Страница 25 из 38
Я сжала кулаки:
- Я живу в доме Аббаса, я обязана ему жизнью... Когда он вернется, я спрошу его позволения, - подчеркнула я последние слова.
- Он... не скоро вернется, - медленно сказал мужчина. - Из столицы пришли новости, военный поход затягивается.
- Военный поход?
- Он не сказал тебе?
Я смутилась под понимающим взглядом Гафура: женщине не по рангу знать о делах мужчины, даже свободной женщине. Я снова сцепила пальцы, чтобы скрыть в них дрожь и спросила:
- Насколько затягивается?
- Месяц, может два?
- Месяц, - прошептала я. У меня разом закончились все силы. Еще целый месяц в разлуке, а может и больше... Я устало прикрыла глаза.
Гафур тихо сказал:
- Дни полетят быстрее, если ты будешь рядом с Батул. Её здоровье и тревоги, полностью поглотят тебя. Батул называет тебя своим другом, мне не хочется думать, что она ошибается.
Мужчина бил по самому больному. Я распахнула глаза, в которых Гафур и прочитал, все, что я думаю о его шантаже. Я медленно выговорила:
- Я поеду к Батул и останусь с ней до родов. Но ты, господин, дашь мне слово, что пошлешь к Аббасу гонца, который сообщит Аббасу, что я жду его возвращения в твоем доме, - он медленно кивнул, и я добавила: - Мне нужно собрать вещи.
- У тебя час, не хочу, чтобы ночь застала нас в пути.
Я тоже этого не хотела, потому что чтобы не говорил Гафур, я боялась оставаться с ним ночью в безлюдной пустыне. Поэтому я собрала вещи за полчаса, попрощалась с Фаизой, которая была недовольно моим отъездом без позволения Аббаса, и попросила Рональда дать мне в дорогу несколько медицинских книг, чтобы продолжать обучение. Я уезжала с тяжелым сердцем, мне не хотелось покидать дом, в котором я обрела счастье, и снова возвращаться в удушающие для меня стены гарема. Но я отринула тревожные мысли, и постаралась настроиться на позитивный лад – скоро я увижу Батул, смогу её обнять и успокоить.
Наш переход был быстрым, погода благоволила, и к вечеру я уже снова ступала на территорию гарема. Меня встретила Ламис и чуть не задушила в своих объятиях – её любимый цыпленочек вернулся под теплое крылышко. Я быстро умылась с дороги, в пол уха слушая последние гаремные сплетни, и сразу пошла к Батул. Я была здесь только ради неё, а, значит, все свое время посвящу своей подруге. На входе в спальню Батул мне преградила дорогу служанка, которая дежурила у двери:
- Госпожа отдыхает, к ней нельзя.
- Мне можно, - ответила я, пытаясь пройти.
Служанка меня не пустила:
- Карим велел никого к ней не пускать.
Я смерила служанку строгим взглядом, а Ламис заметила:
- Ты знаешь, кто перед тобой? Это госпожа Джуман. Госпожа Батул, ужасно рассердится, если узнает, что ты не пустила к ней её подругу.
Служанка начала сомневаться:
- Но Карим велел... Господин, - вдруг воскликнула служанка и низко поклонилась.
Мы с Ламис быстро обернулись, Гафур приближался к нам. Мы тоже поклонились. Мужчина остановился у двери:
- Что здесь такое?
- Господин, - быстро проговорила служанка, - Карим не велел никого пускать к госпоже Батул, когда она отдыхает. Но Ламис говорит, что этой госпоже можно войти.
Гафур посмотрел на меня:
- Да, ей можно. Ты должна во всем слушаться госпожу Джуман.
Служанка низко поклонилась и тихо открыла дверь. Мы с Гафуром вошли. Я, стараясь как можно тише ступать по толстому ковру, подошла к кровати. Батул беспокойно спала на боку, рубашка на ней была влажной, а на лице залегли тени. Я протянула руку и убрала мокрую прядь волос с её лица:
- Здесь очень жарко, - прошептала я. – Нужно открыть окно.
- Она может простудиться, - возразил Гафур.
Я посмотрела на мужчину:
- Она не простудится, если мы не будем устраивать сквозняк. Ты разве не видишь, ей плохо от такой жары? - мужчина напряженно смотрел на меня, но я не уступала ему в прямоте взгляда: - Зачем ты привез меня сюда, если не позволяешь ей помочь?
Гафур, наконец, согласно кивнул, и я пошла открывать окно.
- Господин, - услышала я тихий голос Батул.
- Я здесь, моя звезда.
- Мне приснилось, что я слышу голос Джуман, - протянула Батул. – Это был хороший сон.
Я улыбнулась и вернулась к кровати:
- Такой уж хороший?
Подруга, увидев меня, в удивлении распахнула глаза:
- Джуман, ты здесь? Или снишься мне?
- Это не сон. Можешь меня ущипнуть, только не сильно, - усмехнулась я, присаживаясь возле неё на кровать.
Батул протянула ко мне руку и ущипнула за кожу. Я притворно скривилась как будто от боли:
- Эй! Это была шутка!
Батул лукаво улыбнулась:
- Правда? – а потом она приподнялась, и мы крепко обнялись. – Я так рада, что ты вернулась.
- Господин привез меня, - ответила я подруге и посмотрела на Гафура, который все это время, молча, наблюдал за нами: - Господин сказал, что ты совсем расклеилась, - я строго посмотрела на женщину: - Разве это хорошо, Батул? Разве так можно?
- Я очень скучала по тебе. Я переживала за тебя, - дрогнувшим голосом ответила Батул, и я поняла, что она ели сдерживает слезы. – Я так рада, что ты наконец поправилась.
Я снова её обняла:
- Ну-ка, перестань. Что подумает твой сын? Что его мама плакса? Я здесь, и со мной все хорошо.
- Обещай, что больше никогда, никогда не будешь болеть. Что больше не оставишь меня?
Я снова посмотрела на Гафура, он с интересом ждал, что же я отвечу. Я прищурилась, мол, нечего так смотреть, и погладила Батул по голове:
- Я буду здесь. Помогу тебе до родов и после, - я снова отстранила Батул от себя и строго сказала: - Только ты должна мне обещать, что больше никакой хандры и страхов. Обещаешь?
- Когда ты рядом со мной, меня ничего не страшит.
- Вот и договорились. А теперь тебе нужно искупаться и переодеться.
- Искупаться, сейчас? – изумилась подруга.
- Да сейчас.
- Но сейчас же ночь.
Я улыбнулась её искреннему удивлению:
- Ну и что? Ты же все равно не спишь. А после купания почувствуешь себя намного лучше. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
Батул неуверенно посмотрела на Гафура, как будто спрашивая у него разрешения. Мужчина перевел на меня взгляд и усмехнулся:
- Джуман привезла с собой книги по западному врачеванию. Она больше не будет читать тебе сказки, звезда моя. Теперь она станет тебя лечить.
Откуда он знает про книги? Я смутилась под его взглядом и посмотрела на Батул, в её глазах стоял легкий испуг:
- Не бойся, господин шутит. Но купание и, правда, пойдет тебе на пользу. А я составлю тебе компанию, если позволишь, мне тоже не помешает освежиться после долгой дороги.
Батул сразу оживилась – то, что она будет не одна купаться ночью, её мгновенно успокоило.
После купания мы переоделись в чистую одежду для сна, и Батул упросила меня остаться на ночь с ней. Я согласилась и легла рядом, укрывая нас легким одеялом.
- Я так рада, что ты вернулась, - в сотый раз сказала Батул. – Без тебя мне было совсем одиноко.
- Я тоже рада видеть тебя.
Она легла ближе ко мне и зашептала, чтобы не слушала служанка, которая сторожила за дверью:
- Когда ты заболела... после той ночи, весь гарем стал с ног на голову. Карим ходил мрачнее тучи, Ламис плакала по углам, а наложницы были в панике, они боялись, что твое безумие заразно. Но больше всех меня пугал господин, он был в ярости. Гафур устроил строгий допрос каждому, кто был в тот вечер подле тебя... Прости меня, Джуман, но мне пришлось передать ему весь наш разговор, - в глазах Батул стояли слезы раскаяния.
Я пожала её руку:
- Ничего, я все понимаю.
- Когда Гафур узнал, из-за чего ты так странно себя повела, в чем была причина, он разозлился ещё больше. Мне показалось, что, если бы на моем месте была другая наложница, господин бы её просто задушил за дурные вести. Но мой сын спас меня от страшного гнева Гафура. Господин уже приказал послать за палачом, чтобы отрезать язык болтливой Ламис, но я на коленях вымолила его не делать этого. Я сказала, что ты никогда не простишь ни его ни меня, если Ламис пострадает. Я сказала, что когда ты поправишься, то будешь винить только себя, если кого-то жестоко накажут за твое безрассудство. Я сказала: «У нашей доброй Джуман и вправду помутится разум, от осознания всей полноты своей вины, если кого-то накажут из-за неё». Господин услышал меня, и отменил приказ. А потом долго смотрел в одну точку, пока тихо не произнес: «Безумец я. Я хочу быть с женщиной, которая меня ненавидит». Затем Гафур посмотрел на меня и спросил: «Что мне с этим делать, Батул?» Я не знала, что сказать ему, чем утешить. Я никогда не видела господина таким, никогда. Он как будто больше не был самим собой, он как будто потерял себя.