Адаптатор

— Потому что чем чище организм будет перед принятием Парафлакса, тем лучше. Идем, — По пути, Виктор еще несколько раз наносил обеззараживающий состав. Ведь было у него еще одно, неподтвержденное опасение, что его организм просто-напросто может выработать иммунитет к вирусу и тогда инъекция станет просто бесполезной. Нужно так нагрузить организм, чтобы он не успел адаптироваться. Конечно, он может отключать свою способность, но все же решил перестраховаться. Вернувшись в лагерь они застали все на своих местах. Виктор снова разжег костер, разогревая котелок с уже почти готовыми макаронами, в которые закинул пару банок хорошей армейской тушенки, судя по дате, еще советской.

— Пап, я столько не съем, — Глядя на немалых размеров котелок, где еды хватило бы человек на пять, сказала она.

— Это ты сейчас так думаешь, — Снимая с огня еду, ответил он ей, — Сними ОЗК.

После этого Виктор открутил с цилиндра колпачок, под которым оказалась очень тонкая и короткая игла. Аня даже испугаться не успела как четким и привычным движением, он вогнал ее ей в шею. Причем боли девочка не почувствовала. После этого, ту же процедуру он провел над собой. Буквально через десять минут после этого, желудок девочки завыл и она набросилась на еду как одержимая, ополовинив котелок. Виктору же было мало и этого, так что он открывал банки с тушенкой и ел их так. Аня сама не заметила, как залезла в спальный мешок и уснула. Проснулась она только ближе к обеду, от вкусного аромата готовящейся еды. На это раз это был доширак без всего. Виктор слопал все консервы и сейчас чувствовал себя виноватым.

— Подкрепись перед следующим заходом и надевай ОЗК на голое тело, — Благо, Аня не стала его винить.

— Зачем? — Наматывая огромный шар из лапши на вилку, спросила девочка.

— Когда мы вколем себе вирус, то на какое-то время превратимся в ходячий его разносчик.

— А ты хоть спал? — Она увидела что спальный мешок отца так и остался закрытым.

— Нет, мне не нужно, — Мужчина перетерпел сонливость, так как ему нужно было охранять дочь. Причем в отличии от нее он прочувствовал на себе все прелести перестройки тела, включая ощущение муравьев и червей под кожей. Дождавшись пока она снова облачиться, он спросил, — Готова?

— Да, — Зажмурилась Аня, получив еще инъекцию вируса и обезболивающего из военной аптечки, тут же надев противогаз и капюшон. На зря Виктор таскал запасные баллоны с кислородом. Девочку бросило в жар, потом в холод, дальше она испытала адскую боль крича во все горло, потом облегчение и снова все по кругу. Виктор предупреждал ее и не хотел причинять девочке вред, но все понимали что без этого никак. Всю процедуру отец держал дочь за руку, не отходя ни на шаг. Все прекратилось только через два часа, когда Аня с трудом сев, сказала сорванным голосом, — Все хорошо, пап. Спасибо.

От этих слов Виктор чуть не разрыдался позорно. Ведь именно этим слова были последними от нее, когда он увидел растерзанное тело дочери, которое держалось только на ее способностях исцеления. Она знала что умрёт, но хотела попрощаться и чтобы он не винил себя.

— Не держи меня, я могу тебя травмировать, — Отвернувшись, чтобы скрыть предательские слезы, Виктор вколол в себя тарен и дозу вируса, продолжая держать свои способности отключенными. После чего надел противогаз и сел. Несмотря на свои слова, он просидел так два часа без движения, без звука. Аня же, невзирая на его слова, обняла его сзади и так просидела с ним до самого конца. Боль тела была несравнима с болью его истерзанной души, которая только недавно начала заживать.