Злобный

Таким он был, когда мы впервые встретились. Тогда я думала, что он такой классный и привлекательный, с его темными волосами и глазами. Он носил облегающие пуговицы, которые демонстрировали его худощавое, мускулистое тело, и галстуки. У моего бедного маленького идиотского сердца тогда не было ни единого шанса.

Теперь я знаю, какой он на самом деле мудак. Я узнаю в нем хищника, которого в то время отказывалась видеть. Я понимаю, что потеря Джеймса причинила ему боль, но не огонь показал мне его истинное лицо. Это была моя беременность.

Класс пустеет, а он все еще говорит, я все жду, потому что на самом деле у меня нет выбора. Когда другая девушка наконец уходит, остаются только я и он.

Медленно я подхожу к нему.

— Можно мне взять домашнее задание? — спрашиваю я резким тоном.

Он поворачивается ко мне, скрестив руки на груди. Он больше не спокоен. Он снова смотрит на меня свысока, как будто я мразь на дне его ботинка.

— Расскажи мне о моем брате, Мэллори.

Блядь. Вот почему я избегаю оставаться с ним наедине.

Я стараюсь сохранять спокойное поведение, когда отвечаю: — Я рассказала тебе все, что могла, Дилан. Лаборатория взорвалась. Это была странная вещь, и Джеймс был ... он просто оказался не в том месте не в то время.

— Чушь собачья, — рычит он.

— Могу я, пожалуйста, просто взять домашнее задание, чтобы я могла пойти? — Я хочу уйти от него как можно дальше, насколько это в человеческих силах.

— Как тебе удалось выжить? — огрызается он. — Как ты узнала, что тебя не было в доме до взрыва?

— Я не знала, — настаиваю я, придерживаясь той же истории, которую рассказал копам год назад. — Дженн разозлила меня, так что я вышла на прогулку, чтобы немного проветрится. Мне повезло, вот и все

— Я в это не верю, — говорит он, дико качая головой. — Я ни на секунду в это не верю.

— Дилан, я хотела бы вернуться и поменять все той ночью, —отвечаю я со всей искренностью, на которую только способна. — Я хотела бы вернуться и помешать Джеймсу войти в дом. Жаль, что я не могла сказать ему, что меня там не было. Я хотела бы повторить ту ночь так же сильно, как я не хотела бы повторить вечер возвращения домой.

Его глаза слегка расширяются, и я думаю, что застала его врасплох. До сих пор я не осмеливался сказать ни слова о нашем воздушном пространстве, но он зашел слишком далеко.

Ночь возвращения домой была первым разом, когда мы переспали вместе. Дилан был сопровождающим, и я пошла на танцы с Джеймсом. До этого момента мы с Диланом довольно сильно флиртовали и дразнили друг друга. Я была поражена тем, что умный, красивый, утонченный мужчина заинтересовался мной.

В середине танца я ускользнула от Джеймса, заявив, что мне нужно было в туалет. Дилан последовал за мной и затащил в свой класс. У него был диван в задней части комнаты. Предполагалось, что это будет прохладное место для студентов, чтобы расслабиться и поговорить или что-то в этом роде. Я отдала ему свою девственность на том диване, и он вошел в меня.

Я содрогаюсь при воспоминании о той ночи. На последствия моей глупости и его высокомерия.

Он встречается со мной взглядом и рычит: — Я тоже хотел бы, чтобы той ночи никогда не было, но это то, что ты делаешь. Ты разрушаешь жизни.

Вот только вечер встречи выпускников был не только моей виной. Он потащил меня в свой класс. Он убедил меня, что в этом нет ничего плохого. Он умолял меня никому не говорить, потому что они не поймут и что у нас будут только неприятности.

Подойдя к своему столу, он берет стопку бумаг и протягивает их мне. Я выхватываю их у него, не говоря ни слова, а затем поворачиваюсь, чтобы выйти из его класса.

Я так поглощена своими мыслями и мучающим меня стыдом, что чуть не налетаю на Сэйнта, который стоит прямо за дверью.

Я ахаю и встречаюсь с его холодным взглядом.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, мое сердце колотится. Он несколько мгновений удерживает мой пристальный взгляд, прежде чем бросает взгляд в сторону двери класса. Его плечи напрягаются, когда он говорит мне хриплым голосом: — Я все понял.

Он резко уходит от меня, и я остаюсь в ужасе, когда понимаю, что теперь он владеет остальной частью моего секрета.

ГЛАВА 15.

В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩИХ НЕСКОЛЬКИХ ДНЕЙ Я НАХОЖУСЬ В СОСТОЯНИИ НЕРВНОГО СРЫВА. Сэйнт знает обо мне и Дилане, и я понятия не имею, как он попытается использовать это знание против меня. Он все еще избегает меня и игнорирует, как будто меня не существует, но я не могу сказать, хорошо это или плохо. Он мог просто выжидать удобного случая, чтобы напасть на меня.

К счастью, все остальное по большей части начало успокаиваться. Розалинда не стала устраивать скандал со мной из-за их разрыва, и ее друзья последовали примеру Сэйнт и решили просто полностью игнорировать мое существование, и не мучить меня. Даже Лорел и ее команда вернулись к своим насмешкам и уколам в первом семестре, которые кажутся несколько прирученными по сравнению с тем, что я переживала до сих пор в этом семестре.

Только один другой момент серьезного стресса, кроме Сэйнта, возник, и я должна признать, что должна была ожидать этого, как только узнала, кто погиб в том пожаре в общежитии.

Джон Эрик начал приставать ко мне почти ежедневно. Он писал мне ужасные, угрожающие сообщения или выслеживать меня по всему кампусу, чтобы сделать то же самое лично. Он назовает меня сукой, шлюхой или убийцей и напоминает мне, что я умру в этом году. По большей части я стараюсь не обращать на него внимания.

Я удаляю его сообщения.

Я хожу по кампусу с Лони и Генри, чтобы он не загнал меня в угол.

Я даже не признаю его существования, когда мы находимся в одном пространстве вместе.

Несмотря на его угрозы, я не думаю, что у него действительно хватит смелости довести их до конца, учитывая, сколько внимания я привлекла к себе со стороны администрации и полиции кампуса. Он просто злой и громкий, и он решил, что я - аудитория, которую следует заставить слушать его чушь.

Только когда он поднимает ставку, я понимаю, что на самом деле мне следует очень, очень бояться его.

Поздно вечером в четверг, почти через две недели после моей первой встречи с Призраком, я направляюсь в библиотеку, чтобы забрать ежегодники, которые я просила. Я все еще расследую кто такая Нора, потому что, несмотря на то, что она утверждает, я убеждена, что Дженн-лживая задница. Я надеялась, что оригинальная фотография в деле о присуждении премии rec center поможет подтвердить мои предположения, но когда я убедила одного из уборщиков открыть для меня витрину, я обнаружила, что, хотя она была сложена, на фотографии не было Норы.

Тем не менее, это не означало, что Дженн была честна. Кроме того, что плохого в том, чтобы взглянуть на ежегодники? Я прошла через все трудности, вернувшись в эту адскую дыру и запросив эти чертовы вещи, самое меньшее, что я могу сделать, это довести дело до конца.

Я останавливаюсь у стойки регистрации и беру книги, затем бреду к столику в глубине, несколько скрытому среди полок, чтобы спокойно посидеть и пролистать их. Как только я устраиваюсь на своем месте и раскладываю книги перед собой, мое внимание привлекает движение краем глаза.

Я поворачиваю голову и замираю, когда вижу Джона Эрика, выходящего из-за полок.

Ублюдок.

Мое сердце начинает бешено колотиться, когда он подходит к моему столику. Его глаза сверкают яростью и агрессией, и я с болью осознаю, что я только одна, рядом нет никого, кто мог бы даже засвидетельствовать, что он может со мной сделать.

Я вскакиваю на ноги прежде, чем он достигает меня, зная, что я не могу быть в невыгодном положении с ним.

— Что ты здесь делаешь? — шиплю я.

Он указывает на меня пальцем.

— Я же тебе говорил, не так ли, сука? Ты теперь моя.

— Что ты собираешься делать? — рявкаю я, в моем голосе больше бравады, чем я на самом деле чувствую. — Убить меня в библиотеке?