Страница 4 из 30
– Империя будет великой! Слава Верховному Правителю! – кричал в микрофон личный секретарь.
– Слава Верховному Правителю! – хором кричала площадь.
– Клянётесь ли вы мне в верности? – спросил Верховный.
– Клянёмся! – уставшим хором ответила площадь.
– Клянётесь ли вы защищать честь Партии и честь Северной Империи?
– Клянёмся!
– Теперь, встаньте на колено и преклоните голову, – все преклонили колени перед Верховным Правителем и собрались прочитать хором клятву. Как вдруг старик хриповато выкрикнул в толпу: – Ты!!! – густое молчание повисло над площадью. Стас и Костя переглянулись в недоумении. – Ты! Преклони колено! – злобным хрипом выбросил Правитель.
Стас поднял взгляд на него, тот каменными глазами смотрел в толпу рабочеобязанных. Среди массы в сером раздался смелый голос: – Кто ты такой, чтобы я преклонял колени?! Кто ты такой, чтобы я клялся в верности тебе?!
– Готовь бутылку, Стасон. Сейчас будет выступление, – весело прошептал Костя и парни медленно повернули головы.
За сетчатым ограждением стоял паренёк. Он смотрел исподлобья на Правителя и улыбался, словно за ним стоит вся правда. Толпа на площади с замиранием сердца ожидала развязки.
Злобный старческий хрип раздался в уличных динамиках: – Ты идёшь против Империи и своего законного Правителя, глупец! Последний раз тебе скажу. Встань на колено, поклянись мне в верности и принеси искренние извинения. И тогда, на тебя снизойдёт прощение, – он развёл титановые руки в стороны, словно хотел обнять провинившегося сына.
Смелый юноша гордо выкрикнул: – Я не буду преклонять колени перед тобой, поганое животное! Если бы не ты и твои цепные псы, то были бы живы мои родители! Мне было девять лет, когда Чёрные Шакалы пришли и забрали родителей на допрос. Больше я их не видел.
Верховный испуганно вздохнул. – Хватит с меня! Гвардия, арестовать его!
Четверо рядовых во главе с сержантом пошли от края площади к смелому юноше. Тяжёлые ботинки стучали по брусчатке. Чёрные кирасы бронедоспехов шли стеной на молодого парня. Электродубинки в руках Гвардейцев угрожающе потрескивали и высекали искры. Но паренёк лишь улыбнулся в их сторону и повернулся к Правителю. Он расправил плечи и медленно зашагал ближе к сетчатому забору. Глаза Верховного округлились, брови поднялись в страхе. Ещё ни один из рабочих не смел открыто идти против него.
Паренёк смело и громко сказал: – Никому из вас не заставить меня замолчать! Арестуете или, может, убьёте меня, но это не изменит ничего. После меня будут ещё люди! Северный народ будет свободен!
– Хватит! Замолчи сейчас же! – ноги Правителя подкосились, он в страхе ухватился за перила балкона.
– Я буду говорить пока у меня есть на то силы! Знаешь почему я это всё говорю?! Потому, что это ТЫ виноват во всех наших бедах! Ты боишься меня. Ты боишься всех! Прячешься в своём Дворце, как собака побитая. Мои родители рассказывали мне истории. Как ты уже пятьдесят лет тиранишь этот несчастный народ. И где мои родители? Их арестовали! По доносу соседа. Потому, что ТЫ издал тот указ о Большой Чистке! Вот, посмотри. Всё, что от моей семьи мне осталось, – смельчак улыбнулся и полез в нагрудный карман комбинезона.
– Остановите его сейчас же!!! – раздался истошный вопль ужаса. Правитель спрятался за стенкой балкона, его секретарь остался стоять с невозмутимым лицом.
С крыши Дворца раздался громкий хлопок… Пуля пробила лоб и вышла через затылок. Брызги крови окропили брусчатку. Смельчак упал на спину, цепляясь последними силами за край кармана. Яркие глаза полные энергии и злости опустели в один миг.
– Угроза ликвидирована, – тихо прохрипели уличные динамики.
– Идиоты!!! Выключите немедленно микрофоны! – тихим шёпотом просипел Правитель со своего балкона.
Патрульные Гвардейцы подошли к телу убитого. Сержант встал на колено и закрыл парню глаза. Он отцепил пальцы от кармана и достал его содержимое. Сержант нажал на ларингофон. – Здесь только старая фотография, – он осмотрел другие карманы и доложил командиру: – Оружия и взрывчатки не обнаружил. Запрашиваю бригаду санитаров. Надо вывезти тело.
Глава 2.
Броневики Гвардии и СС оцепили площадь плотным кольцом. По периметру расставили бойцов с автоматами, на крышах дежурили снайперы. – Начинайте обход. Собирайте отпечатки, – дал распоряжение один из старших офицеров СС. На въезде к Площади завыли сирены броневика санитарной бригады. Пронзительные визги и кряканья заполнили воздух тревогой.
Стас и Костя вместе с одногруппниками стояли в строю. Тихие разговоры вполголоса были прерваны такой же тихой и спокойной командой комиссара. – Становись.
К учебной группе подошёл лейтенант в полном бронедоспехе. Шевроны Секретной Службы на форме, в руках – биометрический планшет. Его сопровождал рослый и коренастый сержант с электродубинкой на поясе.
– Товарищ полковник, – лейтенант протянул руку, бросив на комиссара бездушный волчий взгляд.
– Комиссар первого ранга, вообще-то. И Вам здравия желаю, – устало ответил он.
Лейтенант оглядел группу, прокашлялся и сказал холодным железным голосом: – Доброго вам дня, товарищи выпускники. В связи с произошедшим, я прошу каждого из вас оставить на этом планшете пометку о неразглашении. А именно: посмотреть в объектив сканера сетчатки, чётко произнести ваши имя и фамилию в микрофон и приложить расправленную ладонь. Всем всё ясно? – он хищным взглядом окинул учебную группу и пустил планшет по рядам.
Стас внёс свои данные и протянул планшет Косте. Тот не взял его. Он настороженно посмотрел на офицера, голос его был тихим и спокойным: – Эээ… У меня есть вопрос.
Лейтенант выпрямил спину, сложил руки на груди и насупил брови. Он нервно кивнул, не сказав ни слова.
Костин голос был спокоен и твёрд: – Для чего Секретная Служба собирает биометрию будущих Партийных служащих? На каком основании?
Закованный в полный комплект бронезащиты сержант угрюмо фыркнул и сделал решительный шаг в его сторону. Гвардеец потянулся рукой к своей электродубинке, висящей на поясе. Тело Кости сковало от неожиданности, а глаза растерянно смотрели на своё отражение в чёрном тонированном забрале сержанта. – Отставить! – приказал ему лейтенант и силой потянул Гвардейца за плечо. Офицер перевёл злобный взгляд на оцепеневшего Костю.
Стас смотрел с опаской и думал: – Что происходит?… Гвардия, СС и Партия – неразделимы, так нас учили с малых лет, – вихрем пронеслось непонимание. – Быть того не может. Не может Гвардеец применять силу к Партийным, – он настороженно вглядывался в стальные глаза лейтенанта.
Тот опустил забрало своего шлема, не отводя взгляда от Кости. – Степанов Константин, – лениво протянул лейтенант, читая досье со внутреннего проектора на забрале. – Выпускник… И с золотым медведем, впечатляет. Спортсмен. Первое место в забеге на три километра. Это всё не интересно… А, вот. Отец, Семён Валерьевич. Посол-востоковед, до недавнего времени. Старший комиссар первого ранга. Сейчас – начальник ДипОтдела Партии. Член Верховного Совета. Мать, Ольга Игнатьевна, старший комиссар третьего ранга, начальник продобеспечения столицы… Высокие люди. Опора и надежда Партии. А ведь всё в нашем мире так зыбко, шатко… Не спокойно, – он поднял забрало и смотрел на побледневшего Костю. – Ты думаешь, у нас нет информации на каждого из твоей семьи? Одно моё правильно или неправильно подобранное слово в нужных местах, и твои родители из высоких положенцев превратятся в отключённых. Даже на сраный завод их не возьмут, если коммуникатор будет принудительно удалён. И всё потому, что их неосторожный сынок изволил высказать сепаратистские настроения. Ты понимаешь к чему я клоню? Если Я! захочу, их не спасёт даже Партийная неприкосновенность. Если тебе скажут внести свои данные, ты, как миленький, внесёшь свои данные! Знаешь, что по Общему Уставу Северной Империи бывает за сепаратистские настроения, дружок?
– Так точно, товарищ лейтенант, – с дрожью в голосе ответил Костя.