Злобный

Расправив плечи, я открываю двери и вхожу в здание, направляясь в холл. Однако в ту секунду, когда я захожу внутрь, я понимаю, что совершила ужасную ошибку.

— Не можешь держать свои руки при себе, шлюха? — кто-то тут же кричит на меня.

— Шлюха!

Все поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Мои руки сжимаются в кулаки, а плечи напрягаются. Я оглядываюсь вокруг, смело встречая море взглядов перед собой. В мою сторону бросаются более ужасные слова. Несколько угроз. Я изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания, оглядывая толпу, но не вижу ни Лони, ни Генри. Их, должно быть, еще нет здесь.

Дерьмо.

Мой взгляд внезапно падает на Лорел в другом конце зала. Она стоит, скрестив руки на груди, и ухмыляется, наблюдая за шоу. Она выглядит так, словно ожидала этого, и это поражает меня, как удар молнии.

Она сделала эту фотографию, или по крайней мере, она знает, кто это сделал, и очевидно, именно она разослала ее всем.

Я уже собираюсь направиться к ней, чтобы разорвать ее чертово горло, когда группа разъяренных Барби отрезает мне путь.

— В чем, черт возьми, твоя проблема, сука? — огрызается на меня одна из девушек, невысокая брюнетка с короткой стрижкой.

Я поднимаю руки, застигнутая врасплох их прямой атакой.

— Эй, кто вы такие? — спрашиваю я, мои глаза бегают по ним.

Вторая девушка, стройная блондинка, указывает на меня идеально наманикюренным пальцем.

— Не противная шлюха, которая трахается с парнями у которых есть подружки, — резко отвечает она. — Тебе лучше уехать из Ангелвью к чертовой матери.

Почему это я получаю всю вину за это? Если люди действительно думают, что Сэйнт будет обманывать меня, то где же возмущение к нему? Это потому, что он тот самый парень? Или потому, что он их повелитель?

В любом случае, двойные стандарты действуют мне на нервы.

Я стискиваю зубы, прежде чем сказать: — Знаешь что? У меня нет времени на эту чушь. У тебя проблема, поговори об этом с Сэйнтом, если считаешь, что он тебе не верен.

Они все разинули рты, когда я протискиваюсь мимо них. Я уверена, что никто из них не привык, чтобы с ними ругались, но у меня и так достаточно сук-примадонн, с которыми приходится иметь дело. Мне не нужна еще одна ненормальная стая.

Лорел у меня на прицеле, и я заставлю эту суку заплатить за то, что она сделала. С меня хватит. Ей больше не должно сходить все с рук.

Ее глаза медленно расширяются, когда я приближаюсь, и я думаю, она понимает, что я жажду крови. Хорошо. Я надеюсь, она боится.

Я нахожусь примерно в десяти футах от нее, когда из ниоткуда появляется банка и впивается мне в плечо.

— Блядь! — Я кричу, когда боль исходит от места удара. Мои глаза опускаются, чтобы увидеть, как снаряд упал на пол рядом со мной. Это закрытая содовая.

Я резко разворачиваюсь, готовясь встретиться лицом к лицу с психопатом, который бросил его в меня, но горсть яичницы-болтуньи попадает мне в левую сторону лица.

Развернувшись в том направлении, я открываю рот и кричу: — Отвалите, черт возьми!

Я не знаю, на кого я кричу. Наверное, я просто предупреждаю всех в этот момент. Однако кто-то подкрадывается сзади и толкает меня на пол. Я падаю на холодную плитку с ворчанием, дезориентированная и грязная.

Смех окружает меня, и я никогда в жизни не чувствовала себя такой подавленной. Они забрасывают меня новой едой и мусором, и что-то сильно ударяет меня по щеке. Я закрываю голову руками, чтобы защитить себя как можно лучше.

— Это такое красивое зрелище, — злой голос хихикает надо мной.

Я поднимаю взгляд и вижу Лорел, которая стоит там, держа в руках поднос, полный еды.

— Ты именно там, где тебе и место. Пресмыкаешься у моих ног, как сука, которой ты и являешься. — Она ухмыляется, затем тянется к своему подносу, протаскивает горсть крошек в кетчупе и бросает их мне на бедра. — Вот ты где. Прямо у себя дома, шлюха, убивающая плод.

Она двигается, чтобы вылить на меня остальное содержимое подноса, и я вздрагиваю, готовясь к удару.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — гремит глубокий голос. Лорел застывает, краска отливает от ее лица. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, на что она смотрит, и замечаю Сэйнта, Розалинду и Лиама, направляющихся к нам, а Гейб плетётся в нескольких футах позади. Похоже, они только что прибыли в обеденный зал. Теперь единственный вопрос в том, здесь ли они, чтобы помочь мне? Или помочь Лорел?

Розалинда и Сэйнт останавливаются в нескольких футах от меня и каждый смотрит на Лорел, которая смиренно опускает свой поднос.

— Я спросил, — рычит Сэйнт, — что, черт возьми, здесь происходит?

— Я ... это ... Ну, понимаешь, Мэллори... — Лорел заикается. Она так легко разваливается на части рядом с Сэйнтом, что мне почти жаль ее.

— Мы просто даем этой шлюхе попробовать ее собственное лекарство, — огрызается брюнетка из предыдущей стаи. Они перешли на сторону богов, и в численности действительно должна быть сила, потому что я не могу представить никого в этой школе, кто осмелился бы смотреть на этих троих так, как сейчас смотрят эти девочки.

— Она не должна брать то, что ей не принадлежит, Сэйнт. Мы делали это для Розалинды.

Ясно, что они злятся на него так же, как и на меня, но их храбрость заходит так далеко. Я легкая мишень для мучений.

Когда Розалинда делает шаг ко мне, я почти ожидаю, что она пнет меня, пока я лежу с одной из ее Мари Лабутен Джейнс, но она чертовски меня удивляет. Она бросает на них испепеляющий взгляд и тихо говорит: — Похоже на то, что мне нужно, чтобы вы, суки, защищали меня?”

— Но, Розалинда, мы ...

— Мне все равно. Я доверяю Сэйнту, - говорит она, и это заставляет меня усомниться в ее суждениях. — И если он скажет, что он этого не делал...

— Я этого не делал. — Он скосил глаза. — Ты действительно думаешь, что я бы трахнул этот кусок мусора? Она не стоит таких хлопот, так что уходи.

Странно, как он защищает, глубоко оскорбляя меня. Я не знаю, злиться мне или быть благодарной ему и Розалинде.

— Н-но Сэйнт...

Лорел выглядит так, словно он только что пригрозил отобрать у нее любимую игрушку.

Он прищуривается, глядя на нее, и когда заговаривает, в его голосе звучит сталь. — Я сказал, блядь, уйти.

Она слегка вздыхает, но благоразумно закрывает рот и медленно кивает.

— На самом деле, каждый может уйти отсюда к чертовой матери! — рявкает он, обращая свой гнев на молчаливую толпу вокруг нас. Как тараканы, внезапно оказавшиеся на свету, все разбегаются, включая фан-клуб Розалинды. Я думаю, что они достигли предела своего мужества.

Лорел задерживается, но ненадолго. Она смотрит на Сэйнта с такой тоской, что меня тошнит. Как она может все еще так сильно хотеть его после того, как он играл с ней?

— Свали, Л, — наконец шипит Гейб.

Ее ноздри раздуваются, и она выглядит так, будто хочет возразить, но послушно поворачивается и отходит.

Когда я убеждаюсь, что все разошлись, я сажусь и оцениваю себя. У меня болят места по всему телу от ударов различными предметами, и на моей щеке есть одно особенно нежное место, на котором, я почти уверена, проявится синяк

— Вставай.

Когда я поднимаю глаза, я удивляюсь, что протянутая ко мне рука бледна и женственна, с ухоженными розовыми ногтями, но я принимаю ее. Розалинда больше не смотрит на меня, как только я встаю на ноги, но я ее не виню.

Потому что она была неправа. Она не должна доверять Сэйнту рядом со мной, и это заставляет меня чувствовать себя ещё хуже.

Прежде чем я успеваю пробормотать — спасибо, Лиам встает между нами, и берет меня за руку, мышцы на его челюсти сокращаются, когда он спрашивает: — Ты в порядке?

— Я в порядке, — вру я.

Я не в порядке. Ни капельки, но я не собираюсь показывать слабину перед ними.

Я бросаю взгляд в сторону Сэйнту и удивляюсь тому, как сердито он выглядит. Его глаза прикованы к моей руке, которая покоится в руке Лиама.