Речной лорд .

— И какая версия кажется вам более правдоподобной? — поинтересовался Эдмар. Он говорил так спокойно, словно дело не касалось его родной сестры, смерти племянника и судьбы остальных родичей.

— Мой король считает, что Болтон совершил предательство. Следовательно, и я думаю так же, — дипломатично ответил Сиворт. — Так что, как видите, принимая предложение, вы получаете и еще один резон — отомстить за своего племянника и вновь вернуть сестре Винтерфелл.

— Вы правы, об этом забывать нельзя, — Талли почесал бровь. Он говорил так естественно, что Давос ему поверил. Но все же что-то неуловимое присутствовало в его словах. Какая-то потаённая горечь или безразличие. Они переворачивали смысл слов с головы на ноги.

— А каково положение дел на Севере?

— Все плохо! Винтерфелл сожжен. Мормонты и Гловеры сильно пострадали от островитян. Амберы заняты одичалыми. Из крупных домов у Старков остались лишь Мандерли и Толхарты — если они еще не пали. А вот за Дредфортом пошли Рисвеллы, Дастины, Хорнвуды, Карстарки, Флинты с Кремневого Пальца и ряд более мелких лордов. Честно сказать, я не представляю, как в итоге все сложится.

Талли замолчал. Сейчас броня его невозмутимости приоткрылась и стало видно, как он устал. Чертовски устал, буквально измотан от того, что несмотря на все его действия и поступки ничего особенно для Трезубца не меняется. До сего момента Давос мало слышал о хозяине Риверрана. Тот находился в тени, на вторых ролях. Во время разгоревшейся войны в ней гремели иные имена. Но сейчас многое поменялось. Кто знает, вдруг и Талли выдвинется? По крайней мере, о нём уже стали слагать песни.

— Скажите, у вас не появилось идеи предложить своему королю отправиться на Стену? — Эдмар глубоко вздохнул, отгоняя тягостные мысли. — Показать пример всем остальным в это тревожное время, и разобраться с угрозой, исходящих от одичалых? Жест подобного рода многие бы оценили.

— Как вы догадались, что именно так я и сделал? — Сиворт не на шутку удивился.

— Просто поставил себя на место вашего короля и прикинул, что в его свите должен найтись человек, который озвучит такой план. Так что, я угадал?

— Более чем. Я действительно предложил королю Станнису помочь Дозору и Северу.

— И что же он ответил?

— То, что северяне не примут его, пока живы Старки. И коль скоро леди Кейтилин угодно проявлять норов, то помогать ей он не намерен.

— У моей сестры непростой характер, — Эдмар вздохнул.

— А что с возможным ребенком вашего племянника Робба Старка? Свадьбу сыграли давно, но почему леди Джейн так и не забеременела? — Давос невольно вспомнил свою славную толстушку Марию и семерых рожденных ей сыновей.

— Кейтилин в письмах говорит лишь о Риконе, как о будущем короле Севера. Отсюда я делаю вывод, что никаких намеков на беременность Джейн нет.

— Поймите меня правильно, но для всех нас подобное пошло на пользу. Если у короля нет сына, то его родичам куда проще отказаться от королевского достоинства и вернуться к тому положению, которое существовало до войны.

— Сдается мне, дело тут нечисто. Мой племянник отличался изрядным пылом, но Джейн так и не понесла, — Талли задумчиво погладил бородку.

— Что ж, значит, так тому и быть, — Давос решил зайти с другой стороны. — Если отбросить железнорожденных и дорнийцев, то станет видно, что в Вестеросе одна единственная сила начинает подминать под себя всех остальных. Я говорю о Серсее и всех тех, кто поддерживает ее бастарда Томмена. Поодиночке они способны перемолоть всех нас. Но если мы объединимся, то шансы есть.

— А Долина? — осторожно поинтересовался Талли. — Король Станнис просто не мог не отправить туда человека. Что сказала Долина?

— Долина не прочь вступить в войну, — Давос подробно пересказал положение дел и то состояние, в котором он застал лордов Хартии. — Но они посматривают в сторону Риверрана. Если вы присоединитесь к королю Станнису, то и они не останутся в стороне.

— А что будет с Севером?

— Ваша сестра леди Кейтилин на редкость… упорная женщина, — Давос поостерегся использовать более крепкие словечки. С его точки зрения Кейтилин Старк цепляется за одни лишь пустые надежды. Её дом на краю гибели, а она все еще пытается отстоять королевское достоинство для своего сына. Удивительная слепота.

— Она с детства такая, — поделился Эдмар.

— Сейчас Север для нее потерян. Ей бы стоило проявить большую сговорчивость. Я слышал, лорд Болтон полностью лишен милосердия. Получив такой шанс, он наверняка захочет вырезать всех ваших родичей до последнего. Старки ему не нужны. Более того, опасны.

— Это всем понятно, — Эдмар встал и заходил по покою. — Меня беспокоит кое-что ещё… Вера вашего короля. Если я соглашусь, не станет ли он насаждать на Трезубце культ своего нового бога?

— Нет, не станет, — Давос невольно улыбнулся. И здесь, и в Долине два таких разных лорда задавали одни и те же вопросы. — Бронзовый Джон именно об этом меня и спрашивал. И король Станнис знал, что подобных вопросов не избежать. Так что — нет, он не будет насильно насаждать веру в Рглора.

— А Красная жрица?

— Вы слышали про неё?

— Не я один. Так что, она останется в стороне?

— Милорд, — Давос посмотрел в глаза речному лорду. Стоит или нет упоминать, что женщина интересовалась Эдмаром Талли? Нет, пожалуй, не стоит. Не в самый первый раз. Может быть, случай представится позже. Или не представится. — Признаюсь, мне не особо нравится леди Меллисандра. Но она верна королю Станнису и сделает все, чтобы посадить его на Железный трон. Она как будто не хочет ничего такого и больше говорит об Азоре Ахае. Но почему вас настолько сильно это тревожит?

— Потому что здесь, на Трезубце, многие любят мой дом. А еще больше тех, кто любит Семерых. Лорды, рыцари, септоны, простой люд, сервы, рыбаки и охотники. Они сразу изменят отношение к Риверрану, если я переменю веру или начну продвигать культ Рглора.

— Такого не будет, — как можно тверже припечатал Давос. Эх, ему бы самому побольше того спокойствия, что он пытается внушить Талли.

— Вы не уверены до конца в том, что говорите, — без всякого гнева заметил хозяин замка. — Вы не обманываете меня, сами не рады предавать Семерых, но идёте за королем Станнисом.

— Милорд! — Давос не смог остаться на месте и встал. — Я понимаю и разделяю ваши чувства, но сейчас вы ведете себя, как и ваша сестра. Ваш дом в крайне трудном положении, а вы гнете свою линию. Послушайте…

— Я понял вас, сир Давос, — прервал его Эдмар Талли. Было видно, что мужчина колеблется. Он словно не решался принять такое важное решение и посмотрел за окно. — Уже ночь. Мы засиделись. Завтра мы продолжим наш разговор. Тем более, я хочу кое о ком вас расспросить.

— Хорошо. Но вот что я вам скажу — наступили смутные времена. Нас окружают враги явные и враги тайные. Лишь вместе, объединившись, мы сможем выстоять и победить.