Страница 29 из 30
– Это был я, Коля. Я дал сигнал. Когда стоял в оружейке и тестировал новые шлемы. Те, которые с тепловизорами.
Николай мотнул нижней челюстью и скрипнул зубами. – Ты делал то, что должен был, брат. Я не могу тебя за это винить. Но если бы ты был с нами. На нашей стороне..
– Почему ты мне сразу не сказал?
– Боялся. Боялся, что ты меня не поймёшь. И не примешь то, что я узнал. И больше всего на свете, я сейчас радуюсь тому, что ты уцелел.
– Расскажи мне про Митрофанова.
– А что про него рассказывать? Очень хороший связист и инженер. Может собрать из говна и палок всё, что захочешь. Он же и дал нам понять, что его раскрыли и его пора вытаскивать. Угадаешь, как он это сделал?
– Я не знаю, брат. Его же арестовали… – у Ивана промелькнуло воспоминание. – Вдовин принёс в кабинет рацию…
– Ты на верном пути, Ваня.
Старшина задумчиво смотрел на костёр и тихо сказал: – Он кричал, что он не виноват… Потом Вдовин отправил офицеров за солдатами и объявил об инструктаже на плацу… – Иван, посмотрел на брата. – Вы всё это время слушали рацию?!
– Конечно. Иначе, как бы мы поняли, что его спалили? Фадеев и его люди вмешались очень не вовремя. Он давно мне не нравился. А у Вдовина не осталось другого выхода, как разыграть спектакль и закинуть Митрофанова в допросную. Он сделал всё возможное, чтобы спасти Митю от расстрела. Здорово мы вас разыграли?
– Скажи мне, Коля. За что Сибирь вообще воюет?
– Как за что? Тебе напомнить как Свободная Сибирь появилась? Вспомни двадцать третий год. Когда Верховный подписал указ о сдаче нашей земли азиатам в аренду. Вспомни сколько было волнений в городах от Камчатки до Урала. Вспомни, как рубили нашу тайгу и выкачивали ресурсы из земли. А по инфопанели рассказывали о вечной дружбе с азиатами. Вспомни, как Верховного облизывали по Главному Каналу. Люди надеялись, что хоть немного добра перепадёт им. Так нет же. Твоих и моих сограждан насильно переселяли с родных мест. Чтобы азиаты могли спокойно грабить нашу землю и наполнять карманы Партии и Верховного… Поэтому, сам подумай за что мы воюем… За свободу… За равенство для всех людей в Империи. За избавление от Верховного и его Партии.
– За свободу от кого, разреши узнать? Свободная Сибирь же первая начала войну. Они же выбили части Гвардии за горы и понастроили укреплений на границах.
– Это тебе инфопанель так мозги причесала, Ваня? Ты никогда не задумывался, почему страна оказалась в таком положении?
– О чём это ты? Разве когда-то было иначе?
– Всё могло бы быть иначе. Беда в том, что Партия и Верховный этого не хотят. Посмотри, что они делают, какие решения принимают, и в какое говно затащили народ этой страны. Они насильно держатся на верхушке с помощью Гвардии и СС, подмяли под себя всё, до чего смогли дотянуться. Полезные ископаемые, производство, аграрку… А на эти ресурсы содержат вас – Имперскую Гвардию. Чтобы вы верно им служили и сохраняли такое положение вещей.
– А как должно быть по-твоему? Я просто не понимаю к чему ты клонишь. Но очень хочу узнать.
– Должно быть без угнетения. Без принуждения. Необходимо дать людям самим решать чего они хотят от жизни и от самих себя.
– А разве люди не сами сделали Правителя Верховным? Давно это было, мы с тобой даже в школу не ходили. Помнишь уроки по истории Партии?
– Помню. И я тоже когда-то в них верил, дорогой брат. И я тоже считал, что вокруг нас враги. Что азиаты хотят забрать землю и ресурсы. Что Республиканским Штатам и Европе нужны наши газ и лес. Пока я не оказался по ту сторону горной границы. Я же тогда, действительно, в плен попал. И двух месяцев жизни с партизанами мне хватило, чтобы многое переосмыслить. Потому как они достойно обращались со мной. Я успел побывать на центральной базе управления на Дальнем Востоке. Я был в Новобайкальске. Потрясающий город, очень хочу туда вернуться. Мне довелось посмотреть, как люди могут жить, – в сытости, счастье и достатке, если им не мешать… Знаешь, Вань. Когда сравнивать не с чем, тебе кажется, что ты живёшь в прекрасном мире. Ты думаешь, что у тебя есть всё о чём только можешь помыслить. У тебя есть оклад в десять раз выше чем у рабочеобязанного. У тебя есть над ними власть. И что бы ты им ни сказал, они это сделают. Потому что боятся. Собственно, для этого Гвардия и нужна Партии… А когда ты смотришь на вещи с другого угла, ты осознаёшь, что не так всё радужно и хорошо, как тебе казалось раньше. Ты видишь всю порочность и несправедливость. И я очень не хочу тебе такой судьбы, Ваня. Я хочу, чтобы ты поехал в Сибирь. И пожил в нашем лагере хотя бы год. А ещё лучше – в одном из городов Сибирской Федерации. Просто, чтобы почувствовать разницу. Мы живём в своём лагере, в глухой тайге, на полном самообеспечении, мобильные базы постоянно перемещаются. За горами Империя никогда тебя не найдёт. Ты уже навоевался, тебе нужен отдых. Поживёшь в спокойствии, и поймёшь, что тебя всю твою жизнь обманывали.
– А как по-твоему я доберусь до туда?
– С ближайшим обозом доберёшься до Тюмени, а там другим транспортом до центральной базы. Наши помогут тебе с документами.
– А разрешения на перемещение?
– Ваня. В Сибири не как в Империи устроена жизнь. Огромное количество отличий. Там тебя никто не останавливает на каждом углу, просто потому, что рожей не вышел. Тебе не надо иметь специальное разрешение на выезд из одной базы на другую. Больше тебе скажу. Если ты хочешь, ты можешь поменять базу, где тебе жить и трудиться. Сам, Ваня, потому, что ты, просто, захотел. С работой то же самое. Если тебе надоело заниматься какой-либо работой, ты идёшь на бесплатные курсы переподготовки. И тебе помогают с трудоустройством. Или же, проявляешь инициативу и делаешь что-то своё. Умелые мастера нужны всегда. Сложнее будет остаться жить в городе. Но это не такая большая проблема. Наши люди есть во всех городах Сибирской Федерации. Ты не будешь один, знай это.
– И тебя не посадят за самостоятельные перемещения? Ни шахт, ни рабочих лагерей… Это как вообще?
– Сложно представить? Вот и я первое время не верил, пока не посмотрел на это своими глазами.
– Ладно, это я ещё успею посмотреть. Ты мне расскажи про Митрофанова вот ещё что. Как он на это пошёл? Его семью же теперь арестуют. А потом посадят как родственников изменника.
Николай поставил кружку с водой на решётку над костром. – Его семья уже год как в Сибири. Кто их арестует? А ты спрашиваешь, как он на это пошёл. Да очень просто.
– Где он научился так врать? Видел бы ты его, когда его задержали. И когда я приставил ствол к его голове.
– А ведь хороший спектакль мы с ним разыграли, да, Вань?
– Расскажешь мне как всё было? Мне просто интересно как вы это сделали.
– Ну, изволь. Недели две после нового года, я ходил сам не свой. Я много думал, за что и почему так получилось с нашими родителями. Сам помнишь каким я был. Наверное, стоило тебе рассказать об этом сразу. Быть может, не было бы всего этого, – он показал на отрубленную руку Ивана. – Я помню, как шёл по коридору. Прохожу мимо кубрика Митрофанова поздно ночью. И слышу, что он с кем-то говорит. Он был в комнате один, второго человека я не слышал. Мне это показалось странным и я постучался. Он открыл мне дверь не сразу. Долго чем-то стучал и шуршал. Наконец, открыл дверь и я вошёл, глаза у него были тревожные. У меня сразу появились мысли, что он может быть шпионом Сибири, и я решил это проверить. Я спросил, мол, есть ли у него водка, мы сели за стол, он поставил бутылку, мы выпили и разговорились. Я ему рассказал о случае с родителями и как я после этого возненавидел Партию. Слово за слово, он мне рассказал. Всё с самого начала: как он повстречался с вербовщиком, ещё до того как вступить в Гвардию, про ту печатню подпольную, как они спёрли станки и кто им привозил бумагу. А потом он показал свою рацию, я тогда очень удивился, этот парень чёртов гений. Буквально, из подручных средств и запчастей со списанной техники, он собрал добротное рабочее устройство. Да такое, что СС не знала о нём многие месяцы.