Злобный

Злобный

Э.М.Сноу

Телеграмм канал: https://t.me/bookstransfers

SaintBooks ????

ГЛАВА 1.

Я НЕ МОГУ ПЕРЕСТАТЬ СМОТРЕТЬ, КАК ОГОНЬ РАЗРУШАЕТ ЗДАНИЕ ОБЩЕЖИТИЯ.

Здание его общежития.

Я крепко обхватываю себя руками, как будто я замерзла, но на самом деле это просто для того, чтобы держать себя прямо, потому что физически? Физически я ничего не чувствую. Не ночной воздух в начале декабря, от которого дым идет мне в лицо. Ни как ногти впиваются в ладони, ни как мои зубы впиваются в нижнюю губу, хотя я чувствую привкус меди. Я даже не чувствую своего сердца, которое, я знаю, сильно колотится.

Я стою в оцепенении, когда всплывают воспоминания о прошлом году, и мысленно возвращаюсь во времени в ту ночь, когда умер Джеймс.

Пламя, рвущееся в темное небо, точно такое же, как то, что поглотило тогда мой крошечный дом. Я почти ожидаю, что произойдет взрыв, но мне приходится напоминать себе, что в подвале Ангелвью-Хауса нет лаборатории по производству метамфетамина. Тем не менее, по мне пробегает дрожь, а затем мое первое физическое ощущение—порочная волна тошноты, от которой мой мир переворачивается, а в голове кружатся еще более беспорядочные мысли и мучительные образы.

Сейчас, похоже, имеют значение только двое: Сэйнт и Лиам.

Где они?

Они должны быть здесь. Они должны быть здесь, смотреть на кровавую бойню. Сэйнт выглядел бы беззаботным, как будто все его имущество, превращающееся в дым, его не беспокоило. По правде говоря, скорее всего, нет. Нет ничего, что он не смог бы заменить.

Для таких мальчиков, как Сэйнт, всё и все одноразовые. Я узнала это сегодня вечером.

Лиам, с другой стороны, просто выглядел бы раздраженным из-за неудобств, которые это могло бы ему причинить, дергая себя за рукава в волнении, чтобы скрыть татуировки, которые противоречат школьным правилам.

Так почему же я не могу найти их где-нибудь в толпе?

Ты знаешь почему, голос в моей голове насмехается надо мной, его тон жестче, чем когда-либо прежде.

От паники у меня перехватывает дыхание. Их не может быть там. Их просто не может быть. Я еще не закончила ненавидеть Сэйнта, и у меня только что завязалась крепкая дружба с Лиамом.

Они не могут быть мертвы.

Пожалуйста, Боже, не дай им умереть.

Я так поглощена своими мыслями, что мне требуется слишком много времени, чтобы понять, что тон толпы вокруг меня начал меняться. Это переходит от обеспокоенности и страха к обвинению. Потом переходит в ярость. А теперь ... это просто дикость.

Шепот превращается в бормотание, и шум становится все громче и громче, пока не превращается в жужжащее крещендо в моих ушах, которое я не могу игнорировать. Я улавливаю несколько слов тут и там, и щупальца страха охватывает меня за грудь.

— Святой на самом деле трахнул эту шлюху.

— Слышал, что она ему сказала, верно?

— Не могу поверить, что эта глупая сука действительно показывает свое лицо!

Я осматриваюсь по сторонам, мое сердце резко колотится от десятков глаз, сверкающих яростью прямо на меня.

Какого черта ? Почему люди смотрят на меня, а не на огонь ?

— Пошла ты, Эллис!

Что-то вылетает из ниоткуда и бьет меня по лицу. Я вскрикиваю от шока и боли, когда моя голова наклоняется в сторону. Моя щека пульсирует, и я, прищурившись, смотрю на землю, чтобы найти полупустую бутылку "Гаторейда", лежащую у моих ног, ее прозрачная голубая жидкость все еще плещется внутри пластика. Снова подняв взгляд, я краем глаза ловлю второй снаряд, но снова слишком поздно, чтобы увернуться от него.

Сила удара заставляет меня отшатнуться назад, на кого— то, кто немедленно отталкивает меня с шипением — Фу, шлюха, — и на этот раз я потрясена, увидев, как стеклянная бутылка Перье разбилась о землю.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — кричу я, обхватив ладонями ноющую челюсть. Если бы это ударило меня в висок, то вероятно, вырубило бы меня. Судя по насмешкам и указательным пальцам, что-то подсказывает мне, что они стремились к гораздо худшему.

— Она сделала это! — кричит кто-то.

— Пизда!

— Убийца!

Когда они смыкаются вокруг меня, мои мышцы замирают, а неглубокое дыхание вырывается изо рта.

Я в жопе.

Эти люди сумасшедшие, и они обращают на меня каждую унцию своего безумия. Мое сердце сжимается при мысли о том, чтобы уйти, не зная, в безопасности ли Сэйнт и Лиам, но я не могу рисковать еще одной бутылкой Перье в голову.

Я разворачиваюсь, намереваясь выбраться из этой ситуации, но мой путь преграждает роящаяся толпа искаженных лиц и рук, тянущихся ко мне.

Их ногти впиваются в мою кожу, а их горячее дыхание обжигает мое лицо.

— Ты заплатишь за это, ты, кусок дерьма из белого мусора!

Теперь они все кричат и забрасывают меня комьями грязи и галькой, которые они поднимают с земли. Я пытаюсь вырваться, прикрывая голову и лицо руками, и набрасываюсь, когда могу, чтобы оттолкнуть их от себя. Однако, куда бы я ни повернулась, меня встречает все больше ненависти. Еще больше яда.

— Ты должна быть в этом огне! — Я узнаю этот голос. Это та девушка с вьющимися волосами, которую я защищала от Сэйнта во второй день своего обучения. Вот и все его замечание о том, что все мы, стипендиаты, держимся вместе, не подтвердились, потому что я думаю, что она была бы первой, кто вызвался бы столкнуть меня в огонь.

— Кто-нибудь, вызовите полицию! — насмешливо кричит другая девушка. — Бросьте эту убивающую детей в тюрьму!

— Это слишком великодушно для этой сучки! Ей нужно, чтобы это хорошенькое личико было испорчено.

Паника нарастает во мне, заставляя мое тело чувствовать, как будто оно движется в замедленной съемке, пока я отчаянно ищу способ спастись.

Его нет.

Я в ловушке, моя кожа становится нежной и болит от натиска грязи, гальки и рук. Так много рук.

Приличного размера камень попадает мне в плечо, и я проглатываю крик боли. Как будто я живу в шестнадцатом веке. Невинная женщина, обвиненная в колдовстве, вот-вот будет забита камнями до смерти разъяренной толпой.

И самая испорченная часть всего этого?

Даже несмотря на то, что я законно опасаюсь за свою собственную жизнь, эта битва была проиграна с того момента, как я ступила на порог этого здания.

Часть меня все еще ищет Сэйнта и Лиама.

Я осмеливаюсь время от времени поднимать глаза, чтобы попытаться найти их, но каждый раз, когда я это делаю, грязь летит мне в лицо.

Я забываю, что мой телефон у меня в руке, пока кто-то не выхватывает его у меня. Парень, который украл его, футболист, с которым я учусь в одном классе английского, он ухмыляется мне, держа его вне моей досягаемости, когда я бросаюсь вперед.

— Не надо ...

Но он отталкивает меня назад так сильно, что воздух в моей груди колышется.

Я беспомощно наблюдаю, как он швыряет мой телефон на землю и разбивает его подошвой своих футбольных кроссовок.

Горячие слезы наворачиваются в уголках моих глаз. Я даже не могу сейчас позвать на помощь. Я не могу позволить Карли узнать, жива я или мертва.

У меня такое чувство, что скоро я определенно могу умереть.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — внезапно раздается громкий, властный голос.

Ругань почти сразу прекращается, толпа странно замолкает и отодвигается от меня, давая мне, наконец, возможность вздохнуть. Я поднимаю взгляд и вижу офицера полиции кампуса, направляющегося ко мне, на его лице смесь беспокойства и раздражения.

Я чувствую такое облегчение, что готова расплакаться. Но, я не буду этого делать, только не перед этими животными.