Мой добровольный плен

- Ты плохо выглядишь.

Я возмутилась и сильнее его толкнула. Он прижал меня крепче к себе и встал на ноги.

- Отпусти меня!

- Не командуй, Джо, - он развернулся и понес меня к дому.

Я снова хотела возмутиться, но на меня напал очередной приступ кашля. Мужчина прижал меня крепче и ускорил шаг. Аббас вошел в дом моей названой семьи и аккуратно положил меня на тахту. Я хотела встать, но ко мне быстро придвинулся какой-то седой старик. Умным, глубоким взглядом он стал внимательно рассматривать мое лицо из-под нелепых толстых очков, которые висели на носу. Я чуть подалась назад, смущаясь от такого пристального внимания. Аббас пояснил:

- Это лекарь. Он поможет тебе.

Старик отвернулся и начал копаться в своем врачебном чемодане. И только сейчас я заметила, что на нем не восточный халат и тюрбан, а европейский костюм. Я затаила дыхание:

- Вы европеец?

Доктор быстро глянул на меня и кивнул. Я подалась к нему:

- Вы поможете мне? Я дочь графа, меня похитили и...

Аббас шагнул к нам, и я оборвала свою речь:

- Он поможет тебе поправиться, Джоанна, и только. Больше не в чем. Забудь, - был холодный ответ Аббаса мне и предупреждение для врача. Суровый взгляд жег мое лицо.

Я перевела взгляд на старика, который доставал из своего чемодана какие-то врачебные инструменты. Ну, уж нет, хватит с меня лекарей и их бесполезных горьких микстур! Я не хочу выздоравливать и терять то хрупкое счастье, которое обрела здесь. Я с трудом оперлась на руки и села в постели:

- Мне не нужен врач. Уже и умереть спокойно не дадут.

Старик одарил меня лукавой улыбкой и повернулся к Аббасу:

- Если больная способна шутить, значит, она вовсе не при смерти, как вы говорили, - врач снова посмотрел на меня. – Симулируете барышня?

Я негодующе распахнула глаза и уже собиралась ответить какую-нибудь колкость, когда задохнулась в приступе кашля. Я упала на постель, а врач сдвинул брови. Он быстро придвинулся ко мне с трубкой в руках, которую приставил к моей груди. Старик прислонился к трубке ухом и стал слушать мой кашель. Когда приступ прошел, врач убрал трубку и хмуро посмотрел на Аббаса:

- Жар на грудь, эвкалиптовый пар и маслянистая микстура излечит её. Но надо спешить, болезнь запущена.

Аббас кивнул и повернулся к пожилой паре, которая приютила меня. Они все это время тихо стояли у двери:

- Соберите её вещи.

Женщина быстро кивнула и вышла, а я в очередной раз возмутилась:

- Нет. Я никуда с тобой не поеду!

Аббас пронзил меня суровым взглядом:

- Поедешь, Джоанна

- Нет. Не поеду! Ты не можете мне указывать. Я теперь могу сама принимать решения. Гафур даровал мне свободу!

- Я знаю, - кивнул Аббас

Знаю и все? Я прикусила губу, понимая, что это означает, и решила зайти с другой стороны:

- Прошу вас, господин, оставьте меня здесь. Я счастлива здесь. Прошу!

Аббас посмотрел на меня, и я не нашла ни тени сочувствия в мужском взгляде:

- Ты поедешь со мной. Это решено.

- Пожалуйста, - прошептала я одними губами.

- Нет, - было мне приговором и Аббас вышел из дома.

Я устало прикрыла глаза – моя призрачная свобода закончилась, не успев начаться. Когда-то я хотела избавиться от гнета Гафура и принадлежать только этому мужчине. Бойтесь своих желаний, они имеют свойства исполняться.

Путешествие было коротким, оказывается Аббас тоже жил на берегу океана. Это чуть подняло мне настроение. Его дом и вправду, как шептались наложницы, был не большим, в сравнение с дворцом Гафура. Три этажа из белого камня, встретили меня простором светлых комнат, с высокими потолками и большими окнами. Не было ни позолоты на потолке, ни росписи на стенах, ни мрамора на полу. Все было аскетично и просто, но мне, уставшей от приторной роскоши, понравилось, пока я не увидела свою спальню. Комната разительно отличалась от других, в ней было неимоверное количество всякой мебели и предметов интерьера. Казалось, кто-то решил устроить в спальне склад роскоши и великолепия.

Я недоуменно посмотрела на Аббаса, который внес меня в комнату на руках:

- Я буду жить в это комнате? Теперь я одна из твоих вещей, которые ты складируешь здесь?

Мужчина нахмурился и строго глянул на женщину средних лет, которая стояла подле нас. Её звали Фаиза, она была смотрительницей хозяйства, главной женщиной в доме. Фаиза в тревоге заломила руки:

- Простите, госпожа. Я просто не знала, что из мебели придется вам по вкусу, поэтому решила принести много чего. На ваш выбор. Вы только скажите, что оставить, а что убрать.

Я не успела ответить – мучительный кашель сковал грудь. Аббас бережно прижал меня к себе, удерживая и укачивая. За меня ответил доктор:

- Потом займетесь обустройством покоев, когда девушка поправится. А пока все тут лишнее, кроме кровати. Мою пациентку надо поселить в теплой комнате, с маленьким окошком и толстыми каменными стенами. Есть такая комната?

Фаиза быстро кивнула и выбежала за дверь. Аббас развернулся и понес меня следом. Вскоре я лежала на небольшой кровати, а слуги, под чутким руководством доктора выносили из небольшой комнаты ненужную мебель и предметы интерьера. Они снимали шторы с окна, складывали балдахин с кровати и скручивали персидский ковер. Вскоре в комнате осталась только кровать, небольшой столик и стул, который доктор затребовал для себя. Я осмотрела голые стены усталым взглядом и спросила у старика, который расставлял на столике лекарства и медицинские приборы:

- Добились желаемого сходства?

- Что? – переспросил он.

- Сходства с палатой в публичной европейской больнице.

Его лицо озарила лукавая улыбка:

- Вам-то откуда знать, какие там палаты, барышня. Вы же назвались дочерью графа...

Нас прервал Аббас, он решительно подступил к кровати и обратился к врачу:

- Мы все вынесли из комнаты, как вы и велели. Дальше что?

- А дальше нужно плотно закрыть окно и прибить к двери с той стороны плотную ткань, а лучше ковер. Еще понадобиться жаровня с камнями. Наша задача сделать из комнаты настоящую баню, и поддерживать температуру несколько дней, чтобы хорошенько прогреть её грудь.

Аббас кивнул слугам и те тут же принялись исполнять приказ. Когда все было сделано, доктор взглянул на меня:

- Ну что, милочка, готовы побороться за свою жизнь? - я нерешительно кивнула. Доктор улыбнулся: - Тогда приступим к лечению.

Лучше бы я умерла от бесполезных микстур восточного лекаря, чем терпеть то адское лечение, которое придумал для меня этот европейский шарлатан. А я и вправду была как в аду – температура в комнате поддерживалась очень высокая. Три неимоверно долгих дня мучитель не выпускал меня из сооруженной им палаты и не сбавлял жара, который исходил от двух небольших жаровен. Горячий воздух врач постоянно наполнял тяжелым ароматом каких-то трав и масел, что делало пребывание в каменной палате еще более невыносимым. Доктор, имя которому было Рональд, а на деле Изверг, постоянно натирал мою грудь какими-то жгучими смесями и заставлял пить горячие микстуры. Он видно решил сжечь меня заживо и снаружи, и внутри.

Но надо отдать Рональду должное, через три дня мне стало легче: кашель уменьшился, боли в груди почти прошли. Тогда из моей комнаты вынесли одну жаровню, а вторую зажигали только ночью, чтобы поддерживать тепло. Через пять дней меня вынесли на несколько минут на воздух, а через семь разрешили выйти самой на целый час. Через десять дней я покинула импровизированную палату с окончательным диагнозом – полностью здорова.

Глава 14.

Я сидела в удобном кресле и куталась в шелковую шаль, скорее на правах недавней больной, чем от холода. Проворные рабы, под строгим надзором Фаизы, разбирали завалы роскоши в моей спальне. Каждый раз, прежде чем унести какую-то вещь они на секунду замирали, в ожидании моего приговора. Отрицательных было больше чем положительных, и вскоре комната стала просторной и уютной. Я обвела взглядом свой новый дом и улыбнулась женщине: