Травница

Ведьма так бы и стояла, не шевелясь, как и остальные члены стаи. Но в какой-то момент ощутила что-то тёмное, тяжёлое, словно дым или гарь. Забивающее дыхание.

И снова это чувство, будто гнал кто её. Но теперь Ижея не спешила. Медленно переставляла ноги, выискивая взглядом того, кто творил дурное.

И нашла. Мужичка, спрятавшегося за домами в селении волков.

Его невозможно было спутать с кем-либо. Невысокий, чуть сгорбленный мужчина, опирающийся на посох с расколотым, словно рога, навершием. Тёмные шкуры и лохмотья висели лоскутами, превращая его в бесформенное нечто. Бледный, худой, с острым, как птичий клюв, носом. Его маленькие чёрные глаза не отрывались от поединка. А бескровные, почти белые губы шевелились, шепча заклятье.

У Ижки в душе полыхнул огонь. Снова громыхнул гром, и её ладони обдало жаром. И в тот же миг чёрные глаза колдуна впились в Ижку, прищурились, и ведьме будто что-то в грудь ударило. Да так, что она не смогла сдержать вскрик.

Покачнулась, согнувшись пополам. Но тут же сцепила зубы и сама начала шептать. Пусть она слабее этого колдуна. Зато она точно знает, зачем это делает.

Сила переполняла её, вплеталась в заклятье, сплеталась с силой, что бушевала в молниях, ворчании грома, тяжёлых каплях дождя. Она не могла позволить погибнуть тому единственному, кого любила.

Ижка выдохнула последние слова заклятья, вложив в них столько силы, сколько могла. Неведомый колдун выставил вперёд свой рогатый посох, но ему это не помогло. Сила влюбленной ведьмы едва не снесла его с ног. Порыв ветра… вспышка молнии…

Старик поднялся на ноги, бросив злое слово, и ведьма от боли упала на колени, хватая ртом воздух.

Тёмная сила словно прижала к земле. Он был сильнее, опытнее, и сила его была иной. Но Ижка снова закусила губу, с трудом поднялась на ноги, и ответила ему точно так же, вложив в слова всю свою силу. Всё отчаянье. И сама покачнулась, чувствуя, что перестаралась.

Во рту появился противный металлический привкус. В горле стало першить.

За спиной послышался многоголосый вой, от которого на глаза навернулись слёзы.

Бой закончился? Ижка не шевелилась, глядя на распластавшегося колдуна. И боялась обернуться. Что если… что тогда? Как жить дальше?

- Ты не могла остаться и дождаться меня? – послышался за спиной недовольный голос Яррея.

И Ижка резко и как-то судорожно вдохнула, только теперь осознав, что всё это время не дышала.

- Ты так просто меня не бросишь, Яррей! Ты клялся, что не бросишь…

Ижея не смогла договорить. Земля закачалась под ногами, мир завертелся, и ведьма поняла, что слишком тяжело ей далась эта стычка с колдуном.

Уже на грани яви она почувствовала, как её подхватили сильные руки. И подумала, что когда тебя обнимают такие руки, то можно себе позволить быть слабой.

 ГЛАВА 25

 ГЛАВА 25

Яррей был в ярости. Всё ещё разило кровью после схватки и дымом от костров полнолуния. Всё ещё блуждал в крови азарт, но больше – страх. Нет, оборотень не боялся смерти. Не боялся он и изгнания. Не боялся того, что его стая будет его презирать. В это мгновение сердце перевёртыша пропускало удар за ударом, едва мысли его возвращались к хрупкой ведьме, ввязавшейся в схватку со старым колдуном.

Как она там? С одной стороны, Ингра бы уже послала за ним, если бы Ижее стало хуже. Но была та, другая сторона…

Снова донеслось ворчание удаляющейся грозы и Ярр не сдержался – зарычал ей в тон. Кто-то рядом вздрогнул и попятился, но сын вождя даже не оглянулся на него.

Отец и мать молчали. Ярр понимал, почему они медлили.

Наверное, лицо Акаи в тот миг, когда он появился в селении перед самой охотой полнолунья, будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. Как и то страдание, что отразилось на нём, едва он обвинил младшего брата в предательстве.

Нет ничего хуже для матери, чем война её детей.

Нет ничего страшнее для отца, чем обречь своего ребёнка на гибель. Даже если сам ребёнок виновен в этом.

Яррей перевёл взгляд на брата, стоящего на коленях в грязи. Он был жалок сейчас, хотя чуть раньше, в стычке, на какой-то миг Ярр уже засомневался, что сможет с ним справиться. Что сможет отвоевать своё место в стае. Проклятый колдун…

Яррей знал, что легко не будет. Потому и оставил Ижку в охотничьей хижине. Если бы он не справился… если бы погиб или проиграл, никто бы не посчитался с их желаниями: ни с его, ни с Ижкиными. А защитить её от всей стаи он не смог бы. Он знал, что ведьма не станет прятаться и не останется в стороне. Потому ушёл, велев коту приглядывать за своей хозяйкой. Хотя Малька не нужно было просить. И всё равно она пришла…

Но именно её встревоженное бледное лицо с прилипшими к щекам выбившимися мокрыми прядями волос придало ему сил.

Оборотень снова глухо зарычал.

И, видимо, слишком громко, потому как отец бросил на него тяжёлый взгляд и кивнул собственным мыслям. А после как-то тяжело поднялся. И так же тяжело, словно нёс на себе всю тяжесть мира, приблизился к своему второму сыну.

- Ты совершил худшее, что мог сотворить, Таранай, - голос вожака, несмотря на его вид, звучал ровно и твёрдо. - Ты причинил боль брату, поставил под угрозу судьбу стаи, обратился к колдуну, дабы перехватить власть. Что ты думал, сын? Неужели считал, что тебя примут?

Таранай не спешил отвечать. Яррей смотрел и правда не понимал, неужели жажда управлять стаей, вести её за собой настолько помутила его разум, что он готов был вгрызться в глотку собственному брату?

- Наказание за предательство – смерть! – глухо добавил вождь.

По всему, эти слова дались ему тяжелее, чем приговор проигравшему.

- Есть ли тот, кто готов оспорить мой приговор? – отвернувшись от младшего сына, отец пробежал взглядом по лицам присутствующих, но никто не издал ни звука.

- Я! – глухо обронил Яррей. Он это делал не для брата. И даже не для себя. Он делал это для матери и отца. – Я требую заменить казнь изгнанием!

Спустя несколько нескончаемо долгих мгновений отец кивнул. И Ярр не стал дожидаться того, что будет дальше. Он круто развернулся на месте и быстрым шагом направился в хижину старой Ингры.

В её доме пахло жжёной полынью. Едкий и горький запах, впивающийся в кожу, тело, глаза. Яррей чудом не закашлялся, резко вдохнув тяжёлый запах.

- Не морщься! – проскрипела старая волчица. – Ничего лучше не прогоняет тёмную силу, чем полынь.

- Как она? – присев на край лежанки, Яррей взял Ижку за руку и ужаснулся –   насколько она была ледяной.

Старуха поднялась, достав из резной шкатулки трубку и курительную смесь. Неспешно раскурила. И только затем он услышал ответ.

- Я не стану тебе врать, - обронила Ингра, выдохнув клуб ароматного дыма. – Сейчас она ближе к тому свету, чем к этому. И кто знает, сможет ли вернуться. Она растратила все колдовские силы и часть жизненных. Одно радует, что не зря – колдун покинул наш мир, и больше его зло мира этого не осквернит.

У Яррея от её слов исчез весь воздух разом из груди. В чьих угодно словах он мог сомневаться, но не в словах старухи-видящей.

- Что я могу… я – могу что-то сделать?.. – просипел Ярр, сам не ожидая, что столько боли просквозит в его вопросе.

Ингра помолчала, словно раздумывала, стоит ли ему что-то говорить, но ответила:

- Есть способ. Но…

ГЛАВА 26

ГЛАВА 26

- Одумайся, сын! – негодовала Акая, мечась из угла в угол и рыча от бессильной злости. – Мертвые пещеры не место для оборотня! Они вообще не место для живих!

Яррей даже не взглянул на мать. Он все решил. В том самый миг, как Ингра сказала, что воды ведьминских родников могут вернуть силы и жизнь в Ижкино тело. Больше ему знать не нужно было. И ни злость матери, ни рычание отца не смогут его остановить. Без нее Ярру жизни нет.

- Я решил! И ты только зря сотрясаешь воздух, пытаясь меня отговорить, - ошарашивающее спокойно бросил Яррей, даже не подняв взгляд.