Стена чудес

— Я реально в шоке, — Долорес вернулась с двумя стаканами колы, в каждом из которых плавало по шарику мороженого. — Обычно она пытается всех выгнать. Мои друзья боятся ко мне приходить. У некоторых до сих пор шрамы на ногах из-за неё.

Пятый нехотя выпустил кошку и взял протянутый ему стакан:

— Что я могу сказать. Я обаятельный.

Долорес выгнула бровь:

— У тебя улыбка обаятельная. Особенно когда ты с ямочками улыбаешься. Не знаю, почему весь мир не лежит у твоих ног, когда ты так улыбаешься. В остальном ты всё ещё заносчивый говнюк. Но справедливости ради она тоже заносчивая говнючка, — Долорес потянула газировку через соломинку. Потом отдала ему свой стакан и вернулась к дивану, растянула одеяло и накинула сверху плед грубой вязки.

Пятый замялся, но когда Долорес похлопала по месту рядом, приглашая его сесть, всё же послушался и опустился на самый край. Протянул Долорес её колу.

— И давно у тебя кошка?

— Да, давненько, — Долорес растянулась на диване, подперев рукой голову. Пятый и думать не хотел, насколько может быть болезненно опираться на протез, но её, похоже, это устраивало. — Шесть лет. Мне её подарил бывший бывший, пытаясь избежать расставания.

Кошка запрыгнула на кровать, но побежала не к хозяйке, а снова к Пятому, решительно забравшись к нему на колени. Упёрлась лапками ему в грудь и вновь ткнулась ему носом в щеку.

— Морти, веди себя прилично, — рассмеялась Долорес. — А у тебя были когда-нибудь домашние животные?

— У мамы были сиамские коты. Как в мультиках, — Пятый всё же погладил кошку. — А отец перед смертью подарил мне мопса. Я назвал его мистер Пенникрамб, таскал с собой везде. Кроме репетиций, очевидно.

— Отец подарил его тебе, чтобы ты помнил его?

Пятый кивнул.

— Тебе некомфортно об этом говорить?

— Нет, всё в порядке. Это было давно, — он качнул головой. — А мне было десять. Отец долго болел, мы знали, что он умирает. Рак никого не щадит.

— Это всё равно… тоскливо, — Долорес села и погладила его по плечу. — Ты говорил, что твоя мать тоже умерла.

— Сердечный приступ, — Пятый помолчал немного. — Мне теперь нужно рассказать, как мистер Пенникрамб и мамины Биба и Боба умерли?

— Её котов звали Биба и Боба?

— Не таких имён ожидаешь от женщины, которая назвала сына Симфония №5, правда? — Пятый рассмеялся. — Я скучаю по ней каждый день.

— Вы с ней были близки, да? — Долорес поставила свой стакан на пол, скрестила ноги по-турецки и подпёрла бионическим кулаком подбородок.

— Были.

— Моя мать обязательно начнёт мне тебя в пример приводить, — Долорес тоже расхохоталась и махнула рукой. — А я выросла в маленьком городе, и у нас была огромная овчарка…

Пятый допил остатки своей колы и поставил стакан рядом со стаканом Долорес. Обнял кошку и вслушался в переплетение их голосов.

Ему было хорошо и спокойно. Он устал, рассказ Долорес успокаивал, и когда он всё же поддался утомлению и откинулся назад, кошка свернулась у него на груди.

— Удобно устроился? — прервала его рассказ Долорес. Она тоже лежала на спине. Нащупала его руку, переплела живые пальцы с неживыми и лениво моргнула. — Спи крепко.

И Пятый, будто только этих слов и ждал, действительно уснул.

========== Лето. II. ==========

Комментарий к Лето. II.

???? Patrick Wolf - Trust

???? Oasis - Don’t Look Back In Anger

???? White Lies - To Lose My Life

Долорес разбудила его засветло. Потыкала культёй в бок и шепнула на ухо:

— Посмотри на эту дурёху.

Пятый привстал, опираясь на левый локоть, и посмотрел в сторону, куда указывала Долорес обрубком.

Там, в свете серого утреннего солнца, Морти пыталась забраться в пустую банку из-под краски, но никак не могла уместиться там вся.

— Обожаю, когда она так делает, — тихо хмыкнула Долорес.

Пятый моргнул пару раз, потянулся к телефону, разблокировал его и начал снимать видео. И только закончив — когда кошка поняла, что полностью туда не влезет и осталась просто сидеть в банке — заметил, что протеза на нём нет. Долорес стянула с него пиджак, расстегнула крепления и поставила руку на подзарядку, рядом со своими.

— Почему ты меня не разбудила? Я бы помог, — Пятый убрал телефон, перевернулся набок и погладил Долорес по плечу.

— Ты так быстро заснул и спал так сладко. Я решила, что будить тебя просто чтобы снять протез — преступление.

— Поэтому ты решила разбудить меня, чтобы я посмотрел, как твоя кошка лезет в банку, — Пятый сонно сипел. — Логично.

— Тебе не помешает побольше таких славных моментов в жизни, знаешь ли, — Долорес коснулась культёй его щеки, а потом зевнула. — Во сколько тебе нужно разбудить Клауса?

— В десять, — Пятый тоже зевнул.

— Тогда давай поспим ещё пару часов, а потом я пущу тебя в душ.

— Знаешь что, — Пятый тяжело моргнул.

— Что?

— Ты и правда легендарная.

В следующий раз Долорес разбудила его уже потряхиванием за плечо.

— Просыпайся, тебе ещё Клауса будить и лететь домой, — она нависла над ним. Из-за солнца за спиной и светлых волос казалось, что у неё вокруг головы нимб, и Пятый зажмурился. Потёр рукой глаза. Долорес схватила его за воротник рубашки и подняла. Проверила, чтобы он точно сидел, похлопала по щеке и, как только Пятый открыл глаза, ушла в кухонный угол. — Ванная на правой стороне. На двери табличка. Найдёшь, в общем, а я пока кофе сварю.

Пятый кивнул, подобрал сумку и поспешил в душ.

При дневном свете квартира Долорес была такой же и совсем другой. Больше книжных шкафов, в душе кнопки вместо рычагов и вентилей. Предусмотрительно и удобно. Он в своей собственной квартире иногда не справлялся без протеза. Испытывал сложности, когда принимал душ, готовил, убирался. А Долорес, похоже, не испытывала и половины сложностей, даже совсем без рук.

Он вышел из ванной в свежей футболке и с мокрой головой.

— Как у тебя всё здорово организовано, — он подобрал протез.

Долорес, как раз разлившая кофе по чашкам, тут же подскочила к нему и помогла надеть руку и затянуть липучки.

— Последнее, чего мне хотелось после всего, что было — это зависеть от кого-то, — она поправила Пятому рукав и протянула пиджак. — Он отрубил мне руки, чтобы я больше не могла рисовать, и чтобы я никогда больше не была независимой.

— Ты самая независимая женщина, которую я знаю, Долорес.

— Я знаю, — она коротко прижалась к нему, ткнувшись лбом в ключицы, а потом отпрянула. — Давай, Пятая Симфония, пей кофе и дуй к Клаусу. Пока он не написал ещё парочку душераздирающих песен.

Пятый опустил взгляд, прикусил губу и пошёл за ней.

Долорес спустилась вместе с ним на улицу, поцеловала в щёку напоследок, будто они были школьниками, и пообещала слать ещё больше голосовых сообщений. Особенно с мурлыканием кошки, раз уж он ей так полюбился.

Впервые за долгое время проснувшись он вдохнул полной грудью. По-настоящему почувствовал тепло солнечных лучей. Яркие цвета. Мир наполнялся деталями — того, что он чувствовал кончиками пальцев и замечал краем глаза. Шёлковая кошачья шерсть, когда Морти напоследок потёрлась о его руку. Звонкий смех Долорес, и отражение неба в её голубых глазах.