Страница 11 из 97
— Храбрец твой гвардионец, государь! Первым на капитанский мостик взошёл, ну, а я ему дале помог! — поддержал Голицына атаман.
— Молодцы, казаки! Передай донцам, чтоб и впредь стерегли море! — приказал царь и добавил, обращаясь к Брюсу: — А ты, Яков, строй скорей свои равелины. Турок сейчас в море отошёл, но может ведь и возвернуться. И ещё, Яков, помни о морской карте. Мне морской путь и в Малую Азию, и в Константинополь потребен. Да вот поспрошай господина атамана о морских дорогах. Он, чай, и до Босфора уже ходил.
— До Босфора Господь ходить не привёл, а в Кафу ходил, освобождал наших полонян, которых продают там тысячами в рабство! А карты морские с греческих фелюг я господину капитану, конечно, покажу! — поклонился Брюсу Фрол Минаев.
С Минаевым Брюс встретился в его собственном доме в Новочеркасске уже после взятия Азова. Крепость взята была совершенно внезапно. Не дожидаясь приезда австрийских инженеров, Пётр I принял план, предложенный старыми стрельцами: насыпать перед крепостным валом свой вал и подвигать его к фортеции. 60 тысяч солдат, стрельцов и казаков взялись за привычную лопату, и к июлю 1696 года русский вал уже нависал над турецким. Московские ратники сверху вниз принялись поливать огнём турецкие палисады. 17 июня 1696 года украинские казаки, бывшие в походе, без приказа главнокомандующего боярина Шеина «пошли на приступ собою» и ворвались в угловой фольверк, где захватили турецкие пушки.
На помощь казакам генерал Гордон послал отряд гренадер, которые вывезли орудия из больверка. Туркам стало ясно: при общем штурме русские легко ворвутся в город, а у гарнизона кончались огнестрельные припасы. И 18 июля 1696 года Муртаза-паша вступил в переговоры, обещая сдать город, ежели янычарам будет предоставлена свобода выйти из крепости с жёнами и детьми и погрузиться на русские лодки, которые отвезут их до реки Кагальник, где стояла орда ногайцев, а на море — турецкий флот.
19 июля утром начался выход турок из города. Они шли толпою между двумя шеренгами русских полков, в то время как их офицеры, стоя на коленях перед восседавшим на вороном коне боярином Шеиным, преклонили 16 своих знамён. После того и они сели в лодки и поплыли вниз по реке мимо строя русских галер, пушки которых дали победный салют.
У Кагальника янычары надолго не задержались. На другой день они перешли на подошедшие корабли Турынчи-паши и взяли курс на Константинополь.
Пётр I и Яков Брюс в Англии
Виллем Хендрик Оранский по отцу принадлежал к славной фамилии Оранских, которые с XVI века возглавляли борьбу маленькой республики Соединённых провинций против огромной абсолютистской монархии испанских Габсбургов. Борьба эта завершилась победой. Соединённые провинции стали суверенной республикой Голландией, а Оранские стали главнокомандующими и руководителями иностранных дел этой республики — статхаудерами или, по иному написанию, штатгальтерами. Виллем Хендрик стал статхаудером Голландии с 1672 года и сразу занялся борьбой с новым могущественным противником республики — великим королём Франции Людовиком XIV. «Король-солнце», как льстиво именовали его версальские придворные, не только хотел захватить Южные Нидерланды (Бельгию и Люксембург), всё ещё принадлежавшие испанским Габсбургам, но и сломить могущество маленькой купеческой республики, которая в первой половине XVII века стала морским извозчиком Европы и всего мира. 10 тысяч голландских кораблей бороздили моря и океаны, а голландский флаг развевался над колониями на Цейлоне, Капской земле, Суматре и Яве. В банки Амстердама стекалось всё мировое золото. Французские армии несколько раз вторгались в Голландию и подходили к самому Амстердаму, так что голландцы вынуждены были открыть шлюзы в плотинах, отделявших низменную страну от моря. Море хлынуло в Голландию и заставило французов отступить.
Но всё же многотысячные французские войска по-прежнему угрожали республике. И здесь на помощь неожиданно пришёл её старый противник — Англия, до этого воевавшая на стороне Людовика XIV и отнявшая у Голландии колонию в Северной Америке: Новый Амстердам, переименованный, в честь брата короля Карла II Стюарта, герцога Йоркского, в Нью-Йорк.
Карл II в 1685 году скончался бездетным. Герцог Йоркский стал новым королём Англии Яковом II и сразу же вступил в конфликт с парламентом. Если в парламенте господствовали в основном протестанты, представлявшие джентри — новое дворянство, и буржуазию, то сам Яков II ещё во времена кромвелевской революции бежал во Францию и стал там тайным католиком. Разрывать союз с великим королём Людовиком XIV он и не собирался! Тогда противники из парламента обратились к Вильгельму Оранскому и пригласили его на английский трон.
Спокойный и рассудительный голландец Виллем Хендрик Оранский сие предложение принял по соображениям и политическим, и семейным. Ведь по своей матери — принцессе Марии, дочери казнённого Кромвелем в 1649 году Карла I, он был настоящий Стюарт, к тому же и жена его, дочь Карла II, была из того же королевского дома. В 1688 году с небольшим отрядом Виллем Оранский высадился в Англии, где на его сторону перешли и члены палаты лордов, и члены палаты общин, а за Якова II не заступилась даже его армия, командующий которой, генерал Джон Черчилль, перебежал на сторону предприимчивого голландца. Вильгельм Оранский без единого выстрела вступил в Лондон, где королевский трон пустовал, поскольку Яков II без боя эмигрировал во Францию, и парламент в феврале 1689 года провозгласил его королём Англии Вильгельмом III. Став и королём Англии, и правителем Голландии, Вильгельм III успешно завершил войну с Францией, подписав мир с Людовиком XIV в замке Рисвик в сентябре 1697 года.
Хотя Людовик XIV по этому миру признал Вильгельма III королём Англии и согласился, чтобы голландские гарнизоны расположились в Южных Нидерландах, создав здесь «барьер крепостей», каждый из участников конгресса — и Англия, и Голландия, и Франция, и Испания — понимали, что рисвикский мир непрочен. Особенно остро это чувствовали в Мадриде, где умирал последний король из династии испанских Габсбургов, слабый, немощный и бездетный Карл II. Огромное испанское наследство: колониальная империя в Северной, Центральной и Южной Америке, Карибские острова и Филиппины, владения в Европе — Милан, Неаполь и Сицилия в Италии, Южные Нидерланды и Люксембург — слабая испанская армия и флот не могли защитить от посягательств великих держав: Франции и Голландии, австрийских Габсбургов и их союзников. Так что после Рисвика Вильгельм III, едва закончив одну войну, уже готовился к новой: войне за передел Европы и всего мира.
Московия же расчётливого политика и дипломата интересовала, прежде всего, в том плане, что могла служить противником старому союзнику Франции — Османской империи. Пока Москва воевала со Стамбулом, императорская Вена могла быть надёжным союзником Вильгельма III в схватке с Людовиком XIV, мечтающим посадить на испанский престол своего внука и прибрать к своим рукам всё испанское наследство.
Вот почему Оранский распорядился устроить Великому посольству Петра I самый почётный приём и согласился даже покинуть на несколько дней переговоры в Рисвике, чтобы встретиться с царём в Утрехте.
1 сентября 1697 года, как отмечал царский «Статейный список», «приехал английский король в город Утрехт в карете; карета о шести возниках обычная, за ним восемь человек рейтар да три кареты, в которых были его ближние люди».
Король «в особом покое» беседовал с Петром I, причём речь шла о польских делах. Вильгельм, как и Пётр, был заинтересован в утверждении на польском троне Августа II, курфюрста Саксонского. Царь обещал во всём помочь королю Августу, даже войсками. Молодой и энергичный Пётр I, занятый дальнейшей войной с Османской империей, осваивавший ремесло корабела и собиравшийся строить мощный флот на Азовском и Черном морях, произвёл самое благоприятное впечатление на Вильгельма Оранского.