Личная сказка

Ярость непогоды бушевала и шумно негодовала лишь снаружи – внутри ярость разливалась холодным киселём, тягуче прикрываясь вынужденным гостеприимством.

– Однако я не думал, что царская сыскная служба так быстро найдёт пропажу, да ещё и отправит сюда царевича, – граф Литарский, он же Соловей-Разбойник, он же Володар Реванский скрестил руки на груди и смотрел на непрошенных гостей исподлобья с высоты своего огромного роста, стоя около трона, и даже в таком положении умудрялся будто бы загораживать собой Василису.

– Пропажу нашла не царская сыскная служба, – оскорбилась я, – а та, чьего деда так несправедливо оклеветали.

– Так меня почтили своим присутствием сразу два их высочества? – довольно ухмыльнулся граф. – Царевна Анна, я полагаю?

– Правильно полагаете.

– Польщён. Но я  так до конца и не понял, чем обязан такой чести?

– Не придуривайся, – вмешался Платон. – Всё ты прекрасно понимаешь. Хоть эти юнцы натворили дел в силу возраста и пылкости нрава, но ты-то похвастаться молодым задором не можешь.

– А вас как величать, уважаемый? – полюбопытствовал граф, так изогнув бровь, что в одном этом движении выразилось пренебрежение ко всем присутствующим и к их дальним родственникам. – Впрочем, меня это не интересует. Я не нарушил никаких законов и договорённостей, так что все ваши обвинения…

– Пока никто никого не обвинял, – отчеканил Дмитрий, не спуская глаз с Василисы. – Только один вопрос: почему ты девушка?

Обстановка, и до этого готовая вспыхнуть искрами от одного неверного слова, сейчас накалилась до предела, хотя вопрос прозвучал весьма нелепый.

– Что ты несёшь? – прошипел Платон, видимо, считая, что у царевича поехала крыша. А вместе с ней и весь остальной здравый смысл. – А кем она должна быть?

– Она знает, кем, – процедил Дмитрий сквозь зубы.

Василиса же покраснела до корней своих золотистых волос, но от этого непостижимым образом стала ещё милее. Когда краснела я, то уши пылали, а щёки становились до того пунцовыми, что хотелось облиться ледяной водой.

– Молодой человек, что вы несёте? – граф сделал шаг вперёд, встреченный тихим рычанием Тишки. – Кто пустил сюда пса?

– Он имеет в виду, почему она днём в человеческом облике, – сквозь рычание пса послышалась вполне членораздельная речь, чему, впрочем, никто не удивился.

– А в каком обличье она должна быть? – не понял Платон.

И тут меня осенило!

– Так вы… – я от смущения закрыла рот рукой, Василиса – вовсе спрятала в ладони лицо.

– Они уже муж и жена, – спокойно сказал Дмитрий, не сводя тяжёлого взгляда с Василисы.

***

Руслан

Трактир, в котором мы остановились, был переполнен желающими посмотреть на Василису, но не успевшими разъехаться до наступления темноты. Наплыв посетителей был на руку и хозяину, и нам – разговоры отвлекали от тяжёлых мыслей, ибо думать совсем не хотелось. Хотелось напиться и забыться, что, кажется, не преминул сделать Дмитрий.

Смотреть на то, как напивается царевич, Анна долго не могла. И налила себе тоже. Платон же исчез ещё по дороге из замка, оставив этих двух высочеств на меня, за что сейчас я готов был напоить наёмника отваром из медвежьих ушек, чтобы впредь неповадно было.

Эти двое опустошили уже три бутылки на двоих, когда хозяин трактира скромно посоветовал идти им обоим в свои комнаты, за что получил гневную отповедь хором и приказ принести ещё две бутылки.

– Ишь какая стерва! – стукнула кулаком по столу Анна. – На месте ей не сиделось, полетать вздумалось! И смотри-ка, какая меткая – сразу в постель к мужику, да не к кому попало-то, а к графу! Не промах оказалась твоя невестушка-то, а!

– Она не моя, – заплетающимся языком ответствовал ей Дмитрий.

– А чья же ещё?! – возмутилась царевна. – Моя, что ли?

– Не надо мне таких невест! И отцу скажу – нечего больше мне никого сватать! Пусть сам женится, а меня в покое оставит!

– Ты ж наследник, – заботливо напомнила Анна, поставив локоть на стол и подбородком уткнувшись в ладонь, чтобы поддержать видимость того, что она вполне ещё может сидеть прямо. – Ты должен жениться! – потрясла она рукой перед самым носом Дмитрия.

– Ты тоже наследница, – вяло отмахнулся от неё царевич.

– Я – другое дело, – мотнула головой она, так что чуть не упала, пришлось её поддержать.

– Может, наверх уже пойдёте? Там продолжите? – попытался образумить я кого-нибудь из них, но лишь с двух сторон услышал грозное цыканье.

– Молчи, малявка! – и даже получил от Анны подзатыльник. – Когда взрослые разговаривают, мелкие… ик… не ввяз… ввязы… не ввязы-ы-ыв… не лезут, короче!

– Взрослые, как же, – вздохнул я, но послушно замолчал, а то с соседнего стола уже подозрительно на нас косились.

– Ты – наследник, – продолжала царевна, – а потому жена тебе нужна. Чтобы заботилась, любила. Хорошая нужна. Я.