Страница 11 из 38
Они заключили что-то вроде пари, из тех, которые так любил в последние годы заключать Коннер (разве что без плевков на ладони). Ра’с согласился остановиться на варианте автобиографии в том случае, если рукопись от лица самого Тима окажется объективно плохой. Старик подготовил длинный документ, написанный от руки, в котором оговаривалось, по каким критериям он будет оценивать текст, и они пожали друг другу руки. Тим попросил на исполнение месяц, чтобы перебрать заметки свои и Джейсона, прежде чем он приступит к работе. Ра’с аль Гул на эти условия согласился с подозрительной лёгкостью.
Заключая это пари, Тим думал, что не может быть ничего проще, чем написать текст плохо. Особенно, когда ты этого хочешь. На что он не рассчитывал, так это на то, что он может подвести сам себя. Тим легко входил в раж и начинал работать не отрываясь от печатной машинки. Казалось, ещё чуть-чуть, и он пустит корни, или станет с главным атрибутом каждого писателя единым целым.
Он написал о собственных впечатлениях от крепости и странного старика, и о том, как слушал его историю, а потом изучал заметки того, кто был Призраком Ра’с аль Гула раньше. Тим умолчал о судьбе Джейсона Тодда, и скрыл его имя, разумно предположив, что несчастному страдальцу не нужно лишнее внимание.
Таким был только пролог. А с первой главы и до самого конца Тим пересказывал историю террориста Ра’с аль Гула, какой он её услышал и запомнил, и какой её потом прочитал и записал. Текст получился немного сухим, но уверенным и спокойным. Когда старик как-то пробежался глазами по недопечатанным с вечера строчкам, он вдруг рассмеялся и заметил:
— Похоже на этого вашего, — он щёлкнул пальцами и вскинулся, словно щелчок помог ему что-то вспомнить. — На Хемингуэя. Сразу видно, кто ваш любимый писатель, — он выдержал паузу, пока Тим молил бога, чтобы Ра’су не нравилось такое заимствование. Ра’с моментально его разочаровал: — Мне нравится намного больше, чем ваша предыдущая рукопись. Суховато, но искренне.
— Вы так говорите только потому что хотите остаться при своём мнении, — заметил Тим. Он уже привык каждое утро выбираться из под груды тяжёлых одеял, но всё ещё не привык каждое утро встречать Ра’с аль Гула.
— Нет, Тимоти, я так говорю, потому что это правда. Вы пишете так же хорошо, как и он, — старик похлопал по обложке лежащей на столе книги и улыбнулся. Тим покачал головой, и запустил пальцы в свои спутанные волосы. За почти три месяца они заметно отросли, но он решил не спрашивать хозяина о наличии в террористической организации своего цирюльника, опасаясь, что тогда Ра’с его ещё и подстрижёт.
— Вы не можете сравнивать меня с Хемингуэем, Ра’с, — простонал Тим. Он закутался в свитер и сел на краю кровати, как раз напротив старика.
— Почему это?
— Ну, для начала, я пишу трезвым, — выдержав паузу, сказал Тим. Хозяин дома, однако, воспринял его всерьёз:
— Что говорит о вас скорее в положительном ключе, и…
Тим перебил его, подняв руку:
— Я пошутил, — он прикусил губу, раздумывая и попытался сформулировать, чем же он отличается от Эрнеста Хемингуэя. — Моя жизнь не была и вполовину такой потрясающей, какой была его жизнь в моём возрасте. Я пишу так же отрывисто, но моим словам не хватает насыщенности. Моя проза рубленная, в то время как его — лаконична. Кроме того, его книги охватывают жизни людей, они создают цельную картину мира и учат, раскрывают правды и характеры, и… — он запнулся, встретившись взглядом с Ра’сом, будто кто-то заставил его замолчать.
— Но ведь и он с чего-то начинал. Расскажите о его первой книге.
— «Вешние воды» ? — Тим насупился. — К ней сложно серьёзно относиться, он тогда только начинал, пробовал себя, мол, а вдруг удастся стать сатириком, или… Ра’с, прекратите на меня так смотреть.
Ра’с аль Гул широко улыбался и щурился, снова, по-лисьи. Он искренне радовался тому, что загнал Тима в угол, и разве что в ладоши от счастья не хлопал.
— Будем считать, что все ваши предыдущие работы, юный Эрнест, это ваши «Вешние воды». А моя биография станет вашей «Фиестой» , — Ра’с снова похлопал по книге и поднялся. Тим же так и продолжил сидеть. Он поднял голову, заглянул старику в глаза, удивляясь, что теперь тот ещё меньше похож на старика, и тихо спросил:
— Почему вы делаете это? — он замер, дожидаясь ответа в странном оцепенении. Ра’с подошёл к нему вплотную, коснулся тонкими длинными пальцами его лица, и Тима обожгло холодом ― будто руки хозяина дома были сделаны из снега.
— Вы мне нравитесь, юный Эрнест, и я бы хотел, чтобы вы и ваша жена жили в достатке. Конечно, ещё больше мне бы хотелось, чтобы вы, Тимоти, сидели по правую руку от меня, — его глаза потемнели. Тим хотел было вскочить и оттолкнуть его, но не смог пошевелиться. И дышать. Лёгкие скрутили чьи-то невидимые ледяные руки, и он не мог ни вдох сделать, ни выдох.
— Но я не могу оставить вас у себя под крылом насильно, — с сожалением произнёс старик, всё ещё по-отечески поглаживая его щёку. — Поэтому я хочу, чтобы вы стали моим голосом. Но голосом моим может стать только лучший, — он поднял руку, касаясь лба Тима, и едва слышно произнёс: — Я выбрал вас, юный Эрнест, потому что вы гениальны, и у вас глаза цвета горного чертополоха. Вы даёте мне надежду, что я смогу найти наследника, — он отстранился, убирая руки, пожал плечами и направился к двери. Тим, наконец-то, снова смог вдохнуть и тут же закашлялся.
В голове надрывался голос его возлюбленной жены, кричащий о том, что нужно бежать прямо сейчас. Но Тим оставался на месте. Вернее, он поднялся и послушно пошёл за Ра’сом, мысленно пытаясь найти объяснения тому, что только что произошло.
Быть может, не только Джейсон сошёл с ума, сидя в этой крепости взаперти. Быть может, и старик, прославившийся на весь мир своими терактами, на деле намного безумнее, чем кажется.
Это пробудило в нём уснувшую было тревогу, и Тиму пришлось спрятать руки в карманы, чтобы не заметно было, как они дрожат.
Впрочем, вилка всё равно предательски стучала о край тарелки каждый раз, когда Тим замирал, чтобы выслушать Ра’са или что-то ему ответить. Они обсуждали уже написанную часть рукописи, и старик продолжал стоять на своём: он убеждал Тима, что неизвестное имя на его биографии не оттолкнёт потенциальных читателей, и в конце концов Тим почти сдался. В глубине души он всё ещё был слишком напуган, чтобы снова вступить в спор с возможно безумным и точно жутковатым стариком.
— Вы должны перестать бояться и рискнуть, Тимоти, — твердил ему Ра’с. Тим только устало качал головой.
— Ра’с, мне почти тридцать лет. Думаю, что в следующем году мы со Стефани заведём ребёнка. Если бы у меня не было жены, если бы у меня не было обязательств… — в очередной раз начал он и снова запнулся, глядя на Ра’са. — Вам совершенно плевать на мои доводы, Ра’с.
— А вы планировали всю свою жизнь пробыть Призраком? — подумав, спросил старик.
Тим замер и нервно моргнул. Жутковатое впечатление от странной выходки хозяина дома понемногу начинало развеиваться.
— Мы действительно должны об этом говорить? — наконец ответил он.
— Конечно, ведь ваш страх перед каким-то мифическим «крахом карьеры» не даёт мне получить ту рукопись, которую я хочу, — старик развёл руками. — Кроме того, я почти уверен, что мистер Уэйн относится к вам достаточно хорошо, чтобы помочь вернуться к работе Призрака, если продажи моей биографии будут слишком малы, — он улыбнулся.