Комната 24

Уже несколько дней у меня сильно болела голова. Не знаю, с чем бы это могло быть связано. Но боль адская – мягко говоря. Словно тиски со всех сторон сжимают череп, мозг. Такие вот ощущения. Лучше не описать.

Когда кровь пошла из носа пришлось взять выходной. Потому что она просто шла рекой, без остановки. Мама не на шутку переволновалась. Мне тоже мало приятного – это все же мой нос и моя кровь.

В больнице ничего путного объяснить не могли. Не думаю, что им действительно оно надо. Не то чтобы, но все же. Будем честными. В наше время мало людей переживают за других, стремятся помочь. Такой вид человека – вид вымирающий. И в этом абсолютно некого винить. Всего лишь еще одна ступень эволюции в сторону деградации.

В честь выходного мы решили устроить дома «большую стирку». Точнее, я решила. Потому что маме, как ни крутись, надо было ходить на работу. Так что я в одиночку перестирала груду всякой всячины. Действительно всячины. Были вещи, которые я годами не носила и без понятия как столько времени они оставались незамеченными в шкафу. Бельевая веревка над ванной внушительно прогнулась. Я оглянулась в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь, наткнулась взглядом на запотевшее зеркало.

«Найдена».

Одно слово пересекало его. Но я ничего не писала. Кроме меня, дома никого. Что за шутки? Я протерла глаза. Но надпись не исчезла.

- Най-де-на, - прочитала я по слогам.

Но от того, что я произнесла это вслух, ничего не изменилось.

- И снова здравствуйте!

Даниил Аркадьевич занял место напротив меня. Свое типичное (в последнее время) место. Я неопределенно хмыкнула.

- Вас не было несколько дней, - продолжал он, будто не реагируя на мой игнор. – Приболели?

- И благополучно выздоровели.

- Я счастлив.

- Рада стараться.

- Грубо.

- Вам не кажется, что вы навязываетесь?

Он задумался. А лицо такое, будто ему пощечину дали. Так и надо.

- Нет, - наконец решил он, - я просто хорошо провожу время.

- Играя на нервах других?

- Я задеваю ваши нервы?

Тёма вовремя вмешался. Друг схватил меня за руку и оттянул в сторону. А ведь я уже была на грани какой-нибудь глупости.

- Даша здесь. С Кириллом.

Я удивленно уставилась на друга. Кирилл – муж моей так называемой сестры. Мы все к нему хорошо относимся. Хотя тот факт, что он вообще женился на Дарье Валерьевне, заставляет задуматься о наличии мозгов у парня.

- Я сам их обслужу, если ты не против.

- Нет. Конечно, нет.

По крайней мере, новость о Кирилле охладила мой пыл против сестры. Возможно, она взялась за ум. В конце концов, у них двое детей. Есть о чем подумать.

Внезапно все пошатнулось. Секундами спустя я поняла, что пошатнулось только у меня. Не то, чтобы это шибко пугало. Но приятного мало.

Я со стороны наблюдала как жеманно улыбалась и кокетничала с собственным мужем Дарья Валерьевна. Она просто привыкла. Та же улыбка отсылается официанту. Смешно даже. Их столик обсуживал новенький паренек. От ее призывной улыбки все лицо парнишки покрылось красными пятнами, даже уши заалели. И как Кирилл может не замечать. С досады у меня зубы скрежетали.

Мама вечно обвиняет меня в гипертрофированной честности. Я не выношу ложь. Хотя лгу часто. Во имя блага, разумеется. «Белая ложь» - ложь во спасение. Она не в счет. Потому что, когда речь заходит о моей сестре, то эта речь полна грязной лжи.

Заскучавший гость деликатно кашлянул. Я невольно посмотрела на него.

- Уже половина седьмого, - поразительно. Он говорил, а я думала только о том, что моя сестра с мужем могли делать в клубе в такую рань. С кем они оставили детей? – Подвести до дома?

- Да, спасибо, - рассеяно ответила я и транс сошел в то же мгновение.

Черт. Даниил Аркадьевич ликующее улыбается. Я, как всегда, ляпнула не к месту. Деваться некуда, придется ехать.

Мы ехали молча. Молодой человек несколько раз пытался завязать беседу, но мои спицы явно сломались. С языка ничего путного не шло, даже колкость. Максимум на что я была способна – сидеть и пялиться на пейзажи в окно.

Последний оживленный перекресток перед нашей тихой улочкой. Красный, желтый. Наконец, зеленый. Даниил Аркадьевич дал газу. За последующие пять секунд я успела увидеть лишь его непроницаемое, сосредоточенное лицо… И искаженное ужасом лицо водителя трамвая, который вопреки сигналам светофора несся на нас.

Удар пришелся по правому боку. Ровно там, где сидела я.

Да я просто счастливчик.

Ничего не хочу сказать по поводу наших больниц, но придется. Деньги – решают все. В прямом смысле. Человеческая жизнь стала оцениваться в денежном эквиваленте и это не просто печально. Прискорбно. Не знаю, чтобы со мной было, если бы целенький и невредимый Даниил Аркадьевич не заплатил за качественное обслуживание. Наверное, его мучает совесть. Его-то подушка безопасности сработала на ура. А мою заклинило. Отсюда мы имеем: переломанный нос, ребра, кости, вывих плеча, сотрясение мозга, гематомы и прочее, и прочее.

- У тебя девять жизней, - улыбнулась медсестра в очередное утро. – Как у кошки. – Она попутно проверила швы и всмотрелась в мое измученное лицо. – А заживает все, как на собаке.

Возможно, все верно. Но по правде, помогали только обезволивающие. Хотя, как я поняла, их доза граничила с наркотическим опьянением.

Мама приезжала утром и вечером. Вымученная, усталая, измотанная дорогой. Попроси ее не приезжать, не мучить себя – не послушает.

- Мам, - в очередной раз заявила я, - со мной все будет в порядке.

Честно говоря, я не очень верила в свои слова. Недавно появилась медсестра – одним своим видом ужас наводит. Она красивая, даже очень. Черты лица четкие, волосы цвета вороного крыла, глаза – внимательные, цепкие, как смола, черные. Но от общего облика веет отчужденность и темнота. Словно в прошлой жизни она была серийной убийцей.

- Знаю.

Мамино восклицание прозвучало так, будто она мои мысли прочитала.

- Я знаю, с тобой все будет хорошо. Ты поправишься. – Мама замялась. – Но вот когда сможешь выйти на работу – неизвестно.

Выражение моего лица не изменилось. А что мне было делать? Закричать, чтоб дали отдохнуть и не мучили неудачами. Потому что, да, я – неудачник. Не везет с работой, не везет с личной жизнью. Не везет в принципе. Психологи говорят: все дело в установках. Должно быть, я даю себе не правильные установки. В противном случае, все работало бы исключительно хорошо. Хотелось бы реально быть хозяином своей судьбы.

- Мы пять в долгах?

Мама молча кивнула. Мы одновременно вздохнули. Да. Сейчас определенно не время и не место для начала управления своей судьбой.

Меня выписали через несколько дней.

- Доедай последние, - поднимаясь, сказал он, при этом закинув себе в рот пригоршню орехов. – Я приготовлю кофе.

Я не знаю как здесь оказалась. Честно. Все как-то быстро, шумно и сумбурно. Но факт остается фактом. Я – в позе «лотоса» – сижу на мягкой подушке на полу перед низким журнальным столиком, на котором несколько полупустых блюд с остатками завтрака.

Ничего серьезного. Просто болтовня о жизни. Просто уже полдень – кошмар! Мама будет волноваться. К тому же, я явно не выспалась. А когда я спала? Ладно, сутки без сна провести можно. Но этот режим уже начинает порядком надоедать – не было такого раньше. Не было столько усталости – аж до ломоты в костях. Иной раз поднимусь на ноги: и если не шея, то колени захрустят. Прям старушка столетняя.

Зато теперь я все знаю о нем. И он – обо мне. Кажется, мы знакомы целую вечность. Возможно, авария нас сблизила.

Несколько странно и чудаковато было довериться постороннему человеку. Но порой, говорить на чистоту с незнакомцем в сто раз проще, чем с самым близким человеком.

Сидя фактически на полу перед столом, заваленным едой, с закрытыми шторами (а окна стоит признать просто шик – огромные, да и квартирка не из дешевого десятка), я рассказала Дане больше, чем когда-либо позволяла говорить Тёме. А ведь тот мой лучший друг. Всегда им был. Но здесь – другое. Возможно, зарождение новых чувств. Возможно, появление новой ячейки в обществе – кто знает. Возможно, поварята просто провидцы и им виднее сразу: кто мне лучше подойдет. Потому что, когда как-то раз один весьма «очень-даже-ничего» парень стал со мной флиртовать, двойняшки сразу заявили, что он не «тот парень». А Даня им понравился сразу.