Страница 8 из 17
Ахмет так и сделал. Посмотрел он, куда полетела Цапля, и пошел в ту сторону.
Долго ли он шел, мало ли шел – кто знает – только сильно он устал, износились его чувяки, а глаза устали смотреть вперед. Видит Ахмет – пастух пасет огромное стадо коз. Подошел Ахмет, поздоровался:
Да умножатся твои козы!
Да продлится жизнь твоя! – ответил пастух. – Добро пожаловать, будь гостем!
Чьи это козы? – спросил Ахмет.
Это козы Цапли.
А где сама Цапля?
Я не знаю, где она. Тебе это скажет чабан, который пасет овец.
А как найти этого чабана?
Иди все прямо да прямо и придешь к нему.
Пошел Ахмет дальше. Долго шел, вконец измучился и увидел, наконец, огромные стада овец и около них чабана.
Да умножатся твои отары! – поздоровался Ахмет.
Да продлится твоя жизнь, – ответил чабан. – Добро пожаловать, будь гостем!
Чьи это отары?
Это отары Цапли.
А где сама Цапля?
А зачем она тебе понадобилась?
Рассказал Ахмет, как освободил Цаплю из капкана, как она обещала отблагодарить его.
Раз такое дело, помогу тебе отыскать Цаплю. Иди в сторону восхода солнца и придешь прямо к ее дому. Ворота охраняют две огромные злые собаки. Поэтому ты возьми двух самых жирных овец. Когда подойдешь к воротам, залают собаки и не будут пускать тебя, ты кинь им овец, а сам смело входи во двор.
А что ты советуешь мне попросить у Цапли? – спросил Ахмет.
Не бери у нее ничего, попроси скатерть-самобранку.
Снова пустился юноша в путь. Долго ли шел, мало ли шел – кто знает – пришел он ко двору Цапли.
Сделал Ахмет все так, как сказал ему чабан, и вошел во двор.
Цапля сразу узнала его и говорит:
– Проси, добрый человек, все, что захочешь.
– Мне нужна только скатерть-самобранка, – ответил Ахмет.
– Она давно уже дожидается тебя, – ответила Цапля и отдала ему скатерть.
Поблагодарил Ахмет Цаплю и пошел обратно. Известно, что обратный путь всегда короче. Скоро пришел он к чабану и рассказал, как приняла его Цапля, какую скатерть подарила она ему.
А что делать с этой скатертью, не знаю, – сказал Ахмет.
Взял чабан ту скатерть, развернул, не успел расстелить на земле, как вся скатерть оказалась уставленной вкусными яствами и напитками. Ахмет и чабан ели и пили сколько хотели, а скатерть все полна едой.
Потом свернул Ахмет чудесную скатерть, вскочил на коня и поскакал домой.
Обрадовалась старушка, что сын вернулся живым и здоровым да еще принес такую чудесную скатерть. Зажили они припеваючи – сами ели вдоволь, щедро угощали гостей. Всегда были открыты ворота их дома для добрых людей.
По всему аулу пошла молва о чудесной скатерти, дошла она и до князя. И вот однажды ворвались в дом Ахмета слуги князя, связали его, а скатерть унесли.
Снова стали голодать Ахмет и его старая мать. Думал-думал он, что делать, и решил опять пойти к Цапле.
Снова пустился Ахмет в дальний и трудный путь. Приехал он к своему другу чабану и рассказал ему обо всем, что с ним случилось. Чабан посоветовал молодцу попросить у Цапли тыкву.
Приехал Ахмет к Цапле. Ласково встретила она гостя:
Здравствуй, добрый человек! Будь моим гостем!
Спешился Ахмет, отдохнул в кунацкой. Подали ему угощение на маленьком трехногом столике – ана. Не терпится Цапле узнать, какие дела привели к ней юношу. А по обычаю, нельзя у гостя спрашивать, надолго ли и по каким делам он прибыл, – пусть сам расскажет. Вот Ахмет и говорит:
Попрошу тебя, Цапля, подари мне чудесную тыкву, коли не жалко!
Тыква была очень нужна Цапле. Но нельзя отказать гостю-спасителю. Взял Ахмет тыкву, поблагодарил хозяйку и поскакал обратно.
Подъезжает он к чабану.
Я получил тыкву, – сказал он, – но не знаю, что с нею делать.
Взял чабан тыкву, положил ее перед Ахметом и крикнул:
Выходите!
Откуда ни возьмись, выбежали из тыквы стройные, как на подбор, джигиты, накинулись на Ахмета. Отбивается Ахмет, да разве справиться ему с такими храбрецами! Хорошо, что чабан приказал джигитам убраться в тыкву, не то несдобровать бы Ахмету. Насилу опомнился Ахмет, а чабан и говорит:
С этой тыквой тебе никто не страшен.
Вернулся Ахмет в аул, но не пошел в свой дом, пошел прямо к князю.
Остановился он у порога и проговорил:
Верни мне, князь, скатерть-самобранку!
Насмешливо посмотрел на него чванливый князь, а как увидел тыкву, затопал ногами, закричал:
Эй, мои верные слуги, гоните прочь этого болвана!
Положил Ахмет перед князем тыкву и молвил только одно слово:
Выходите!
Откуда ни возьмись, выбежали из тыквы стройные, как на подбор, джигиты и накинулись на князя. А тот не может понять, откуда взялись эти воины. Взмолился князь:
Не бейте меня, я возвращу скатерть!
Ахмет приказал джигитам войти обратно в тыкву. А князь приказал слугам поднести Ахмету на золотом подносе скатерть и с почетом проводить его.
Вернулся Ахмет в свой дом и зажил лучше прежнего.
Добряк и скряга
В одном селе жили два человека. Один круглый год батрачил, чтоб заработать себе на житье, но скопить ничего не умел, потому что с легким сердцем отдавал людям то, что они у него просили. Так и жил бедно. Звали его на селе Добряком.
Другой жил праздно, за счет других богател, ходил всегда хмурый, и снега зимою у него нельзя было выпросить. Звали его попросту Скрягой.
Однажды, когда пришла в горы осень, собрался Добряк на заработки. Услышал об этом Скряга и решил идти вместе с соседом.
Мать Добряка приготовила ему в дорогу еды.
Скряга тоже снарядился в путь, и они отправились вместе.
Долго или коротко они шли, но только остановились на привал подкрепиться и отдохнуть. Сели в тени старого развесистого дерева, поели, что мать Добряка наготовила, и тронулись дальше.
Много ли, мало ли они шли, однако ночь их застала в дороге. Расположились путники на ночлег, опять поели, что Добряк из мешка достал, и улеглись спать.
Утром с зарею поднялись, доели то, что у Добряка из припасов осталось, и пошли дальше. День выдался жаркий, тяжело идти по пыльной дороге. Кругом – степь одна, даже чахлого деревца не видно, и капли воды взять неоткуда.
Тогда развязал Скряга свой толстый мешок и протянул Добряку жалкий ломоть пересоленного пирога, а сам пообедал сытно, запил холодной водою из фляги и спрятал остатки обратно.
Удивился Добряк поведению Скряги, но ничего ему не сказал. А солнце печет все сильнее. Начала Добряка жажда мучить.
Дай-ка, сосед, напиться из твоей фляги, – попросил он.
Дам тебе напиться, но с одним условием, – отвечал Скряга, – если позволишь выколоть тебе один глаз.
Покачал головою Добряк, – не согласился. Еще жарче раскалило солнце сухую землю, совсем у Добряка во рту пересохло. Снова попросил он Скрягу:
Дай хоть один глоток, губы смочить!
Позволь один глаз выколоть – дам!
Что оставалось Добряку делать? Не умирать же от жажды. Дал он себе один глаз выколоть. Хлебнул из фляги немного воды, и пошли они навстречу солнцу. Потом доели соленый пирог и легли спать. Но Добряк, которого целый день мучила жажда, не мог уснуть, все ворочался с боку на бок. А тут еще глаз болит. Стонет Добряк от боли. Наконец, не выдержал он – толкнул и разбудил Скрягу.
Дай еще немного воды попить!
Согласен, – ответил тот, – только позволь сначала другой глаз тебе выколоть.
Что ты, сосед, как можно? Как же я жить стану, не видя белого света?
Дело твое, – сказал Скряга. Повернулся на другой бок и захрапел.
Настало утро. Поднялись они, Скряга плотно позавтракал, а Добряку дал кусок сухого чурека, и тронулись они снова в путь. Напиться так и не дал Скряга соседу.
Опять взошло над пустынной степью горячее солнце, и когда совсем невмоготу стало Добряку терпеть, согласился он, чтобы Скряга выколол ему и второй глаз.
На все воля Аллаха, – сказал он печально. – Пусть всемогущий устроит так, чтоб обернулось все добром для меня и злом для тебя, жадный ты человек.