть. Да, и стар я для Исабели. Вон какие у нее напарники! Молодые, сильные, красивые.

— Размещайтесь, товарищи! — предложил. — Через час встретимся в столовой. Пообедаем, поговорим.

Стол накрыли на семерых — я с Викой и охрана. Прочий персонал отсутствовал — воскресенье. Из прислуги в поместье только повар, вернее, повариха и сторож на воротах. Вот и замечательно: лишние уши ни к чему. Кармелита, наша повариха, приготовила эскалопы из говядины, печеный ломтиками картофель, салат из овощей и разнообразную мясную нарезку. Подала свежий пшеничный хлеб, кукурузные лепешки и вино. Кубинцы принесли бутылку рома. Мы выпили, закусили и набросились на еду. Ели гости с удовольствием — было видно, что угощение им нравится. Так на Кубе продовольствие по карточкам. Никто не голодает, но разносолы в дефиците. Снедь кубинцы просто смели, причем, мулатка не отставала от мужчин. Кармелита подала кофе. Луис и еще один кубинец достали сигары, угостили и меня. Остальные не курили. Виктория, не любившая табачного дыма, попрощалась и ушла. Мы с удовольствием задымили.

— Поговорим об оплате, — предложил я. — Тысяча долларов в месяц устроит[4]? Командиру — полторы.

Исабель перевела.

— Мы согласны, товарищ! — поспешил Луис. Остальные не ответили, но по их лицам было видно, что довольны. А ведь половину отдадут Кубе — у них так принято. Стране отчаянно не хватает валюты — блокада, мать ее. Оттого и живут скудно.

— Питание и проживание бесплатно, — сообщил я. — Если есть предпочтения по блюдам, скажите поварихе. Вот еще, — выложил на стол стопку банкнот. — Здесь десять миллионов аустралей. Купите одежду по сезону, заодно, чтобы не выделяться среди аргентинцев. Ваша слишком легкая и бросается в глаза. Завтра дам вам автомобиль. Водитель отвезет в город, подскажет нужные магазины, поможет с выбором. Сегодня отдыхайте.

— Нет, товарищ Мигель, — покачал головой Луис, прибрав деньги. — Отдыхать мы не будем. С вашего разрешения обследуем поместье. Распорядитесь, чтобы нам дали ключи от помещений.

— Сам и дам, — пожал я плечами. — Даже проведу.

— Вы служили в армии? — внезапно спросил Луис.

— Старший лейтенант запаса. Командир взвода связи.

— Я субтиненте Луис Гальего. Младший лейтенант, по-вашему. Мои спутники — прапорщики, кроме Исабель, она — сардженто де примера, то есть сержант первого класса. Офицерское звание пока не выслужила. Мы на службе и выполняем приказ — любой ценой уберечь вас и вашу супругу от возможных неприятностей. Сообщаю это для того, чтобы знали: мы воинское подразделение и жить будем по своему распорядку. Подъем, зарядка, тренировки. Как офицер, поймете.

— Только не пугайте пациентов, — улыбнулся я. — Шесть дней в неделю сюда приезжают родители с детьми. Это сегодня никого нет. Не желательно, чтобы вы тренировались на глазах посетителей. А то вдруг Исабель вздумает кого-то повалять.

Мулатка возмущенно зыркнула, но мой спич перевела. Кубинцы засмеялись.

— Не волнуйтесь, товарищ Мигель! — поспешил Луис. — Мы будем незаметны, как положено охране. Нас этому учили. А сейчас покажите нам поместье.

И мы пошли…

В понедельник я представил кубинцев Диего, рассказал, сколько им платить, и велел поставить на довольствие.

— Аргентинцы стоили бы дешевле, — сказал управляющий после того, как Луис и его люди ушли.

— Мне нужны не дешевые, а лучшие, — ответил я. — Будешь возражать?

— Нет, сеньор, — вздохнул он. — Они в самом деле такие! Если б с нами на островах были бы кубинцы, британцы не смогли бы высадиться. Или положили бы свой десант. А сказал потому, что появилась проблема. Мне звонили из фонда дочери президента. Деньги у них кончились, а когда появятся, неизвестно. Что делать?

— Продолжать исцелять. Пусть везут. Десять человек в день. Заплатят — хорошо, нет — переживем.

— Вы плохой бизнесмен, Мигель, — покачал он головой. — Хотя я рад вашему решению. Дети не виновны. Есть и хорошая новость. Позвонил гринго из США. Он согласен заплатить десять тысяч долларов за исцеление сына, но настаивает на проверке результата.

— Пусть везет с собой офтальмолога или нанимает его здесь, — пожал я плечами.

— В этом нет нужды, — ответил Диего. — Офтальмолог он сам…

Американец прибыл через два дня. Худощавый, лысый, молодцеватый. А вот сын толстый и рыхлый — в мать, наверное. Да и двигается мало — у незрячих это проблема. Исцелил я его легко — стандартный случай. Сняв повязку, мальчуган восторженно завопил и попытался вскочить со стула. Отец прикрикнул, усадил сына обратно, после чего принялся его обследовать. Нацепил на лоб сферическое зеркало с дыркой, достал какие-то приборы и приступил. Затем вытащил из сумки свернутую в трубку таблицу, водрузил ее на вешалку и проверил остроту зрения мальчика по ней.

— Великолепно! — сказал, закончив. — Очки не понадобятся. Как вы это делаете, мистер Родригес?

— С Божьей помощью, — улыбнулся я.

— Это навсегда? Рецидивы вероятны?

— До сих пор не было. Но если и возникнут, то коррекция бесплатна.

— Благодарю.

Он протянул мне пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке. Я взял ее и сунул в карман.

— У меня к вам предложение, мистер Родригес, — сказал американец. — Мы могли бы поговорить?

Почему бы и нет? Американцы — последние пациенты сегодня.

— Прошу, — указал я на кресло. — Мальчик пока может посидеть на террасе. Кармелита угостит его кофе и печеньем. Или чаем.

— Кока-колой! — потребовал пациент.

— Можно колой, — кивнул я. В доме она есть. Для гостей держим. Я эту гадость не пью.