Адаптатор

Глава 8

Аня очень долго пыталась проснуться. Ей снился один из тех липких, неприятных кошмаров, когда кажется, что ты уже проснулась, но это лишь очередной «слой» сна. Ей снилось как она или ее отец из-за нее каждый раз умирает. То его раздирают какие-то неведомые чудовища, то она сама не может защититься и погибает уже сома. Это был именно сон, но более приятным он от этого не стал. Кроме того, ей также снился повторяющийся кошмар не связанный со смертью, но не менее для нее страшный — как мама возвращается и забирает ее от отца. Она тянет ручки к разбитому горем папе, а тот бежит за ней, но слишком медленно, будто в киселе, и в итоге ее уносят. Да, она не желала возвращаться к матери, более того, до ужаса боялась что та вернется и заберет ее. Чтобы поизмываться над папой и досадить ей самой. Именно этот сон вывел ее из сна. В холодном поту, в мерзкой влажной кровати она очнулась. И увидела перед собой отца, который стоял над ней со свежей сменой белья.

— Анечка! — Воскликнул Виктор, обнимая свою дочь. Девочка до сих пор не привыкла к таким бурным проявлениям отцовской любви и была смущена. А мужчина слишком много пережил, чтобы волноваться от смущении или что это не «по-мужски». Для него и слезу пустить не зазорно и пусть его кто-то посмеет назвать из-за этого слабаком! — Ты как? В порядке? Ничего не болит? Прости меня, дурака!

— Пап, я ничего не понимаю, — Осторожно сев, так как голова все еще была какой-то ватной и кружилась, спросила девочка, — Я помню только как смотрела на тебя в лесу, ты толкал тот большой шар…он же покатился на тебя! Ты в порядке?!

— Со мной все хорошо, ты инициировала свои силы и спасла меня, — Улыбнулся Виктор, взъерошив и так спутанные волосы своей дочери. Он умолчал о том, что ее «помощь» могла убить любого другого человека вернее, чем спасти. Но об этом ей не стоило знать, она не должна бояться своих сил, так как они палка о двух концах. Он помнил как некоторое время ходил слух, будто псионик не может принести себе вреда своими силами, но это не так. Просто подсознание не дает себе навредить, что-то древнее чем сам человек, древние инстинкты не дают этого сделать. Но на то у человека и разум, что позволяет обходить любой инстинкт. И если псион искренне пожелает умереть, испугается своих сил или потеряет над ними контроль — он может навредить себе. Собственно, именно поэтому Виктор так долго обучался отключать свою способность — так как она не только действовала автоматически, даже если он терял сознание, но и завязана была куда как глубже. Более того, сама суть вируса была в адаптации и именно в нем она стала буквальной сутью способности, — Спасибо тебе, Анечка. Я горжусь тобой.

Девочка не выдержала и заплакала. Как долго она ждала подобных слов. Нет, отец ей говорил, что он ее любит. Но любовь не нужно заслуживать. Именно поэтому она любила своего отца, несмотря на снисходительные взгляды соседей, несмотря на бедность несмотря на то, что на нее свалились дела по дому. Потому что любят не за что-то, а зачастую вопреки. Но он никогда не говорил, что гордится ею. Благодарил? Да. Но благодарность эта была с виноватым лицом алкоголика, который сегодня извиняется, а завтра все равно напьется. Сегодня же на нее смотрел сильный, смелый папа и он гордился ею!

— Я тоже, я тоже люблю и горжусь тобой, пап, — Ответила Аня. Виктор чувствовал, что не заслуживал таких слов. Но он ничего не сказал по этому поводу. Потому что это лично его заморочки и если дочь говорит что любит и гордится им, то все что ему остается — соответствовать этим словам, — А что у меня за способности? — Наконец вспомнила она интересующий ее вопрос.

— Какой-то из видов кинеза, — Смахнув предательские слезы у себя и с лица дочери, сказал отец, — Возможно телекинез, но это может быть и гравикинез, аэрокинез, а также черт его знает что. Способностей столько, что все и не упомнишь. Я видел людей, которые могли управлять исключительно углеродом или железом, например.

— А какой из них лучше всего? — Пусть печаль, слабость и неприятное чувство страха после кошмара не прошло окончательно, их забило ожидание чуда. Все же, только сейчас девочка поняла, что она теперь как настоящая волшебница, только без волшебной палочки. Или скорее одна из людей икс!

— Я даже не знаю, — Виктор потер свой идеально гладкий подбородок, который теперь не нужно брить, — Я не видел слабых способностей, скорее неумелых псиоников.

— А расскажи, чем они отличаются?

Ну раз ты просишь, — Усмехнулся Виктор, садясь на кровать, — Гравикинетики могут управлять гравитацией. Уже с самого начала они довольно сильны, так как могут заимствовать силу притяжения планеты, а меня ее вектор, летать. Хотя при некоторой фантазии и умении любой кинетик может летать. Электромагнетики способны не только создавать электромагнитное поле, но и заимствовать его из магнитного поля планеты. Тоже очень сильны. Управляющие углеродом или кровью может быть не имеют такой огромной разрушительной силой, зато способны практически любого распылить на атомы. Телекинез же универсален, но он также не имеет каких-либо сильных сторон.

— То есть может все понемногу? — Разочаровалась Аня.

— Да, но не стоит его недооценивать. Те, кто вкладывал много сил и времени в его развитие, был способен победить любого иного кинетика, так как мог удерживать все молекулы и атомы тела на месте, не позволяя на них воздействовать, а сам атаковать тем, чем не мог противник. Самый сильный телекинетик Земли, Эльза, стала гладиатором до меня и ее так никто и не смог победить один на один. И это при том, что у нее ну было рук, ног и глаз. Хотя нет, наверное как раз благодаря этому, телекинез заменил ей все это.

— А что с ней стало? — Поинтересовалась девочка.

— Я убил её, — Нехотя признал Виктор, — Она одна из немногих, кто приветствовала Императора с радостью и была верна ему до последнего, став телохранителем.

— Почему? Разве не из-за него погибла Земля?