Конец Пути

Прибыв в Ставку, они не застали там Аккермана. Генерал был, казалось, ничуть не удивлён. Но Эшфорд заметил, что, когда генерал заходил в свой кабинет, его мышцы лица еле заметно вздрагивали.

Конец дня выдался крайне мрачным. Адъютант сидел за своим столом и пытался собраться с мыслями. Завтра решается судьба всей войны, а они сидят тут и бездействуют. Его колени дрожали, и он тщётно пытался привести их в порядок.

От этого его оторвал офицер — телеграфист, принёсший телеграмму для генерала. Не мешкая, Эшфорд постучался и вошёл внутрь.

Генерал сидел за своим столом и был крайне подавленным. Его сонные глаза смотрели то на карту окрестностей, то на Эшфорда…

— Вам телеграмма, мой генерал — фельдмаршал!

— Благодарю, Эшфорд. Свободен, — генералу поднесли телеграмму, и тот углубился в чтение.

Вот что там было написано:

"Военному министру, генералу — фельдмаршалу, штабному генералу Ставки Верховного Главнокомандования

Дела продвигаются отлично. Мы заняли несколько городов и пополнили наши запасы. Мне поступил приказ от Временного Министра Моргана отправить ему часть войск. Направил туда самые боеспособные части, потому теперь не могу вести наступательные операции. Готовлю войска к соединению с Вами.

Генерал Вайс."

Генералу стало ещё хуже…

Глава 14. Да здравствует Свобода!

Глава 14. Да здравствует Свобода!

Что? — воскликнул Фрэнк, переводя взгляд то на Арчибальда, то на Филиппа.

Вокруг воцарилось молчание. Люди вокруг таскали тела убитых. Тёплое тело Роджера всё ещё лежало возле ступеней. А Филипп и Арчибальд смотрели прямо Фрэнку в глаза.

— Это правда, мистер Гоцеллин, — повторил Арчибальд. — Мы нашли Вашу жену. Эллен Гоцеллин, да?

— Я… — Фрэнк запнулся. В его голове пронеслись тысячи воспоминаний о жене… О их любви… — Моя Эллен! С ней всё в порядке?

— Пока да. Но, боюсь, она в большой опасности. — Голос Арчибальда резко поменялся. Он старался говорить как можно тише, передавая сочувствие Фрэнку.

— Что это значит? — радость исчезла. Теперь в душе Фрэнка поселились сомнения и тоска.

— Её сцапали на станции, когда вы втроём пытались бежать из города. По информации, которой я располагаю, она находится в руках жандармерии.

— Я немедленно пойду туда! Я хочу её увидеть! — он уже двинулся с места, как его остановил Август.

— Нельзя, Фрэнк! Ты считаешься погибшим. Если окажется, что ты жив, они тут же расстреляют тебя за уклон от призыва.

Фрэнк хотел было возразить, и пытался выпутаться из лап Августа, но тот крепко схватил его.

— Но я должен попытаться!.. — начал было Фрэнк, но его тут же остановил Арчибальд.

— Пока она там, она будет жива. Жандармерии сейчас не до этого. С ней всё будет хорошо. Мой человек внутри проследит, обещаю Вам.

— Но… Мистер Бэнси… Что же делать? — еле слышно проговорил Фрэнк. Ему вдруг стало так грустно, и одновременно с этим его терзала ужасная злость.

— Мы с Филиппом уже всё продумали. Слушайте меня внимательно, мистер Гоцеллин! Как только начнётся восстание, Вы поведёте отряд из двадцати вооружённых человек в тюрьму; туда, где её удерживают. И освободите её. Вся жандармерия наверняка отправится на защиту Ставки или на подавление наших выступлений. Потому там будет только почётный караул. Вы быстро с ним разберётесь и освободите свою жену. Затем доставите её в дом Филиппа. А затем, Вы пойдёте к месту нашего собрания в ту ночь. Там Вы с Филиппом дождётесь меня, и мы отправимся к Ставке.

План звучал несколько авантюрно. Но Арчибальд, как и его лучший друг, имел крайне убедительный голос. Так что даже такой нежный человек, как Фрэнк, быстро взял себя в руки. Он ещё немного сомневался, но, глянув в глаза Августа, стал уверенным окончательно.

Уже светало, когда они прибыли к дому Филиппа. Тут им предстояло отдохнуть и поесть перед решающим боем. Фрэнк не сказал ни слова с тех самых пор, как мистер Бэнси озвучил свой план. Он лишь молча лёг в свою кровать.

Его тело болело, а мысли были заняты самыми ужасными картинами из воображения. А вдруг Эллен уже мертва? Или при смерти? Успею ли я? А вдруг наш план провалится?

Как обычно, перед бурей, самый ужасный период — затишье. Когда ты только и можешь, что молча ожидать развязки.

Фрэнк не знал сна в эту ночь. Примерно в 9 часов утра за ним зашла служанка. Втроём они позавтракали, причём все трое молчали. Арчибальд просматривал какие — то записи, а Филипп просто внимательно изучал огонь в камине.

Зато, едва наша троица покинула дом, как тут же начались разговоры. То Арчибальд и Филипп обсуждали свою стратегию. Они сели в машину и отправились в тайное место встречи…

По дороге Фрэнк отчуждённо смотрел в окно и изучал городские пейзажи военного времени: разбитые дома, дороги… Он видел сгоревший дом, откуда трое солдат жандармерии выносили обугленные тела. Как вдруг…

— Я понимаю, мистер Гоцеллин, приятного мало, — обратился к Фрэнку Арчибальд Бэнси. — Но, клянусь Вам, едва наше дело победит, всё изменится. Не будет больше обездоленных людей, лишенных еды и крова. Мы сплотимся, и вместе дадим отпор противнику. Обещаю Вам. А когда война закончится, станем членами кабинета министров, как герои войны. Если захотите, конечно.

— Не захочу. Я уеду с Эллен туда, где война едва коснулась жизни людей. Хватит с нас тяжкого времени.

— Понимаю. Воля Ваша. Но сейчас мы все связаны общим делом, мистер Гоцеллин.

Фрэнк ничего не ответил. Ибо они приехали. Там их ждало несколько человек. Выйдя из машины, Бэнси и Август тут же пошли к ним.

— Сколько? — выпалил Филипп.

— Мы собрали сотен восемь. Ещё, в другом конце города, собралось около тысячи человек. Все при оружии, хотя огнестрельного не так много. Нам удалось обчистить склады и позабирать трофейные ружья из чужих домов.

— Отлично. Дело быстро кончится. К вечеру мы уже займём Ставку и начнём командовать армией. Они уже собрались?

— Вас ждут, господа.

Они двинулись внутрь. Смешно, но несколько дней назад здесь собралось в несколько раз меньше людей, а ведь готовились они все около недели… Сейчас же, за один день, они собрали почти две тысячи солдат революции. Конечно, лишь малая толика попала в это место. Остальные ждали снаружи. Фрэнк стоял где — то в сторонке, а Арчибальд и Филипп поднялись на постамент. Их встретили выкриками "Свобода!"

Август поднял руку. Все вокруг стихли. И Филипп начал говорить:

— Мы все ждали этого, господа. Сегодня вечером, мы вернёмся к славным временам Республики! Уничтожив тирана, засевшего в Ставке, мы вернём власть свободным гражданам! Его офицеры уже на нашей стороне, а значит армия станет нашим союзником! Осталось лишь убить предателей из жандармерии! Я думаю, несмотря на все ваши страдания, мы сможем это сделать! Во славу Республики! — прокричал Филипп.

Пока он говорил, все хранили молчание. Но едва он закончил, как тут же все повставали и начали кричать: Во Славу Республики!

Филипп и Август спустились и пошли к Фрэнку:

— Мистер Гоцеллин. Я вверяю Вам двадцать человек для освобождения Вашей жены. Прошу лишь отправиться туда не позднее пяти часов.

— Я приму к сведению Вашу просьбу, мистер Бэнси… Благодарю! Спасибо вам, что помогаете мне! — растроганный Фрэнк пожал поочерёдно руки Филиппа и Арчибальда.

Они ещё долго обсуждали планы. Ведь такие мудрые люди, как Арчибальд Бэнси и Филипп Август, не делают чего — то стихийно. Наоборот, в их хладнокровных головах уже давно родился план, как прибрать к рукам власть.

Я лишь скажу вам основные тезисы: во — первых, половина их сил соберётся на площади в центре города. Это примерно в километре от Ставки. Пока основные силы жандармерии будут стянуты туда, восставшие захватят все важнейшие объекты: почту, склады с оружием, бывшую канцелярию, где сейчас засел батальон из министерского полка. Фрэнк Гоцеллин разберётся со зданием жандармерии. Весь переворот должен быть совершён в вакууме; никто из фронтовых генералов с их армиями не узнает о том, что происходит в городе.