В ожидании рассвета

И Мирт скривил рожу, чтобы показать, насколько сильно он хотел бы отведать плоды с той яблуни. Рем рассмеялся, а его старший товарищ, довольный эффектом, поскакал во двор за лопатой.

— Ну, где будем копать? — спросил он весело.

— Под той! — Рем указал на дерево в середине двора. Мирт помешкал, отрезвлённый мыслью, что его не погладят по голове, если он повредит корни какого-нибудь редкого дерева, но азарт вновь опьянил его, заглушив здравый смысл. Лопата врезалась в землю прямо подле ствола.

Тридан знал, что под деревом нет никакого клада, но игра есть игра. Он решил, что выкопает какой-нибудь камень, и на этом поиск кладов закончится. Можно будет придумывать другую игру.

— У-у, я чувствую дух великого камня! — завыл он жутким голосом, и Рем опять захихикал. — Его волшебная сила превращает воду в злотовое пиво, а если положить камень под подушку, наутро у тебя голова станет размером с бочонок!

— А если его съесть? — спросил мальчик, глядя, как бодро Мирт швыряет землю. — То тогда твоё пузо само станет волшебным и будет исцелять тех, кто к нему прикоснётся!

— О! Вот он! — воскликнул Рем, бросившись к углублению в земле, и чуть не получил по голове лопатой от вошедшего в раж Мирта.

Тридан наклонился, глядя, как мальчишка разгребает землю руками, обнажая что-то белое, гладкое… покрытое жиденькими волосками. Вдруг Рем застыл. Через мгновение Мирт понял, почему. То, что сначала показалось ему волосатым клубнем, было младенческой головой. У клубней же нет ушей. Мирт схватил лопату, больше всего желая забросать трупик землёй и быстро убежать назад в дом, притворяясь, будто бы они с Ремом оттуда и не выходили. Мальчишка же запустил руки в яму и продолжил раскапывать мёртвое «сокровище».

— Почему он не растворился во Тьме? — спросил Рем у Мирта, не поднимая головы.

— Откуда мне знать, я ж не сморт… Обработали его своим варевом… Давай лучше вернём как было?

Показалось раздвоенное основание дерева, растущее из спины младенца. — А мы ещё ели эти чёртовы яблуки, — проговорил Мирт.

— Может, даже с этого самого дерева… Вот почему такой вкус! Тьма, я сейчас блевану!

Тридан не мог больше терпеть вида скукоженного младенца, что почему-то не растворился, не разложился и даже не истлел. Мирт отпихнул Рема от раскопок и быстро забросал их землёй.

— И как ты только это трогал голыми руками, — плевался он, притаптывая почву подле дерева, чтобы та не казалась рыхлой.

— Мне было интересно, — смутился Рем.

— Сразу видно, сморт… О том, что нашли — никому, даже Фарлайту с Нефроной!

Мальчишка кивнул.

Маленький домик приютился под огромным деревом с резными листьями. Широкий как дюжина Фарлайтов ствол вздымал корнями землю так, что домик покосился набок. Вместо яблук на могучем древе росли продолговатые коричневые плоды. Вся земля под деревом была усеяна осыпавшейся листвой и этими плодами, Нефрона подняла один из них, отёрла о мантию и надкусила.

— Гадость! Фу! — она тут же сплюнула пожёванный плод на землю и прикопала его носком туфли. — Они что, специально делают их такими невкусными?

Фарлайт не ответил, он расхаживал вокруг домика, сосредоточенно вглядываясь в мшистые стены.

— Тут стояла защита, — вынес он свой вердикт. — Рассеялась сама несколько дней назад.

— Почему?

— Посмотрим.

Он толкнул дверь, та беззвучно подалась вперёд. Обстановка внутри была такая же, как в доме Вронагерны, но здесь, кажется, не было ни одного свободного места — всё, каждая поверхность была заставлена горшками и кадками со всевозможными растениями: высокими, низкими, вьющимися, колючими, цветущими… Все они были покрыты тонким налётом пыли, некоторые высохли. В доме пахло резко, неприятно, точь-в-точь как в человеческих кварталах.

Внимание Фарлайта приковал горшок, из которого торчали длинные продолговатые листья. Присмотревшись, он увидел, что листья растут из чего-то оранжевого и круглого, вкопанного в землю. С опаской маг обернул руку тряпкой и потянул растение за листья. Оранжевое нечто потянулось следом, оно оказалось неожиданно длинным — длиной с ладонь; от него расходились в стороны небольшие волоски.

— Что за безумный, безумный разум создал это? — проговорил он.

— Смотри, что я нашла!

На полу рядом со столом валялись платье и туфли.

— И что?

— Тебе не кажется странным? Все остальные вещи на своих местах. Она не стала бы так разбрасывать одежду… Особенно среди ядовитых растений.

— Ну да…

Фарлайт, тяжело пыхтя, наклонился, провёл над одеждой рукой.

— Она тут развоплотилась.

— Её убили?

— Похоже, от старости.

— Что ж, дело раскрыто?

— Не совсем. Если бы она была такой дряхлой, разве Вронагерна сказала бы «кажется, Лоренна уехала»? Она первым делом и подумала бы, что Лоренна откинула туфли, раз её нет столько времени. Ей помогли. Судья Норшал помог. Зелье быстрого состаривания.

— Я про такое даже не слышала. Откуда ты знаешь?

«Тьма показала во сне», — хотел сказать Фарлайт, но, вспомнив реакцию Мирта, ответил:

— Много читаю, в отличие от некоторых.

— Нет, откуда ты знаешь, что судья…

— Интуиция, ум, логические цепочки, слышала про такое?

Нефрона вздохнула и присела на краешек стула.

— Но зачем ему…

— Она слишком много знала. Её убрали с помощью её же яда. А потом отправили расследовать это дело провинциальных дубинушек, которыми мы ему показались. Норшал ожидает, что мы скажем: Лоренна просто состарилась и развоплотилась сама… И вот тогда они официально закроют дело.

— Разве с его стороны не опрометчиво? Почему он был так уверен, что ты не догадаешься про зелье?

— Потому что про это зелье знают только трое. Лоренна, которую убрали, сам судья и я.

— И где же ты вычитал про зелье, про которое никто не знает? — заметила Нефрона.

— Неважно! Я тут вдохнуть не могу! — выпалил маг и вышел на улицу. — Все эти растения, они дышат, они выдышали весь воздух… да ещё вонь, — сказал он спутнице, хвостиком последовавшей за ним.

— Что будем делать с этим расследованием?

— Давай бросим и сбежим.

Нефрона опешила. Ей показалось, что все вокруг сходят с ума, видно, идёт какая-то эпидемия безответственности и наплевательства. Сначала Мирт, теперь Фарлайт…

— Нет, мы не бросим, — мягко сказала она. — Мы вернёмся в Лаиторму, и если ты боишься, прикинемся теми самыми провинциальными дубинушками и скажем то, что от нас ждут.

— Я не хочу выглядеть дубиной. Но и правду рассказать мы тоже не можем — сядем в тюрьму до естественного развоплощения. Уж судья найдёт предлог.

— Тебе придётся усмирить свою гордость, хотя бы на часик, пока мы отчитываемся по делу…

— Нет!

Фарлайт топнул ногой, и листья взметнулись в воздух. В глазах Нефроны он выглядел сейчас не больше, чем капризным ребёнком, но она сочла это милым.

— Мы не можем сбежать, школа отдала в суд все наши документы.

— Плевать на документы.

— Только потому, что ты не можешь сказать в суде то, что от тебя требуется?!

— Всё, Нефрона, закончили! Я шестой ранг, ты четвёртый.

Но девушка продолжила зудеть у него над ухом, и не унималась до тех пор, пока они не переступили порог дома, где их ждали Мирт с Ремом, ни словом не обмолвившиеся о своей находке.

Нечто скользкое и холодное упало Фарлайту на лицо, и он мигом проснулся, смахнув эту штуку на пол.

На деревянных досках подпрыгивал корешок. Фарлайт потянулся за своим ботинком, чтобы прихлопнуть дурное создание, но корешок выбежал прочь из комнаты, а потом и из дома. Маг нашарил под кроватью пояс с ножнами; и босой, в одной сорочке, но зато с клинком на поясе и ботинком наготове пошёл следом. Его спутники мирно спали — Нефрона на кровати, Мирт и Рем на расстеленных на полу одеялах. Фарлайт пытался настоять, чтобы единственную свободную в доме кровать отдали ему, но Мирт проявил неожиданную твёрдость, и мягкое ложе досталось девушке.