Стена чудес

— Всё ещё не идеально, — Пятый качнул головой. — Но я близок.

— Я бы сыграла с тобой дуэтом. Если напишешь что-нибудь.

Пятый свёл брови к переносице:

— С радостью. Считай, к твоему возвращению я сочиню сонату для скрипки и фортепиано.

— Может, нам стоит как-нибудь всем вместе собраться. Сыграть что-нибудь как в старые злобные.

— Мне нравится эта идея. Я даже чёрный смокинг ради такого найду, — Клаус поднял руку с чьим-то бокалом шампанского. — За планы на будущее.

Пятый хмыкнул. Его брали огромные сомнения, что когда-нибудь они смогут спокойно играть вместе. Но с другой стороны… с другой стороны, это был отличный план.

— За планы на будущее, — он чокнулся с Клаусом, и остальные тут же присоединились. Ни смеха, ни улыбок. Но в их глазах Пятый видел, что они все уже представляют тот концерт. Воссоединение «Зонтиков», со струнными и фортепиано, новыми силами и новыми стилями. Без постоянного надсмотра.

— Можно созваниваться по Скайпу раз в неделю. Сочинить что-нибудь всем вместе, чтобы вернуться громко, — почесал щетину Диего. — Не будем же мы снова «Когда зло плачет» играть, правда?

— Я скорее себе ногу отгрызу, — отозвался Пятый. — Мне нравится идея. Со скайпом.

— Нужно будет сверить расписания, — Эллисон тут же уткнулась в свой телефон. — Но в воскресенье, думаю, все смогут первое собрание провести? Часов в двенадцать.

— Я обычно в это время сплю, — Ваня заправила прядь за ухо. — Но ради вас встану.

— Нам же просто договориться, какой день недели и какое время нам всем потом подойдут. А потом может, не знаю, в города поиграем, — Эллисон ухмыльнулась. — Напомните, почему мы раньше ничего такого не планировали?

— Маэстро был жив, — Диего поджал губы. — Не могу поверить, что мы свободны.

Пятый кивнул. Клаус облизнул губы, глядя перед собой.

— Печально осознавать, что нам не хватило просто уйти от него. Пришлось дожидаться его смерти, чтобы почувствовать облегчение, — Эллисон провела пальцем по краю бокала.

— Даже это не поможет на самом деле, — Пятый поморщился. — Я ушёл из «Зонтиков» когда мне было тринадцать, но меня до сих пор считают его учеником. Хотя я большего добился в «Комиссии».

— Тут ты прав, — кивнул Лютер.

— Но мы можем всё изменить, — Ваня пожала плечами.

— И то верно, — Пятый допил остатки красного вина. — Какая разница, насколько сильно он нас изуродовал. Это же нас не определяет.

— Золотые слова, — Клаус снова щипнул его за щёку и встал: — А теперь… Кому ещё вина?

Остаток вечера так и прошёл: они давали друг другу послушать свои новые мелодии, показывали ролики с концертов и записывали даты и время встреч, фотографировались в Снэпчат и, чем пьянее были, тем больше обнимались.

Пока Маэстро Харгривс руководил их ансамблем, он и мечтать не мог, что когда-нибудь они станут дружными. И что сроднит их не горе утраты, не командная работа, а общая боль.

«Зонтики» просидели до закрытия, и к моменту, когда официанты принялись снимать скатерти и переворачивать стулья, только Диего остался трезвым, как стёклышко.

— Могу подбросить до гостиницы человек трёх. Двух, если одним из вас будет Лютер.

— Я снял гостиницу рядом, так что пешком дойду, — Лютер похлопал его по плечу. — Я не так сильно наклюкался, если ты не заметил.

— Мы все «наклюкались» достаточно, чтобы не садиться на руль. Можешь меня подвезти, Диего, — Эллисон улыбнулась. — Я вроде в паре кварталов от тебя остановилась.

— С чего ты взяла, что я всё ещё живу в Чикаго?

— Ты сам это пятнадцать минут назад сказал, — отозвался Клаус. Он еле стоял. Моргнул тяжело, заправил рыжую прядь за ухо и посмотрел на Ваню с Пятым: — Вы двое не хотите ко мне? У меня в холодильнике как раз есть сангрия, догонимся, посочиняем всякое.

Пятый задумчиво запрокинул голову. Он уже ловил вертолёты и заметно пошатывался, но всё ещё осознавал происходящее вокруг.

— Я не против, — сказала Ваня. Пятый скосил на неё взгляд и кивнул тоже соглашаясь.

— Почему бы и нет. Сэкономлю на гостинице и просто отосплюсь у тебя, — он ухмыльнулся.

— Ладно, ребята. Я пошёл, — Лютер обмотал вокруг шеи шарф и улыбнулся. — Я безумно по вам соскучился, но завтра у меня самолёт, и я бы не хотел на него опаздывать.

— Мы тоже отчаливаем, — Диего поднял руку с ключами. — До воскресенья, значит?

— Да, да. Но вы всё равно не уйдёте необнятыми, — Клаус повис сначала на Лютере, потом смачно поцеловал Диего в щёку и стиснул в объятиях Эллисон. Та тихо вскрикнула, высвободилась из его хватки и попрощалась с остальными по-французски — расцеловав и Пятого, и Ваню, и Клауса в обе щеки.

— Хорошей ночи, — сказала она. Лютер кивнул всем напоследок, развернулся на пятках и перебежал дорогу, а потом скрылся в одном из переулков.

Диего и Эллисон, переглядываясь, поспешили в чёрный старенький Сааб.

Пятый проводил машину взглядом и почесал кончик носа.

Пошёл снег, и он пожалел, что оставил перчатки и шапку в машине.

— Мы же не дойдём пешком? — спросил он.

— Не, — Клаус опустился на тротуар в паре шагов и подпёр кулаком щёку. — Нужно такси ловить.

— Давайте я, — Ваня вскинула руку вверх и выглянула на дорогу.

Пятый смотрел на них с едва заметной улыбкой и пьяным чувством сентиментальности: может он и бросил ансамбль «Зонтики» шестнадцать лет назад, может они и виделись с тех пор очень редко, но каждый раз он чувствовал, что встречается со своими родными душами. Теми, кто понимает, что у него болит и теми, кто думает так же, как он.

Даже жаль было, что завтра утром они снова разъедутся и, скорее всего, никогда не сочинят симфонию «Зонтиков», о которой сегодня размечтались.

Он отшагнул от Вани, и тут же бросился обратно. Из-за поворота вылетел жёлтый Пежо. Его занесло, завизжали тормоза, но хода автомобиль не убавил. Пятый резко и грубо оттолкнул Ваню к Клаусу, а сам отскочить не успел. Машина снесла его с места, впечатав в стену, и сжалась в гармошку. Пятый сделал глубокий вдох, ещё ничего не чувствуя, а выдохнул с криком. Правая сторона, от плеча до кончиков пальцев, взорвалась болью.

Он не слышал ничьих голосов, не видел знакомых. В глазах потемнело, в висках запульсировала кровь, а боль, казалось, нарастала. Волнами.

Пока он ей не захлебнулся.

Когда приехали парамедики, Пятый ещё был в сознании. Не понимал, что происходит, с трудом разбирал голоса Вани и Клауса, но ни ответить не мог, ни сосредоточить на них взгляд.

Время тянулось как патока, превращаясь в бесконечную страшную пытку. Даже когда его руку высвободили из железного плена, легче не стало — разве что у Пятого уже не было сил ни кричать, ни стонать. Он протрезвел, но устал. И моргал всё реже, разве что дольше, с трудом не соскальзывая в темноту. Ему и не давали — один из парамедиков кричал что-то, что Пятый разобрать не мог, и шлёпал его по щекам каждый раз, когда опускались веки.

И только в больнице ему дали поспать. Прижали маску к лицу, и Пятый, сделав всего пару вдохов, провалился в сон.

========== Зима. II. ==========

Комментарий к Зима. II.

???? Noel Gallagher’s High Flying Birds - The Dying of the Light