В ожидании рассвета

На улице было сыро и темно; небесного жёлтого светильника над головой не оказалось. «Убирают на ночь?» — подумал Фарлайт. Его ноги покрылись мурашками, но он не отставал от корешка, который то и дело терялся из виду на усыпанной листьями земле.

Вскоре корешок остановился и закопался в землю. Фарлайт поднял глаза — он и не заметил, где сначала оказался, поскольку неотрывно следил за своим проводником.

Он стоял на широкой поляне, окружённой плотным кольцом деревьев, но сама поляна была пуста: ни травинки, ни листика, одни бесплодные камни, покрытые мхом. В центре её высилось существо, похожее на человека, как дерево, оно росло из земли, окутанное паутиной. У него было две ветви, длинные, похожие на коромысла, на каждой из них висело по кокону.

— Подарок от высокородной Ирмитзинэ, — проронило существо.

Фарлайт приблизился. То, что он принял сначала за камни, бросилось в стороны — то были пауки, полчища мохнатых пауков, каждый размером с голову! Существо наклонилось, и один из коконов опустился на землю. Из кокона торчали безволосые ноги, пауки не успели оплести свою жертву полностью.

Маг срезал кокон и рассёк паутину клинком, обнажив лицо и шею жертвы, затем вытащил медальон-лунник. Сморт, первый ранг, совсем подросток. Он был без сознания, но ещё дышал.

— Я немного их испробовал, — сказало существо, потупив взгляд. — Не сдержался. Но тебе тоже осталось.

— Ирмитзинэ отдала своего на заклание? Да ну, не верю. Какая-то подстава.

— Они нежелательны. Никто не будет их искать, — сказало существо. — Это предатели.

— Я не против, но она же нарушает собственный закон! Никто не может быть убит, кроме как в честном бою, так записали нам судьи…

Фарлайт срезал второй кокон. Сморт, второй ранг. Этот был уже его ровесником.

— Ладно, дарёному коню, как говорится…

И он прильнул к руке сморта.

Ему опять виделась сетка лёгких прозрачных нитей, парящих в Нигде. Нужная снова мерцала призрачным светом. Она была голубовато-зелёной и вела на Землю. Фарлайт привычно слился с нею, благодарный Тьме за то, что она подсказывает ему, куда смотреть.

Его глазам предстала земная деревня. Ночь, и ни одной живой души — кроме двух рыцарей рядом.

«Те, что ходили на землю за душами», — понял Фарлайт, и тут же услышал мысли того, чьими глазами смотрел:

«О, как долго я не мог этого сделать! И почему он выпускает нас сюда только в затмения, а не каждую ночь…»

Этот рыцарь с шумом втянул в себя весенний воздух, который хоть и пропитался уже загробной затхлостью, но всё ещё сохранил в себе отголоски запахов сена и зелёной травы.

— Человечий мир сегодня особенно прекрасен, как вам кажется?

Но братья, по-видимому, не разделяли его мнения. Средний, Антир, вонзился в него тусклым бездонным взглядом; а старший, Ядвир, небрежно бросил:

— Опять ты за своё. Не время болтать. Ну-ка, быстро нашли жертву.

Младший рыцарь пропустил сказанное мимо ушей, восхищённо разглядывая небо, а Антир нехотя спешился и вытащил из-за пояса длинный кинжал. В темноте блеснули два светящихся белых камня — глаза серебряной змеи на рукояти. Поигрывая оружием, он пошёл по улице, попутно заглядывая за каждую поленницу или кучу мусора.

Как только средний брат удалился, старший повернулся к младшему и спросил:

— Алфар, ты намеренно меня сегодня злишь, или тебе просто лень? Почему не идёшь вместе с ним?

— Я ему доверяю.

— Ленивый глупец, — усмехнулся Ядвир.

Антир уже возвращался, он тащил за собой что-то упорно пытающееся вырваться. Это был уже знакомый Фарлайту старик Сум.

— Вот всё, что мне удалось найти, — сказал Антир и бросил старика на землю. Тот сразу же перестал сопротивляться и застучал зубами от страха.

— И ещё один глупец, — проронил Ядвир. — Посмотри на него, ему уже лет шестьдесят! Для человека это очень много. Ни жизни, ни крови, одна лишь тонкая нитка, за которую он цепляется. Как же вы жалки, — сказал он уже старику. — Ваша жизнь так коротка, что вы успеваете только оставить потомство таких же бездумно живущих и размножающихся. Не так ли?

Антир посчитал это приговором старику, и, облизнув губы и проговорив «Молись, человек», замахнулся мечом и ударил плашмя, оглушив старика. Тело безжизненно упало к его ногам.

— Возвращаемся? — спросил Антир.

— Стой! — крикнул Ядвир. — Я чувствую другую душу… сочную, истекающую чувствами.

— Ты о той? — спросил Антир, тыча пальцем в большую, но почему-то трещавшую по швам бадью.

— Да нет же, — отмахнулся старший всадник, а глаза его алели, словно бесий плащ. — Туда гляньте.

Вдалеке виднелся белый силуэт, который двигался из леса им навстречу. Когда силуэт приблизился, стало различимо, что это темноволосая девочка в белом платье. Можно было предположить, что она собирала в лесу грибы или ягоды — в руках её была корзинка, накрытая платком, но затмение её там застало, и теперь она спешит обратно в деревню. Хотя… Что могла делать девочка лет двенадцати-тринадцати в лесу в такую рань? Скорее всего, собирала еду к завтраку для семьи. Кто знает.

— Вам её не жаль? — проговорил Алфар.

Ядвир расхохотался.

— Какие мы сегодня благородные! Когда на первой охоте ты лично отправил на тот свет такую же девку, ненамного старше этой — помнишь? Тебе тогда её жалко не было. Или слепого парня девяносто земных лет назад?

— Но она… не знаю. В ней что-то есть.

Антир неодобрительно посмотрел на младшего брата, а Ядвир обнажил меч.

— Всё, ты вывел меня из себя. Будем биться!

— А ты тоже? — Алфар посмотрел на Антира. — Ты с ним согласен?

— Чем младше жертва, тем приятней, — ответил тот кратко.

Алфар покачал головой.

— Нет. Берём старика.

— Мой брат, имеющий наглость именоваться служителем Тьмы, сошёл с ума! — вскричал Ядвир и схватился за голову, но тут же услышал удивлённый возглас Антира:

— О, корм пришёл к нам сам!

Девочка стояла на расстоянии десятка шагов от всадников. Стояла в своём простом белом платье и глядела на них, не испуганно и даже не удивлённо, а скорее равнодушно.

— Что с ней такое? — спросил младший всадник.

— Потрясение. Какая нам разница? Антир, хватай, пока она не очухалась.

Антир взял из рук брата кинжал, но визг заставил его вздрогнуть. Все посмотрели на девочку, но та стояла как ни в чём не бывало.

Кричала Има. Оказывается, Сум, который вовсе не был оглушён, а только притворялся, отполз к бочке и пытался в ней спрятаться, пропуская мимо ушей имины возмущения, что места больше нет. Потом старик, не отдавая себе отчёта, начал трясти бадью. Страх снова придал ему сил, бадья опрокинулась, Има вывалилась, а старик между тем быстро занял её место. И вдруг в Име проснулось какое-то чувство, что было сильней стремления выжить. Има не стала вытряхивать старика из бадьи, а завизжала:

— И-и-и! Сиротку не трожь! На помощь, люди-и!

Ядвир пнул её, но та схватила его ногу и, визжа, попыталась укусить. Антей попытался прийти на помощь брату.

— Она под действием чар! — вскричал он. — И эти тоже!

А девочка кивнула Алфару, чтобы он следовал за ней.

Рыцарь взял своего пустоглазого коня за поводья и повиновался, бросив братьев, которые отбивались от крестьян, вдруг накинувшихся на них толпой, как разъярённые псы. Братья резали, рубили, но люди не утихомиривались даже с отсечёнными конечностями.

Тем временем Тьма, ставшая властительницей мира на несколько минут солнечного затмения, медленно отдавала державу и скипетр Свету. На небе отчётливо сиял слепящий серп Солнца. Доля Света на земле неумолимо ширилась, отодвигая границу с Тьмой. И граница эта бежала к деревне.

Изо рта лошади шла пена. Она затравленно неслась по полю. Алфар держал перед собой девочку в светлом платье, которая задумчиво гладила мокрую шею лошади. Он мельком посмотрел ввысь, затем назад — их преследовал Ядвир.