Страница 69 из 91
Во мне просыпается дотоле незнакомое чувство – нежность. Мне хочется оберегать этого человека, хранить его покой, избавлять его от страхов и страданий. Я наклоняюсь, касаюсь губами его лба. Опускаю взгляд, смотрю ему в глаза. В полумраке они кажутся чёрными, почти такими же, как круги под ними.
Он кладёт руку мне на пояс. Я знаю, что за этим последует. Я так этого хочу. Но не могу…
В котелке ещё осталась пена. Окунаю в неё ладонь и измазываю ей нос царевича.
– Эй! – тишина нарушена, мгновение близости испарилось, он возмущён.
Я снова окунаю руку в мыльную воду.
– Не смей! – предупреждает он.
Но мне понравился его возмущённый вид. Я измазала его подбородок. Царевич долго терпеть не собирался, а котелок стоял совсем рядом. Теперь уже пена оказалась у меня на носу.
– Ты хочешь войны? – вопросил он. – Ты её получишь!
Мы брызгались мыльной водой, пока в конце не перевернули котелок, и вся жидкость не растеклась по полу. Царевич умудрился последним сунуть в него руку и с победным кличем брызнуть в меня. Я же, так удачно оберегавшая глаза всё это время, теперь не успела их закрыть. Зажмурилась из-за резкой боли.
– Ай, ну что ты творишь?!
– Что, в глаз попал? – голос сразу стал заботливым.
– Открыть его не могу!
– Подожди.
Он дотянулся до миски с водой, намочил руки и начал протирать мой многострадальный глаз.
– Сама виновата.
– Ну конечно!
– Нечего было начинать. Так лучше?
– Да. Уже почти не щиплет.
Но рук от моего лица он не убрал. Я хотела избежать этого взгляда, опасной близости, но вот всё повторяется снова, и нет сил противиться. А самое страшное – противиться нет желания.
Он обхватил моё лицо руками. Поцеловал пострадавший глаз. Затем второй. Нежно коснулся губами кончика носа. Мои губы обожгло его дыханием…
– Ну как тут наши болящие? – услышали мы за дверью голос Руслана и тут же отстранились друг от друга.
Взгляд царевича говорил «мы не закончили», но я уже встала встречать добытчиков.
***
Отвары и мази Руслана творили чудеса. Уже на следующее утро Дмитрий вполне устойчиво держался на ногах, а к вечеру и вовсе не мог сидеть на месте. Я его благожелательного настроя не разделяла. Моя рана саднила, чесалась и вообще всячески отравляла мою и без того не самую завидную участь.
Пока наш личный целитель возился с раненым царевичем, Платон буравил меня взглядом, многозначительно стругая толстенную ветку. Не обращать внимания оказалось не так просто, поэтому я вышла наружу – воздуха свежего глотнуть и мозги проветрить.
Остаться наедине с собой мне не дали.
– Ваше высочество, – возник рядом Платон, – не кажется ли вам, что ночью в лесу не место наследным царевнам.
– Ты о том, что я сейчас стою на сквозняке, или о том, что я вообще здесь стою? – хмуро отозвалась я, желая, чтобы он со своей заботой провалился под землю. Ну, или чтобы провалилась я, но тогда высокая вероятность того, что он полезет за мной даже туда, не лишала его удовольствия отчитывать меня ещё и по этому поводу.
– Обо всём сразу, – хмыкнул он, вставая рядом со мной и поднимая взгляд наверх. – Тебе не кажется, что твоё приключение затянулось?
– Кто бы говорил, – буркнула, дуясь на него, на царевича, на Руслана. Даже на Тишку: этот предатель теперь спал только рядом с Дмитрием, и мальчишка это одобрял!
– Я не наследник престола, – напомнил Платон. – И не девица на попечение деда. И сам за себя отвечаю.
– Тебе не кажется…
– Нет, не кажется, – отрезал он, не давая мне договорить. – И ты прекрасно знаешь, что на меня твои грозные взгляды и величественно-обиженное молчание не действуют. Ты вообще понимаешь, что творишь? – он перешёл на свистящий шёпот.
– Как только мы разберёмся со всем этим делом…
– Зачем ты вообще влезла во всё это дело?
Первый раз я видела Платона таким сердитым. Желваки у него будто взбесились, ходя по лицу туда-сюда, глаза смотрели на меня с прищуром, а губы превратились в тонкую полоску.
– Кто такой тебе этот Дмитрий и эта Василиса? Тебе приключений не хватало? Думаешь, можно взять и вот так легко скрыться от всех царских сыскарей, впутавшись в семейные разборки соседних монархов?
– Они обвинили деда…
– Дед твой сам со всем этим и разобрался бы, ты куда лезешь?
– А что ты мне указываешь?
– А что ты ведёшь себя так, будто одного международного скандала мало?
– О чём ты вообще?
– О том, милая моя, что ты с этого Дмитрия глаз не сводишь. Как ты на него смотришь, а уж тем более – как ты на него не смотришь, да тебя выдаёт каждое твоё движение!