Стена чудес

Лишь бы Пятый не думал об аварии.

Ему постепенно понижали дозу антидепрессантов, так что по вечерам в лесном домике Долорес варила какао с мятой или глинтвейн. Пятый разводил огонь в камине, и они часами обсуждали своё детство, пыльных кроликов и прошедший день, и по очереди гладили спящую на коленях кошку.

Через месяц наступила весна.

Первого марта Лэнс Биггз пригласил их в Меритех протестировать новый прототип протеза: более чувствительный и более отзывчивый. Долорес смотрела на разрабатываемые для неё две бионические кисти не моргая. И запястье, и пальцы реагировали быстрее и намного менее топорно, чем их предыдущие протезы.

Это была первая примерка и, как и год назад, от рук на столе тянулись провода, и Долорес складывала бионические пальцы в разные типы захватов.

— Дождаться не могу дня, когда смогу попробовать им что-то нарисовать. Или написать, — Долорес посмотрела на доктора Биггза снизу вверх и улыбнулась. — Это что-то потрясающее.

— Очень далеко до полноценной руки. Но мы стараемся облегчить вам творчество.

— Это уже выглядит намного удобнее, чем наши, — отозвался Пятый. Его только подключали к протезу. Он был сложнее протезов Долорес, потому что у Пятого был только кусок плеча, и выглядел намного более детальным, чем предыдущий. — Хотя уверен, что о возвращении к фортепиано я пока могу только мечтать.

— Увы.

— Но если вы поработали над локтевым суставом, это уже что-то.

— Поработали, — доктор Биггз осторожно улыбнулся.

Пятый кивнул и перевёл взгляд на бионическую руку на столе. Долорес разговорилась с одним из стажёров и рассказывала, что нарисует, как только получит новые протезы.

— Готово, — наконец сказал доктор Биггз. Пятый вздрогнул, снова поворачиваясь к нему. — Давайте попробуем. Начнём с локтя?

Пятый поджал губы и затаил дыхание — совсем как когда пробовал бионическую руку впервые.

Он сосредоточился, прислушиваясь к своему телу. Как сокращаются мышцы.

И согнул протез в локте. Гудение стало немного тише, и задержка реакции действительно была короче. Пятый нахмурился, не давая себе обрадоваться раньше времени, и разогнул руку.

— Хорошо, — доктор Биггз взглянул на свой планшет. — Можете согнуть запястье?

— Сейчас посмотрим, — Пятый взглянул на протез, на свою культю и медленно шевельнул рукой.

— Очень здорово. Сожмите кулак.

— Хорошо.

Доктор Биггз говорил ему, что делать, и всё записывал: засекал время реакции, точность реакции и скорость перехода от одного захвата к другому. Он показывал Пятому захваты, Пятый менял положение пальцев. И чем больше он сидел на этой кушетке и пробовал новый протез, тем сильнее ему хотелось поскорее пустить его в дело.

— Будет непросто после этого вернуться к нашим старым, — Пятый проводил прототип новой руки взглядом, потом повёл плечами, потянулся, разминая спину, надел свой протез и затянул крепления.

— Могу представить, — доктор Биггз улыбнулся.

— А помните, — Долорес соскользнула со своего места и, как только Пятый встал, подлезла ему под руку. — Помните, как он нос воротил от протезов?

— А ты не воротила?

— К моменту, когда я получила свои протезы, Пятая Симфония, у меня не было рук уже пять месяцев, и я была согласна даже на крюки как у пиратов, — Долорес расплылась в широкой улыбке. — Ты забыл, что я была первопроходцем в этой программе.

— Это правда, — доктор Биггз зажал планшет подмышкой и сунул руки в карманы. — Если бы Долорес не согласилась тогда попробовать наш прототип, мы никогда бы не смогли привлечь инвесторов.

— Полагаю, она просто волшебница, — Пятый расплылся в улыбке и чмокнул Долорес в висок.

— Да. Очень на то похоже, — покивал доктор Биггз.

Из Меритеха они поехали в тот же ресторан, где Пятый когда-то сплёл мелодию из голосов Долорес и Куратора. Там играла его музыка и мягко гудели голоса. Тот же салат нисуаз и то же белое вино.

Это не была их годовщина: они познакомили раньше, а встречаться начали позже, но Пятый не мог отделаться от ощущения, что этот момент — здесь и сейчас — важный. Это чувство было неуловимо, как покалывание на кончиках пальцев.

Пятый не знал, как ему повезло, а Долорес ему не говорила, но он был удивительно везучим. От травмы, перевернувшей всю его жизнь и перекроивший его представление о самом себе, осталась только тень. И даже эта тень постепенно отступала.

Сейчас, в эти мгновения в ресторане, потягивая белое вино, Пятый был не просто счастлив, но полностью доволен своей жизнью.

========== Новое лето. I. ==========

Комментарий к Новое лето. I.

???? Jacob’s Piano - Oltremare

Пятый с Долорес приехали за пять минут до встречи. Это вышло неслучайно: Пятый боялся опоздать и вышел на полчаса раньше, чем стоило, но снова и снова возвращался то за распечатками симфонии, то за ключами от машины. Долорес всё это время ждала его у себя, а когда он приехал, облилась кофе, и ей пришлось переодеваться. Пятый, пока ждал её, внёс пару новых деталей в фортепианную партию, а когда Долорес спустилась, закинул папку с симфонией на заднее сиденье.

На улице было прохладно, радио гудело поп-хитом очередного поющего в нос любителя акустики.

Пятый волновался. Он не мог не волноваться: в конце концов, в таком составе последний раз они собирались на похоронах маэстро Харгривса за несколько часов до аварии, которая разрушила его хрустальные замки.

Он построил на их месте крепость из камня, но страх, что лица друзей напомнят ему о том вечере, и ему снова будет больно, не уходил. В конце концов, там будут и Ваня с Клаусом.

— Ты нервничаешь, — Долорес накрыла его бионическую руку своей. — Всё пройдёт хорошо, Пятая Симфония.

— Откуда ты знаешь? — Пятый скосил на неё глаза.

— Просто знаю и всё, — уже привычно ответила Долорес.

Они забронировали столик во французском ресторанчике на крыше и приехали первыми. Официанты как раз сдвинули столы и теперь раскладывали по стульям тёплые мягкие пледы и расставляли бокалы.

Пятый с Долорес сели рядом. На углу стола лежали папка с нотами, исписанный нотами блокнот и наточенный карандаш, на плечах — пледы, а в бокалах — вода.

Первым приехал Лютер. Это было удивительно тихо, он словно вырос из-под земли:

— Отлично выглядишь, — громко сказал он. Пятый обернулся, отрываясь от тихого разговора с Долорес, и тут же встал.

— Лютер, — он моргнул. — Спасибо, что пришёл.

— Я не мог не. Мне безумно интересно, что ты для нас написал, да и потом, — он пожал плечами, — я типа соскучился.