Страница 7 из 17
Он был странным, этот мальчик. Он как будто постоянно играл какую-то роль, только изредка сбиваясь и показывая себя настоящего. Например, как тогда, в рабочем кабинете, когда Селина поздоровалась, а он, вопреки всем приличиям, поцеловал её руку.
По утрам Аманда поднималась очень рано. Селину она не будила, позволяя девочке отдохнуть после ночных кошмаров, а в этот раз не стала будить и мальчишку. Только заглянула к нему, убедилась, что он спит, завернувшись в скомканное одеяло, и ушла на кухню.
Идея Гордона привезти в дом к Селине беспризорника была, мягко говоря, идиотской. Но с другой стороны, где-то в глубине души Аманда лелеяла надежду, что этот мальчик поможет Селине немного опомниться. Прийти в себя. Закончить, наконец, прохождение по стадиям принятия, и понять, что пора бы жить дальше. Живое общение девочке бы не помешало.
Главное было следить за мальчишкой, чтобы он не умыкнул чего и не натворил ещё какой беды.
========== 1.4. ==========
Аманда не очень любила готовить. Это всегда было скорее необходимостью: когда у тебя большая семья, приходится готовить много и часто. И по возможности — вкусно.
У Кайлов вообще-то был собственный повар, но он уволился незадолго до смерти Марии и Брайана. Нового так никто и не нанял. Сначала готовили все по очереди, потом готовить стало почти не для кого. Так что после смерти Кайлов Аманда решила не браться за поиски. Она взвалила заботы по дому на себя, рассчитала нескольких уборщиц, которые ещё оставались, и особняк окончательно опустел. Излишества никому не были нужны. Аманда практически со всем могла справиться сама.
Единственное, что её действительно волновало — отсутствие у Селины друзей, которые могли бы её отвлечь и увлечь.
Так что появление дикого пацанёнка с улицы было не таким уж и скверным. Может, и его ещё можно было наставить на путь истинный. Уютный дом вместо улиц, крыша над головой и работа — чем не перспектива?
Аманда состряпала лёгкий завтрак — кашу с сухофруктами и орехами, почистила апельсин так старательно, что он стал больше похож на фруктовое месиво, и заварила травяного чаю. Сложила всё это на поднос, но в спальню не понесла — Селина всегда приходила в столовую к завтраку. Она всегда вставала как раз когда Аманда заканчивала возню с едой, торопливо собиралась и спускалась. В утреннее время она никогда не улыбалась и не хмурилась. Будто не проснулась ещё до конца.
Но в этот раз она спускалась быстро, громко отбивая каблуками туфель сердитый ритм.
— Это не лицемерие. И я не подлиза! — Она замерла посреди лестницы, развернулась и сощурилась. — Если тебе не знакома банальная вежливость, то мне, конечно, очень жаль, но твоё незнание не означает, что нужно на любую вежливость отвечать грубостью.
— С чего тебе быть ко мне вежливой, если ты не заискиваешь? — огрызнулся Брюс. Он спускался следом за ней неторопливо, сунув руки в карманы. — Чего не так-то?
— О, Господи. — Селина закатила глаза и скрестила руки на груди. Теперь она уже не возмущалась, и румянец с её лица почти сошёл. — Так сложно признать, что кто-то может быть просто вежливым? — Она неодобрительно поджала губы. — Ты и твой круг общения не единственные, кто существует в мире.
— Ну, да. — Брюс замер на той же ступеньке, что и она, и тоже скрестил руки. — Но все богачи — лицемеры.
— Ты знаешь, в чьём ты доме? — вмешалась Аманда. Она держала в руках поднос и стояла у первой ступеньки. — Ты в доме Марии и Брайана Кайлов. Они были врачами. И занимались социальными программами. Не только для инвалидов, но и для таких, как ты.
Она сурово нахмурилась.
— Я знаю, улицы делают детей жестокими и грубыми. И недоверчивыми. Но мисси права: мир не ограничивается твоей жизнью. Подозрительность — не худшее качество, особенно для улиц, но тебе стоит понимать, что вежливость — это не всегда способ тебе навредить.
— Пф-ф. — Брюс помотал головой. — Глупости.
— Станешь старше, сам поймёшь, — Аманда отвернулась и направилась в столовую. — Идите есть.
Селина гордо вскинула голову и зашагала, быстро поравнявшись с Амандой. Брюс наоборот, неторопливо семенил за ней, потирая подбородок. Интуиция Аманды тут же заколола где-то в висках: она достаточно прожила на улицах Чикаго, чтобы знать, как выглядит воришка, который что-то задумал.
***
Мальчишка ел жадно и быстро, даже несмотря на то, что обычно дети смотрят на каши с презрением.
Селина ела спокойно. Она всегда хорошо чувствовала время и заранее рассчитывала, с какой скоростью нужно есть, чтобы уложиться в пятнадцать минут. Она съела кашу, даже не стукнув ложкой о стекло тарелки ни разу, потом так же аккуратно съела апельсин и неторопливо выпила горячий чай.
За завтраком никто не произнёс ни слова. Мальчик, видимо, слишком увлёкся едой, Аманда следила за ним (и за столовым серебром, если начистоту) краем глаза, а Селину воспитали так, что за столом она произносила разве что «передайте, пожалуйста, соль».
— И что, вы всегда так? Как птички едите? — буркнул через какое-то время Брюс. Селина подняла голову и посмотрела на него, скосив глаза.
— Мы едим ровно столько, сколько нужно, чтобы быть здоровым. Переедание вредно, знаешь ли.
Аманде стало неловко. Она так подозревала его в задуманной, но ещё не исполненной пакости, и за своими подозрениями совсем забыла, что он ещё ребёнок. Голодный ребёнок, который слишком горд, чтобы попросить прямо. Она покачала головой:
— У нас ещё остались булочки с ужина. Хочешь? Я принесу тебе мандариновый джем.
— Я… а можно? — удивительно искренне и восхищённо спросил Брюс.
— А ты разве не поэтому спросил?
— Нет, я просто… Интересно стало, — растерялся он.
Брюс вообще переключался по щелчку, но если в прошлый раз это было связано с Селиной, то сейчас его вниманием целиком правила еда. Постепенно Аманда начинала его узнавать.
— И спросить уже нельзя? — как-то запоздало огрызнулся он и скорчил Селине рожу. Девочка удивлённо выгнула брови, скрестила руки на груди и отвернулась.
— Дети, — едва слышно вздохнула Аманда, поднимаясь. Она ушла на кухню и вернулась с корзинкой и вазочкой.
Когда она поставила всё перед Брюсом, мальчик вдруг засиял. Он едва мог сдержать улыбку, даже поёрзал на месте, нетерпеливо облизываясь.
— Не спеши, никто не отберёт, — сказала ему Аманда, садясь на своё место. Она налила Селине ещё чаю и продолжила прихлёбывать кофе из своей чашки.
Брюс нерешительно взял в руки булочку и начал отщипывать по кусочку. Кусочки он макал в джем, пачкая пальцы и щёки. Аманда мысленно вздохнула. Селина задумчиво глянула на Брюса, а потом вдруг поднялась, перегнулась через стол и взяла одну из булочек в корзине.
— Смотри как лучше, — сказала она, взяла со скатерти столовый нож и аккуратно разрезала булочку пополам. Потом потянулась за джемом, щедро зачерпнула и размазала по половинке. — Держи.
Брюс несколько мгновений неотрывно смотрел на неё, а потом вдруг замахнулся и прицельно кинул недоеденную корочку прямо Селине в лоб. Селина отшатнулась от неожиданности и сощурилась. Она подалась вперёд ещё сильнее, и, прежде чем Аманда успела спохватиться, впечатала булочку намазанной стороной в щёку Брюса. Тот возмущённо охнул. Селина злорадно повела булочкой, оставив на его лице бледно-оранжевый липкий след.
Аманда подхватилась на ноги, но Брюс оказался проворнее: успел метнуть в Селину куском мякиша. Крошки застряли у девочки в кудряшках, а на лице её застыло искреннее, ни с чем не сравнимое удивление.
— С едой не играют! — Аманда хлопнула ладонью по столу, но голос повышать не стала. Опыт показывал, что даже этого стука хватало, чтобы кто угодно заткнулся. — Будете сами сегодня замешивать тесто для булочек и печь. А потом будете есть то, что напекли, даже если подгорит. Или не пропечётся.
— Но, Мэнди… — начала было Селина и запнулась. Потом вздохнула и понурила голову: — Да. Ты права.
— Что-о? Что за чушь, боже мой. — Брюс вскинул руки. Он будто и не собирался взяться за салфетку, чтобы вытереться. Маленький грязнуля. — Это эксплуатация детского труда!