Конец Пути

Вы уже заметили, что план кажется невыполнимым, не так ли?

Вечерело. Фрэнк и его отряд засели в доме напротив от здания жандармерии. Он припоминал, что это здание, где сейчас находится самая боеспособная и кровожадная армия города, когда — то давно, во времена монархии, было тюрьмой для врагов империи.

Тогда таким титулом величали всех подряд. В годы Большого Террора туда попадали на так называемую "проверку" все подозрительные личности. Начальник городской жандармерии пачками расстреливал людей. Офицеры, не перечислившие все титулы императора (их было около тридцати); писатели, не так возвеличившие императора; крестьяне, не согласные идти в армию; рабочие, устроившие забастовку.

В те страшные годы Фрэнк был ещё слишком мал. Он лишь помнил, как Джордан и отец ушли на штурм Императорского Дворца. С тех пор в их доме была роскошная мебель и картины. А ещё они стали героями для всей улицы.

Несмотря на то, что с момента смерти Джордана прошло не более недели, он уже казался отголоском прошлого… Чем — то давно утерянным. Сейчас все мысли Фрэнка были сконцентрированы на Эллен.

Жандармы забили тревогу. Во двор из всех корпусов, казарм, и прочих мест, стали массово выбегать солдаты во всеоружии. Они построились на плацу и чего — то ждали. Через минут пять вышел сурового вида офицер. К нему тут же подошли офицеры помладше и, отдав воинскую честь, воскликнули: "Подполковник Блок, солдаты построены! Ждём Ваших приказов!"

Пять минут, не больше, он что — то объяснял офицерам, а после обратился и к самим солдатам. Его голос был не из приятных:

— Солдаты! Граждане протестуют! По приказу Его Превосходительства генерала — фельдмаршала, министра военного времени и члена штаба Верховного Главнокомандования, мы должны отправиться на Площадь имени Кадэра для охранения и восстановления законности.

Ответа не было. Спустя пару мгновений солдаты поснимали свои винтовки с плеч и ринулись к повозкам, машинам, лошадям… Любой транспорт, лишь бы добраться туда. К большому удовольствию Фрэнка, этот Блок так же отправился с ними.

Они ждали ещё около получаса. Вдали слышались одиночные глухие выстрелы… А затем прокатился ружейный залп где — то недалеко… Казалось, мятеж идёт полным ходом. Затем Фрэнк скомандовал своим людям идти внутрь.

Это было достаточно легко. Снаружи было только два караульных, которых быстро устранили револьверными выстрелами. Они разделились. Часть пошла осматривать казармы. Другие пошли внутрь здания. А третьи, с Фрэнком во главе, ринулись во внутренний двор.

Повсюду слышались выстрелы и крики. Внутри осталось ещё некоторое количество солдат, которые вели караул. Их — то и выцеливали мятежники. А Фрэнк во главе отряда прошёл во внутренний двор. В него можно было попасть только с помощью бывшего туннеля для проезда машин. Другой путь — через здания. Здесь Фрэнк увидел отряд жандармов, которые чистили свои ружья. Он вовремя пригнулся, ибо тут же один из его людей пал мёртвым, пораженный револьверной пулей.

Началась перестрелка. Жандармы стояли в шеренгу и вели прицельный огонь цепью, как только один из мятежников сдвинется с места или попробует высунуть голову. Фрэнк не был военным, и не знал, что делать…

К счастью, всё быстро закончилось. Подоспели люди, осматривавшие главное здание. Они пооткрывали окна и несколькими залпами поубивали всех жандармов, кроме одного офицера. Он, серьезно раненный, был тут же связан.

Здание было захвачено… Мятежники тут же ринулись внутрь и начали таскать трофеи. Лишь один додумался послать в оперативный штаб послание, что дело закончено.

Но что это там, у стены? Фрэнк был весел, как никогда, но… Он подошёл ближе и увиденное привело его в ужас. У стены, изрешечённой пулями, лежали мёртвые люди. Расстрелянные гражданские, которых держали в тюрьме. Мужчины, женщины, все подряд… Фрэнк был шокирован. В его горле засел комок, который он никак не мог сглотнуть.

Ибо увидел он среди кучи тел знакомое платье… Его жена Эллен лежала мёртвая. Жизнь покинула её, но мёртвенная красота осталась. А глаза смотрели прямо Фрэнку в глаза, словно пытались залезть ему в душу.

Вне себя от горя, он прижал её тело к себе, словно пытаясь разбудить. Фрэнк не мог поверить, что это она. Слёзы катились градом по его телу, а сам он не видел и не слышал ничего. Да и если бы мог, его бы это не волновало. Он долго — долго её обнимал, сквозь рыдания крича: "Нееет!".

Фрэнк смотрел на свою мёртвую жену… Пытался разбудить её, проводил рукой по её мягким волосам… По её щеке. Ему хотелось, чтобы её ясные глаза хоть на минутку пошевелились, и она вновь одарила его своей улыбкой… Фрэнк даже умудрялся звать её.

Ничего не происходило. Мёртвые не слышат живых, так было, и так будет всегда. Фрэнк закрыл ей глаза, и, поцеловав в последний раз её ещё тёплые губы, посмотрел на небо. Оно было невероятно чистым…

Но вместо тоски и горя, его вдруг охватила ярость. Он взял револьвер, который выпал у него из рук, и тут же пошёл к связанному офицеру. Вокруг не было никого. Фрэнк ударил того по лицу ботинком, и, опрокинув наземь, нацелился своим револьвером.

Его глаза горели, а внутри всё желало только одного: возмездия. Но, из последних сил подавляя это, он заорал:

— Почему вы их убили?! Кто приказал вам это?!

— Кх…кх… — офицер смотрел на него. Глаза его были полны страха, но он всё таки осилил его: — Поступило предупреждение… Что сюда идут вооружённые люди, освобождать заложников…

— От кого? От кого?! — он начал сдавливать офицеру горло своим ботинком.

— Кх… — Фрэнк убрал ногу. — Какой — то Август, и полковник Аккерман…

Последние слова умирающего офицера прошли по всему телу Фрэнка, словно молния… Дрожащими руками он убрал револьвер. И когда офицер уже было, улыбнулся, Фрэнк взял его нож и всадил промеж глаз.

Дрожь исчезла. Зато появилась невероятная злоба. Гнев заполонил душу Фрэнка. Все мысли исчезли, кроме одной. Лишь об одном он думал: "Убить".

Глава 15. Не по плану

Глава 15. Не по плану

Генерал сидел у себя в кабинете и молча смотрел в окно. Солнце уже скрывалось за горизонтом и на небо тихонько вскарабкивались сумерки. Было так тихо, что он слышал шум телеграфа из соседней комнаты, и даже строевые учения министерского батальона.

Потому, когда к Ставке подъехала машина, из которой выбежал взволнованный офицер и тут же начал кричать о необходимости видеть генерала, тот аж немного приободрился. Быстро покинув свой кабинет, он велел послать за полковником Аккерманом, и ждал Эшфорда.

Тот не заставил себя долго ждать.

— Мой генерал, разрешите? — открывая дверь, вошёл Эшфорд.

— Разрешаю.

В Ставку зашёл человек. Он был крайне напуган. Его форма была кое — где залита кровью. Лишь фуражка с нашивками говорила о его звании лейтенанта.

— Тут человек… Офицер жандармерии. Он…

— Я думаю, лучше услышать всё из первых уст. Докладывайте, офицер…

— Р — роланд, мой генерал! — его голос сильно дрожал, но он старался соблюдать суббординацию.

— Что же случилось, лейтенант Роланд?

— Восстание! На площади Революции собралась вооружённая толпа граждан. Я тогда патрулировал с отрядом жандармов. Мы попробовали их разогнать, или, во всяком случае, успокоить… Но они… Они начали стрелять! Я единственный, кто остался в живых!

Генерал не услышал последние слова Роланда. Он сжал свой кулак и со всей силы ударил по столу, что он уже было начал переворачиваться… Но Аккерман вовремя успел перехватить падающий стол. Внутри генерала всё сжалось от ужаса.

— Лейтенанта Роланда в госпиталь. Пусть позаботятся о нём. Вольно, лейтенант, — едва тот покинул Ставку, генерал тут же продолжил: — Телеграфируйте подполковнику Блоку, немедленно! Пусть все его жандармы отправляются на площадь и постараются успокоить толпу. Применять оружие только как ответные действия! Аккерман! Берите министерский отряд и офицеров — телеграфистов. Немедленно отправляйтесь к штабу северной и западной армий. Мне нужна полная отчётность. Я отправлюсь на станцию к господину Оливье. Нам нужно сохранить порядок, иначе всё обернётся крахом…