Страница 28 из 30
Иван хлопал, опустевшими от услышанного, глазами. Спустя несколько секунд задумчивого молчания он сказал: – Развяжи меня.
– Ты со мной, Ваня?
– Я с тобой. Расстегни эти сраные ремни, – Николай отвязал Ивана и вытащил катетер из вены. Старшина попытался встать, но ноги были ещё слабы. Он спросил у брата, заглянув тому в глаза: – Зачем мне руку отрезали?
– Пуля перебила всё, что могла. Увы, но её было не спасти. Не волнуйся. Отправим тебя на лечение, тебе сделают протез, – Николай похлопал брата по плечу, его кисть была перебинтована.
– А с тобой что? Где успел пораниться?
– Мне удалили коммуникатор. Чтобы не могли отследить.
– Где моя рука? Дай на неё посмотреть, – они подошли к контейнеру и Иван поднял крышку. В кроваво-прозрачном растворе лежала левая рука Ивана. Он с чувством потери смотрел на свою конечность. – С ней можно что-нибудь сделать?
– Наши врачи уже не первый раз так делали на наших бойцах. Если ранение серьёзное и полевые медики бессильны, то делают ампутацию. Конечность помещается в стерильный питательный раствор, мы отправляем человека вместе с ней до госпиталя ближайшим обозом. Там хирурги их воссоединяют. Если и это не поможет, то тебе поставят хороший бионический протез. На счёт него скажу так. Его уже опробовал один потеряшка-дозорный из седьмой горной. У него теперь есть сильная и надёжная рука.
– А с остальными дозорными что?
– Ну, смотри, дорогой, – Николай посмотрел на Ивана и продолжил: – Нам здорово помогли двое парней. Один из седьмой. И ещё один, из девятой. Они рассказали и показали всё, что знают. Сколько на каких заставах людей, офицеров, техники. Где проходят маршруты караулов и когда они сменяются. И, в благодарность, мы их защитили и отвезли в Сибирь на переподготовку. Теперь они с нами.
Иван задумался и насторожился. – А остальные трое? С ними что стало?
– А они не захотели нам ничего рассказывать. Мы не могли их отпустить, чтобы они не выдали нашего места расположения. Дальше есть смысл говорить, что с ними случилось?
– И со мной ты сделаешь то же самое, Колька?
– Ваня, я же сказал уже. Если бы я хотел тебя убить, я бы уже это сделал. Дааа!!!, ё* твою за голову! – Николай повысил голос и замахал руками. – Я ради этого всё сделал, чтобы просто рассказать тебе печальную историю нашей семьи! И перед тобой исповедаться, прежде чем всажу тебе пулю в твою деревянную голову! Ты не отошёл от наркоза ещё, я погляжу?! – Николай отдышался и вытер лицо ладонью. – Прости, Вань. Это всё из-за твоего порошка. Да и я сам весь на нервах. Тебе сделать кофе?
Иван удивился: – Есть кофе?
– Прости, забыл. Такая простая во всём мире вещь, но именно в Великой Северной Империи является исключительной роскошью. Есть только у Партии.
– Да хорош тебе ёрничать. Есть или нет?
– Конечно есть.
– Ну давай. Я постою пока тут, если ты не против? Моё всё-таки, вот это, что в ванне лежит.
– Минуты через две подходи. Выходишь на досчатую дорожку и идёшь направо. Увидишь палатку с навесом и костром, заходи, я буду рядом с ней. Только долго тут не торчи.
– Скоро буду, брат.
Николай вышел, приветливая улыбка Ивана сменилась раздражённой и злобной гримасой. Его одолевали навязчивые мысли: – Брат. Брат… Какой ты мне на*уй брат после всего? Ты мне за всё ответишь, падла, – Иван взял шнур питания для планшета со стола и воткнул в розетку. Он обрезал скальпелем хвост провода и закинул его за деревянные ящики в углу, а провод поместил в ванну с рукой. – Давааай. Работай. Ну же! – нервно шептал Иван. Он опустил руку в раствор, слабый ток щекотал кожу и заставлял пальцы дрожать. Старшина продолжал думать про себя: – Не верю ни единому твоему слову! Как может Партия нас обмануть?! Если бы родители были порядочными гражданами, стали бы их трогать? – коммуникатор тускло замерцал. – Нет! Не выключайся. Работай, ё*аный почешись! – он поднёс кончики проводов ближе к оголённым мышцам, коммуникатор продолжал тускло мерцать. – Да ё* твою мать!!! – тихо он шептал под нос. Старшина вонзил провода в кожу отрубленной руки, коммуникатор засветился мягким голубоватым светом. – За*бись, наконец-то, – с облегчённой радостью подумал он. Иван нажал на тревожную кнопку и подождал несколько секунд, пока определялись его координаты. – Давай скорее, паскуда!!! – нервное ожидание сводило с ума. На мгновение, запястье окрасилось в розово-красный и коммуникатор выключился. Ток перестал щекотать кожу, потухли диодные пластины на потолке. Старшина с тревогой вытащил проводок из ванны. – Только бы засекли сигнал… Лишь бы увидели… – думал он с надеждой. Он стряхнул с руки капли раствора, вытер руку об ветошь, что лежала на ящиках и спрятал провод за них. Выходя из палатки, он шептал себе под нос: – Хотел поиграть со мной, сучёныш маленький? Давай поиграем!
Иван вышел из палатки и пошёл в сторону Николая по настилу из деревянных досок. От котлов полевой кухни доносился аромат каши с мясом, солдаты Сибири вытянулись в очередь за своей порцией. Под навесами стояли длинные столы со скамейками, наспех сколоченные из свежеспиленных деревьев.
– О, мужики, ещё один, – сказал щетинистый дядька за столом.
– Он брат старлея, тихо ты, – судачили между собой солдаты.
Трое рослых парней сидели у костра на походных складных стульях и чистили свои автоматы. В лагере стояло спокойствие, дозорные сидели высоко над землёй, под кронами сосен, на сколоченных из досок щитках и вглядывались вдаль. Солдаты отдыхали и веселились, тихо бренчали гитары под задушевные песни, кто-то играл в карты и нарды, отпивая глотки спирта с водой из походных фляжек. Механики ремонтировали технику под тентовыми навесами, солдаты таскали к ним ящики с боеприпасами и запчастями из грузовиков снабжения. Один солдат стоял под высокой сосной и кормил с руки белок крошёными галетами.
– Они такие спокойные, – думал про себя Иван, оглядывая безмятежных партизан. – Скоро вы все сдохнете, сволочи!
Он дошёл до палатки брата, тот снимал с костра кипячёную воду в кружке.
– Ну наконец-то. Давай садись, – Николай кивнул на складной стул рядом с костром.
– А вы неплохо тут устроились. При желании, тут можно зимовать, – сказал Иван, медленно присаживаясь.
– Это будет если привезут печки. И будут подвозить топливо для них. Но думаю, что до этого не дойдёт, – Николай достал бумажный пакет, оторвал уголок и насыпал в кружку с водой чёрные гранулы. – Вот, пробуй, – он передал кружку с кофе брату.
Иван принюхивался, изучая незнакомый ему запах. – Пахнет не так, как обычно.
– А ты попробуй.
Старшина медленно потягивал горячий напиток. – Согласен. Этот кофе гораздо вкуснее, чем тот, что дают в столовой.
– В столовой дают ху*ню. А этот кофе – настоящий. Сахар надо? – Николай передал Ивану ложку и бумажный пакетик.
Иван поставил кружку на подлокотник стула. – Ты мне расскажи, Колька. Какие у вас дальше планы? – он высыпал сахар и размешал его, посматривая на брата.
– У нас, у кого именно?
– В целом, у этого лагеря. Что вы здесь делаете?
– Нам необходим плацдарм для дальнейшего освобождения страны. Лагерь – лишь малая перевалочная база. Нам надо удержать эту позицию и ждать подхода основных сил, чтобы продвинуться вперёд. Нам нужно организовать безопасный коридор под логистику и снабжение. Потом мы двинемся на областной центр.
– Расскажи мне правду, Коля… – Николай посмотрел с удивлённым ожиданием. – Кем был для тебя Вдовин? Он же был не за Сибирь?
– Нет, Вань. Он просто нам помог. Мы сделали для него документы, хотели его перебросить на Дальний Восток, а там – в Штаты. Чтобы дядька жил спокойной мирной жизнью. Но что-то пошло не так. Изначально мы планировали нападение ближе к вечернему разводу. Все солдаты и офицеры были бы на плацу. Как раз бы было время общего смотра, а Вдовин должен был взять тебя в резервный штаб под офицерской казармой. Тобой бы я рисковать не стал… И наша артиллерия успела бы выйти на позиции. А так, ей пришлось стрелять из глухого леса. Первый же залп стал и последним. Самоходки увязли в болотине и не смогли прицельно бить. Часть людей пришлось оставить, чтобы они вытащили машины. Кто-то заметил наши перемещения и дал сигнал тревоги.