Злобный

— И я не обязана тебя слушать!

Я дергаю свою руку, но он держит меня слишком крепко.

— Не прикасайся ко мне, не...

Но он притягивает меня к своей груди, а другой рукой находит мои волосы и откидывает мою голову назад.

— Ты думала обо мне, пока он трахал тебя? — спрашивает он, его глаза опасно сверкают. — Скажи мне, маленькая мазохистка. Я умею хранить секреты.

Его жестокие слова хлещут меня, как хлыст, и я колочу кулаками по его груди, пытаясь освободиться от него.

— Он никогда не прикасался ко мне, сукин ты сын!

— Я ненавижу лжецов. Итак, это был только он? Или ты позволил Джей-Джею войти?

Я пытаюсь дать ему пощечину, но он отпускает мои волосы, чтобы схватить меня за руку. Меня так тошнит от этого. От него. Он может катиться к черту, мне все равно, и забрать свои предположения обо мне с собой.

— Ты хочешь знать, со сколькими парнями я переспала? — Я не знаю, почему говорю ему это, но какая-то часть меня просто хочет, чтобы он знал. Я поднимаю указательный и средний пальцы, тыча ими ему в лицо. — Два, ублюдок. Я переспала с двумя парнями, и они оба меня облапошили!

Его глаза сужаются, а уголок рта изгибается в жестокой ухмылке.

— Так вот почему ты так чувствительна к Джеймсу?

У меня перехватывает дыхание от того, как Сэйнт произносит его имя, как будто это ругательство.

— Он неуклюже добрался до того, чтобы лишить тебя девственности, и обрюхатил тебя? Я почти впечатлен.

Комментарий ехидный и с оттенком ревности, но он так далек от цели, что это почти комично.

Поэтому я смеюсь ему в лицо. Я смеюсь до тех пор, пока у меня не начинает болеть в груди и не горят глаза.

— Что тут такого смешного? — Его хватка на моем запястье и руке крепче.

— Разберись в этом сам. — Я ухмыляюсь и уверена, что выгляжу сумасшедшей, но ничего не могу с собой поделать. — Очевидно, ты уже несколько месяцев знаешь все, что нужно знать о Джеймсе и обо мне, так что продолжай и выясни, почему идея о том, что он лишит меня девственности, такая веселая.

Потому что, в конце концов, Джеймс был бы больше заинтересован в Сэйнте, чем во мне.

Я отталкиваюсь от него, и он, наконец, отпускает меня. Мы несколько напряженных мгновений смотрим друг на друга, прежде чем он поворачивается, чтобы вернуться к своей дорогой новой машине, которую, без сомнения, купил на Рождество.

— Давай, — рычит он.

Я колеблюсь, но какой у меня на самом деле есть вариант? Медленными шагами я следую за ним.

Мы полностью молчим всю оставшуюся часть пути обратно в кампус. Я даже не смотрю на него и не отрываю взгляда от своего окна, хотя на самом деле не вижу ничего, мимо чего мы проезжаем. Он по меньшей мере на двадцать превысил скорость, плюс мой разум гудит, как будто внутри кружит стая сердитых пчел.

Когда Сэйнт паркуется перед моим зданием, я практически бросаюсь к двери, но он запирает ее прежде, чем я успеваю убежать.

— Похищение незаконно, даже для тебя, — говорю я.

Все, чего я хочу, это доползти до своего общежития, забраться под одеяло и замариноваться над тем фактом, что, если то, что сказала Дженн, правда, я вернулась в Калифорнию просто так. Я больше не хочу с ним разговаривать. И я, конечно, больше не хочу быть рядом с ним.

— Держись подальше от этого парня, — приказывает он.

Я наконец поворачиваюсь к нему лицом.

— От какого? Призрака? — Маловероятно, что я когда-нибудь увижу его снова после того, как он бросил меня сегодня вечером, но я не говорю об этом Сэйнту.

— Призрак? — Он насмешливо фыркает. — Как бы, блядь, его ни звали, я запрещаю тебе с ним встречаться.

У меня отвисает челюсть, и я так ошеломлена, что мне требуется мгновение, чтобы обрести дар речи. — Ты ... запрещаешь мне?

— Этот парень беспокоит меня, — рычит он. —Я не знаю почему, но это факт который я не буду отрицать.

О, может быть, это потому, что Призрак, скорее всего, наркоторговец? Или потому, что он не мирится с мелкой ерундой Сэйнта о богатых детках? Я закатываю глаза, потому что сейчас Сэйнт ведет себя просто смешно.

—. Неважно. Как я уже тысячу раз говорила, не лезь не в свое дело.

Его рука обхватывает мой затылок, и он притягивает меня к себе. Я задыхаюсь, когда он прижимается своей щекой к моей, так что его губы оказываются у моего уха.

— Ты мое дело.

— Святой, я ...

— Может быть, мне следует последовать за тобой в твою комнату и выебать этого мудака из твоей головы? Хммм? Его член, возможно, и не был в тебе, но я могу сделать так, чтобы ты даже не думала о нем.

Мое предательское сердце бешено колотится, когда я сжимаю бедра. Нет, я не реагирую на его слова. Мысль о том, что он снова будет трахать меня, не делает меня мокрой. Я должна сказать себе это, напомнить себе, что для него все это игра, и я больше в нее не играю.

— Я больше не твой быстрый трах, Анжелл, — бормочу я. — Возвращайся к своей девушке.

Он не отвечает. Даже не шевелится. Мы сидим так несколько долгих мгновений, наши щеки соприкасаются, а его рука в моих волосах, пока он, наконец, не откидывается назад, чтобы посмотреть мне в глаза. Я не уклоняюсь от его взгляда, потому что мне нужно, чтобы он увидел, насколько я серьезна.

На этот раз он первый, кто разорвал зрительный контакт. Он переводит взгляд на ветровое стекло, и его челюсть сжимается, когда он делает глубокий вдох.

— Розалинда не для этого, — бормочет он.

Это заявление сбивает меня с толку. Что он имеет в виду, говоря, что она не для этого? Секс?

Неужели они с Розалиндой не спят вместе?

На мгновение мне становится любопытно, есть ли проблемы в раю, но потом я говорю себе, что мне все равно. Их отношения не имеют ко мне никакого отношения.

— Ну, я тоже не для этого, — парирую я.

Я тянусь открывать свою дверь, и он позволяет мне отпереть ее и уйти. Я борюсь с каждым внутренним желанием оглянуться назад, направляясь в свое общежитие, но не могу удержаться от того, чтобы не поморщиться, когда его двигатель оживает и он мчится по улице.



На следующее утро я твёрдо решила оставить всю эту мерзкую ночь позади. Я очень плохо спала, ворочаясь с боку на бок, так как не могла заставить свой разум не думать. Это началось с мыслях о Дженн и о том, как она отрицала свое присутствие на фотографии, к опасности, в которой я находилась в баре, к странному комментарию Сэйнта о Розалинде. Как бы я ни старалась, я не могла выбросить из головы этот маленький момент в нашем взаимодействии.

Я устала и раздражена, когда добираюсь до двора перед обеденным залом. И в этот момент у меня звонит телефон.

Я хватаю его, думая, что это, скорее всего, Лони, и открываю экран. Мои глаза расширяются, и воздух стремительно покидает мои легкие, когда я нахожу фотографию, ожидающую меня в моем почтовом ящике.

Это фотография со вчерашнего вечера. Обо мне, сидящей в машине Сэйнта перед моим зданием.

Его щека прижата к моей, его рука в моих волосах, и кажется, что мы…

Под фотографией есть подпись, как будто это гребаный газетный заголовок.

—— Крутая шлюха на тренировке —— Мэллори Эллис сосет член для езды на дорогой тачке!

Мое сердце бешено колотится, внезапно я начинаю чувствовать наступающую тошноту. Кто мог это сделать? Если они послали фото мне, то кому еще они могли послать?

Я останавливаюсь у дверей столовой и отрываюсь от телефона. Может быть, мне не стоит туда заходить. Лони и Генри должны встретиться со мной, но, может быть, мне следует написать им и сказать, что мы увидимся позже в классе.

Вспышка гнева пронзает меня, я ненавижу чувствовать себя такой трусихой. Это просто фотка. Люди в этой школе поступали намного хуже, и я уверена, что Сэйнт прекратит любые сплетни, которые могут распространяться. Он не хотел бы расстраивать Розалинду, даже если их отношения далеко не так идеальны, как кажется. Я не позволю этой ситуации испортить мне день.