Страница 91 из 95
— От души благодарю, ваши императорские величества, — ответила Наташа, вновь кланяясь.
Государыня добродушно улыбнулась и Владимиру, и Наташе. Улыбаясь в ответ, Натали взглянула на супруга и успела мельком заметить холод и отчуждение в его потемневших глазах, обращённых к Александру Николаевичу. Ответный взор цесаревича был не менее прохладен. Что касается Наташи, то наследник престола вовсе старался отводить глаза, делая всё возможное, дабы не пересекаться с ней взорами. «Он ничего не забыл», — подумала она, вспомнив события девятилетней давности, связанные с отъездом семьи Корфов из империи.
А вот принцесса Мария была искренне рада видеть подошедших гостей. Её лицо, привычное к маске равнодушия, оживилось, едва Наташа взглянула на цесаревну.
— Милая Натали, добро пожаловать к нам в Зимний дворец. Чудесно, что и ты, и твой муж вернулись домой и теперь будете рядом с нами, — Мари протянула Наташе руку, которую та поцеловала.
— Ваше величество, моей супруге сегодня нездоровится. Мы просим дозволения покинуть бал, — обратился Владимир государю.
— Надеюсь, ничего серьёзного? — забеспокоилась Александра Фёдоровна. — Нам с принцессой очень хотелось бы видеть нашу общую подругу в гостиной дворца!
— Натали, пожалуйста, — вторила принцесса.
— Почту за честь быть вашей гостьей, — баронесса вновь присела в реверансе. — Не беспокойтесь обо мне. Всего-лишь обыкновенное недомогание, ничего существенного. Но мне бы и впрямь хотелось вернуться домой.
— Езжайте, коли вашей супруге невмоготу, — Николай Павлович добродушно посмотрел на Корфа. — Но не забудьте: завтра в десять жду вас на заседании. Вот и мазурка подоспела. Шарлотта, нам пора!
Император галантно подал руку Александре Фёдоровне, и они направились в круг готовящихся к новому танцу.
Владимир с Наташей остались один на один с принцессой и цесаревичем. Возникла неловкая пауза, во время которой каждый думал о своём. Принцесса продолжала улыбаться Натали, однако её глаза неестественно блестели. Она словно старалась безмолвно сказать подруге: «У меня болит душа. Если бы ты знала, как тяжело мне жить здесь, как невыносимо изображать веселье, которого нет и в помине!»
Цесаревич, бесцельно блуждая взглядом по всему вокруг, считал про себя минуты, когда же наконец чета Корфов оставит их с Марией и уйдёт прочь. Его гложило чувство глубокой досады. Александру было неприятно видеть Натали и Владимира такими цветущими и, судя по слухам двора, действительно любящими друг друга. «Почему она так счастлива, в то время как я бесконечно одинок и порой мне совершенно некому довериться? — рассуждал цесаревич, пряча руки за спину и сцепляя их в замок. — Я так и не смог до конца забыть её, Наташу Репнину из прошлого. И все эти годы искал в каждой встреченной женщине знакомые черты, пока судьба не послала мне Александру. Она похожа на неё. Только в отличие от Репниной принимает мою любовь и дарит ответное чувство!»
Владимир Корф, стоя прямо, гордо расправив плечи, думал о своей неприязни к Александру, и том, что пойдёт на любое безумство, ежели только цесаревич посмеет вновь посмотреть на его жену с нежностью и трепетом. Сперва будет разговор. А потом, если слова не возымеют действие!.. Наташу и своих детей он готов был защищать исступленно и самозабвенно. И впрямь до последней капли крови.
Натали, ощущая, какое сильное напряжение витает в воздухе, вновь почувствовала себя нехорошо. Голова пошла кругом и её замутило: то ли от окружавшей их обстановки, то ли от чрезмерно волнительного момента встречи с императорской четой, то ли от чего-то ещё, столь знакомого ей ранее. И хотелось лишь одного — домой, поскорее туда, где можно укрыться от всех невзгод в объятиях Владимира.
Как это нередко с ними бывало за годы супружеской жизни, Корф будто прочёл её мысли. Собравшись с духом и приняв добродушный вид, он нарушил столь тягостное безмолвие:
— Ваши императорские высочества, нам и вправду пора. Вы позволите?
— Мы не будем вас более задерживать, Владимир Иванович, — отпустила принцесса Мария. — Натали, помни про приглашение. Буду ждать встречи!
Александр Николаевич, обратив к супругам свой краткий взор, лишь сухо кивнул, не удостоив даже прощальным словом.
Комментарий к ГЛАВА XXXV. ЗИМНИЙ
* Речь идёт о Восточной войне (1853-1856 гг.), названной впоследствии Крымской.
Иллюстрация: https://vk.com/photo2106348_457247700.
Что ж, в этой главе мы спустя годы встретились с героями на великосветском балу. Глава следующая (она же последняя) расскажет, какова жизнь Натали и Владимира в стенах любимого дома. И всё, будем с вами прощаться, дорогие читатели!
========== ГЛАВА XXXVI. СЧАСТЛИВЫ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС ==========
ГЛАВА XXXVI
СЧАСТЛИВЫ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС
Мокрый снег, неустанно сыпавший на город с полудня, лишь усиливался. И в наступавших сумерках крупные белые хлопья неуклюже облепляли окна чёрной кареты, ехавшей по Невскому в сторону Аничкова моста.
— Ты по-прежнему бледна. Тебе не холодно? Давай укрою ноги одеялом, — заботливо предложил Владимир.
— Я не замёрзла, — успокоила мужа Наташа. — В карете достаточно натоплено. Не нужно одеяла.
Взяв его руку, она положила её вместе со своей себе на колени и улыбнулась ему особенной улыбкой. Тёплой, простой и искренней. Предназначенной только для него и детей — и больше ни для кого в целом мире. Владимир понимающе улыбнулся в ответ и накрыл руку жены ладонью.
Далее поехали молча. Корф всю дорогу не сводил глаз с задумчивого профиля Натали, которая вновь принялась смотреть в окно, где царствовала снежная стихия. Блёклые силуэты мелькавших зданий, бывших лавками, магазинами, ресторанами и доходными домами, вяло подсвечивались уличными фонарями. Вывески, если они не были прибиты, подобно маятникам мерно раскачивались на ветру. А редкие прохожие на одной из самых оживлённых улиц столицы перемещались быстрым шагом и даже перебежками, ежели позволяли на то возраст и здоровье. Всё, что за годы разлуки с Петербургом снова видела Натали, казалось ей знакомым. И, в тоже время, на душе было довольно странное ощущение: что ей придётся привыкать к городу, в котором она когда-то выросла и прожила большую часть жизни, точно также как заново надобно будет узнавать людей, обитавших здесь.
Экипаж дал немного вправо, пропуская карету, заворачивающую на Большую Садовую, и взор Наташи невольно упал на встречное окно: из него на непогоду взирала молодая особа с бледным лицом, обрамлённым чёрными кудряшками в капоре. Озабоченный и даже, как померещилось Натали, испуганный облик неизвестной девушки мелькнул, чтобы спустя несколько мгновений исчезнуть вместе с каретой. Перед баронессой Корф вдруг предстало лицо Марии Гессен-Дармштадтской. «Она здесь совершенно одна! Принцесса напоминает мне редкий цветок, каким-то чудом выросший посреди загнивающей округи, — мысленно сокрушалась Наташа. — Мари кажется абсолютно никем не понятой, даже собственным мужем. Цветок не сможет долго прожить без воды и ухода — его должно поливать, о нём следует заботиться, любить. Иначе он засохнет и погибнет, сколь бы сильной не была изначальная воля к жизни!» При этом Натали не смогла удержаться, дабы не начать вновь возмущаться поведением Александра Николаевича. «Как он мог? Как он может так поступать?! — вопрошала она всё также про себя, невольно стискивая пальцы Владимира. — На глазах у всего двора, у государя с государыней, перед лицом жены танцевать с другой дамой, приходящейся ему, по всей видимости, тайной фавориткой. Не заслуживает Мария столь суровой участи! Неужели её любовь к Александру в его глазах ровным счётом ничего не сто́ит? Разве можно так обходиться с матерью твоих детей, которая каждый раз рискует жизнью при новых родах? Я решительно не понимаю его!»
— Нет, ты только погляди на это. Судя по горящим окнам второго этажа, спать пока никто не ложился, — донёсся словно издалека радостный голос Владимира.
Пытаясь отогнать дурные мысли, Натали тряхнула головой и повернулась в противоположную сторону, где по мере приближения экипажа вырастал их с Владимиром дом. Баронесса увидела, что все окна детской половины подсвечиваются яркими разноцветными огнями: красными, жёлтыми, синими — под стать шторам, висевшим в комнатах. Карета супругов, свернув с набережной Фонтанки, миновала ворота с фамильным гербом Корфов и въехала на парадный двор. Она не спеша подкатила ко входу в особняк и остановилась напротив массивных тёмно-коричневых дубовых дверей с двумя зажжёнными фонарями по бокам. Владимир, первым ступив на землю, поднял воротник своего пальто и невольно поморщился от липких снежинок, тут же налетевших на лицо и норовивших попасть в глаза. Он подал руку Наташе. Супруги взбежали на крыльцо и скрылись за дверью, распахнутой лакеем.